В ролике о Германии девушек становится две вместе с разделением на ГДР и ФРГ. Модные течения разные, картинок две, а потом, с объединением, девушка на экране снова одна. Те, кто выехал из Луганска, и кто остался в городе, как те две картинки на экране – время одно, условия разные и проживание в разных условиях с разными политическими взглядами дает на выходе разный результат.
Мне звонит подруга "из Украины". Мы корректно воздерживаемся темы политики. Говорим о детях и каких-то почти ничего не значащих мелочах. Единственная фраза, в которой выражено все настроение моей подруги и ее отношение к происходящему: "А разве у вас есть работа? Где они работают?!" Она искренне изумляется, что наши бывшие коллеги где-то работают, вернувшись в Луганск после попыток устроиться в Киеве.
В этом неподдельном изумлении так много всего, что я вижу здесь пустошь и толпы военных – вероятно, так воображает себе жизнь в Луганске моя бывшая коллега. Я всегда теряюсь, когда у меня спрашивают, как здесь. От чего отталкиваться? Если от лета-2014, то сейчас все хорошо. Если от довоенной жизни, то все плохо.
Да и выглядеть унылым жалобщиком не большая радость. Я понимаю, что если я буду грузить друзей бесконечными жалобами, они просто перестанут общаться со мной. Такие сетования всегда напоминают скрытые просьбы о помощи. Жалуясь, ты будто бы заглядываешь в чей-то карман и ждешь чего-то. Поэтому в своих рассказах о жизни здесь нужно учитывать еще и этот момент.
Звонил приятель и тоже просто по-Станиславскому изумился: "А у вас что, работают кафе? И супермаркеты?" Я после этой фразы вообще потерялась – с чего начинать рассказ о Луганске (он просил рассказать), с того, что здесь не выжженное поле и не зомби?
Да, в Интернете полно подборок фотографий было-стало. И когда человек просматривает эти растиражированные фотографии разрушенных и сгоревших зданий, ему начинает казаться, что все мы живем в таких же домах. Поэтому говорить о Луганске и жизни в "республике" сложно.
Кто-то вернулся на прежнюю работу, если предприятие сохранилось. Кто-то продолжает работать там же, где и работал. Кто-то ищет работу уже два года, но ищут ее те, кто не конкурентно способен – пьющие, без стажа, но с огромными претензиями по зарплате, летуны. Кто понимает, что важно кормить семью, идет на маленький оклад в надежде найти что-то другое.
Люди как-то устраиваются. Не может же плохо быть бесконечно. Даже в плохих условиях человек пытается создавать себе какой-то комфорт. Ну и буквально у всех есть альтернатива – армия. Вакансии на воинскую службу есть всегда, без опыта воинской службы, для мужчин и женщин. Поэтому говорить о тотальной безработице было бы нечестно.
И кафе работают. Наверное, в них ходят. Наверное, при очень низком уровне жизни кафе бы не открывались. И супермаркеты, даже торговые центры, в "республике" есть. Правда, ходит в них гораздо меньше людей. Правда, ассортимент меньший, чем до войны. И то, что меньше касс работает, тоже правда.
Поэтому я теряюсь, описывая жизнь в Луганске. Мне легче было бы описать свое впечатление от чужой страны, приехав туда, но рассказать о своем городе, в котором меняется все вместе с тобой и твоим восприятием, очень сложно. Легче избегать таких вот вопросов.
Читайте також: Письмо из Луганска: провести линию между своими и чужими уже невозможно