О возвращении Шокина

– Общественность и часто парламент являются сторонниками теории большого заговора. Но я не верю, что такой существует. Говоря о Шокине, никакой сложной конструкции с его возвращения на должность генпрокурора Украины не существует. Как и не существует никаких кулуарных договоренностей.

Сегодня скрыть какие-то сложные договоренности, результатом которых может быть назначение или возвращение Шокина на пост Генерального прокурора, практически невозможно.

– Виктор Николаевич живой человек. У него есть свои эмоции. Думаю, он во многом недоволен случившимся. Человек чувствует, что не исчерпал свои возможности, поэтому решил вот так поступить (иск на руководство страны – "24"). Я не верю в то, что его поступок – часть договоренностей с высшими чинами государства.

Я очень хорошо и с уважением относился к Виктору Николаевичу, когда он работал в должности Генпрокурора. Считаю, что он верой и правдой служил народу и Президенту. И вообще не был лукавым. Но, наверное, в его работе были какие-то просчеты. Возможно, не до конца оправдал чьи-то надежды. Это нормально.

Кипрские встречи Луценко

– Я бы не преувеличивал значения этих встреч и своей роли в этих встречах. В действительности Генеральная прокуратура пыталась организовать эту встречу по формальному пути довольно давно. И по той или иной причине эта встреча не была подтверждена. И все, что сделал Александр Грановский, – обратился в юридическую фирму на Кипре, которая в свою очередь обратилась в прокуратору с целью помочь ускорить организацию этой встречи. Ни больше, ни меньше.

Моя роль в организации этой встречи очень ограничена. Кроме всего прочего, я в действительности помогал где-то советом, где-то материалами Генпрокурору Юрию Луценко. Я считал это своим долгом. Луценко в прошлом был депутатом. Он пришел на новую должность. Она, очевидно, для него сложная. Я считал нужным ему помочь.

Депутатские оффшоры

– Существуют производства по целому ряду народных депутатов. Это правда. И Юрий Витальевич (Луценко – "24") не имеет права мне открывать всю суть, природу этих производств.

Главная моя роль в том, о чем сказал Юрий Витальевич, заключалась в том, что я проконсультировал, каким это вижу, каким может быть развитие этих уголовных производств в иностранных юрисдикциях.

– Я на своих не доносил. Не собираюсь этим заниматься. И на чужих – тоже. Я в принципе ни на кого не доношу и не стану.

Иммунитет Гройсмана

– Сегодняшняя Верховная Рада – достаточно сложный и даже в чем-то разбалансированный механизм. Однако любой вопрос, и даже очень непростой, в этой Раде сегодня решается с помощью обычных человеческих и деловых коммуникаций. Если Владимир Гройсман найдет время и желание встречаться с депутатами и убеждать их, то, думаю, он сможет достичь нужного результата.

Президент не чужой ему человек (Гройсману – "24"). Безусловно, он во многом является для Гройсмана соратником. Поэтому, думаю, будет ему помогать. Эти люди давно друг друга знают и объединены общей целью.

Аудиторы НАБУ

– Аудиторами НАБУ станут люди достаточно профессиональные и независимые. И не верю, что здесь появится место для каких-то спекуляций.

Мы говорили обо всем остальном: кто пригласил аудитора, какие его конкуренты и тому подобное. Впрочем, ни разу парламент не говорил на тему профессионального опыта и квалификации аудиторов.

– Я посмотрел на биографию Брауна, в качестве примера. Она нормальная, профессиональная. У него есть рекомендательное письмо от министра внутренних дел США. Не думаю, что такой человек мог дать рекомендацию человеку с плохой репутацией. Однако я ни организатором, ни ответственным за прохождение господина Брауна в аудиторы НАБУ не был.

Эпопея с Насировым

– В ночь, перед тем как он (Насиров – "24") пошел на "больничный", я с ним не встречался.

Я хочу подчеркнуть, что никогда не был симпатиком Романа. Мы никогда вообще не общались. Я не участвовал ни в каких событиях, связанных с Романом. И не хотел.

– Дело Насирова – это вопрос его профессиональной деятельности и ее оценки. Если вину Насирова докажут, то никто не даст ему уйти от ответственности. После того, что происходило под зданием Соломенского суда, допустить мысль, что тот или иной судья примет противоречивое решение, невозможно.

Дело Онищенко

– Я точно не знаю, есть ли что сказать господину Онищенко. И надеюсь, что нет. Но этот человек защищается. Он за рубежом. Он решил не защищаться в стране. Ему нужно вернуть свой статус и возможности. В рамках этой задачи он будет делать все возможное.

Этот человек будет говорить то, что считает нужным. Общественность будет реагировать на это недвусмысленно.

Больше – смотрите в программе.