Ветеран АТО на условиях полной анонимности рассказал сайту "24" о том, как живут геи в украинских подразделениях, чем они отличаются от других военнослужащих и почему в Украине нужно проводить такие мероприятия, как Киевпрайд.
В украинской армии есть понимание того, что геи и пида**сы – это разные люди?
Нет. Даже не знаю, как Вам сказать. Эта тема постоянно всплывает, потому что вокруг же одни мужики, понимаете? Шутят об этом все время. Но если бы выяснилось, что про кого-то это — взаправду, то отношение в подразделении бы сразу изменилось.
Почему?
Люди не готовы. Если это все всерьез — оно не приветствуется. Это все из-за дефицита информации, наверное. Может, кто-то не хочет понимать, кто-то не хочет узнавать, кому-то не с кем поговорить на эту тему, чтобы узнать о ней больше. Многие очень религиозны. Большое количество факторов на восприятие влияет.
Недавно видел сюжет в новостях, что в Польше состоялся Марш равенства. Хотя тоже очень религиозная страна. Мы от них в этом плане отстаем, мы пока не готовы. В армии все то же самое: подразделение — это маленькая Украина.
А Вам известны случаи хотя бы локального каминг-аута, после которого отношения между людьми не менялись?
Да, бывало, что люди рассказывали о себе. Там восприятие во многом зависит от уровня образованности.
Если человек действительно твой друг, то ему все равно, с кем ты спишь. Дружба на это не влияет. У меня есть друзья, которые давно знают про мою ориентацию. Они спокойно все это приняли. Те, кто не хотел знать и понимать — сами отсеялись. Я взрослый человек, мне тридцать с лишним лет. Поэтому бояться нет смысла, просто хочется жить свободно.
Но, все же, Вы не хотите раскрывать ни свое имя, ни подразделение, в котором служили.
Нет. Зачем?
Накануне Киевпрайда были заявления, в том числе – и от представителей Правого сектора, что марш спровоцирует на агрессию фронтовиков. Для солдат это действительно настолько болезненная тема?
А причем тут солдаты? Я не знаю, зачем их сюда приплетать, если это не пересекается? Солдаты, которые находятся в зоне боевых действий, посмотрят сюжет в новостях. Гетеросексуалы, которым все равно — посмеются. Те, кто сам гей — никому ничего не скажет. Те, для кого все геи — пида**сы, извините за выражение, останутся при своем негативном мнении. Там не будут концентрировать на этом какого-то особого внимания. В АТО очень много других проблем, поверьте.
А фронтовики, которые уже вернулись?
А им оно надо? Оно на них как-то повлияет? Для них другие вещи важнее. Ну, серьезно. Когда я служил — да, затрагивались эти темы. Наравне со всем тем, что происходит на гражданке. Эта тема не выделялась в отдельную колонку. Никто не говорил: "Боже мой! Убивать и вешать всех геев!". Да, были отдельные экземпляры, которые душой и телом ненавидят гомосексуалистов. Но гомофобы есть везде. И в армии — тоже.
Атошники, которые вернулись на гражданку — такие же ветераны, как и я. Они занимаются своими делами – пытаются найти себя, устроиться на работу, строят личную жизнь. Поверьте, их это больше интересует. О значении Киевпрайда могут думать люди, которые уже всем обеспечены, у них все хорошо и им просто делать нечего. Поэтому такие заявления — это не то, чтобы спекуляция. Это просто бред. Некоторым жгучим гетеросексуалам есть смысл заняться своим самообразованием и личной жизнью. Когда в личной жизни все хорошо — у тебя настроение поднимается, хочется жить.
В прошлом году перед Маршем равенства популярным был тезис, что всех участников Киевпрайда нужно отправить в АТО, раз им делать больше нечего…
Нет, подождите! Геи тоже пошли на войну.
Да, в армии есть геи. Но не все об этом говорят. Я в армию пошел по мобилизации. Пришла повестка — ушел. Я не прятался. Таких, как я, немало. Меня на войне больше волнует эффективность армии, а не кто с кем спит.
Те, кто остались тут, — кто-то по здоровью в армию не подходит, кто-то морально не выдержит. Гею в армии сложновато. Вокруг большинство гетересексуалы — это сложно психологически выдержать. У некоторых людей просто психика слабая. Поэтому им на войне делать нечего. Воевать должны те, кто умеют и хотят воевать.
О чем вообще думают солдаты, которые находятся в зоне боевых действий?
О семьях. О мире. Домой хотят. Хотят, чтобы быстрее это все закончилось. Там все по-другому, не так как у нас. Там люди по-другому живут. Там другие проблемы. Не буду говорить, что в армии все ангелы, потому что это не так. Но, многие — да, и это радует.
О сексе солдаты разговаривают?
Ну, там где было очень горячо, в том же ДАПе, например, — там не до того просто было. А там, где потише… Ну, конечно. Мужики тоже разговаривают.
Что важнее всего, когда возвращаешься из АТО?
Попасть в струю нас год не было. Мы полностью выпали из обоймы. Немножко диким ходишь первые месяц-два. Поэтому, конечно, необходимы и реабилитация, и отдых. Это сейчас потише стало, сильных боевых действий мы не застали, нам немного легче. А людям из первой-второй волны мобилизации нужна жесткая реабилитация — они же видели ужас. Но ими никто не занимается. Это плохо.
Что самое сложное при возвращении?
Найти себя. Приоритеты меняются.
Понимаете, это очень скользкая тема. В первые волны мобилизации людей по морально-психологическим данным особо не отбирали. Да и сейчас особо не стараются. У кого-то психика слабее, у кого-то сильнее. Люди разные. На кого-то атмосфера сильнее влияет. Кто-то может выстоять спокойно, когда пули прямо над ним свистят, а кто-то слышит обстрел за километры и у него уже мандраж начинается. Для кого-то главное — просто не сорваться. Мы с ребятами сейчас созваниваемся — у них все нормально. Но за первые волны действительно обидно, им нужна помощь.
Почему Украине нужен Киевпрайд?
Чтобы информировать население. Чтобы люди начинали слышать. Бабушки и домохозяйки, например, они сами читать не будут. Их это не интересует. Они знают, что гомосексуализм — это плохо, потому что их всю жизнь так учили. А если они наткнуться на какую-то информацию в телевизоре, в газетах, значит уже пойдет какой-то сдвиг в восприятии. Нам, конечно, еще очень далеко до того восприятия геев, которое есть в цивилизованном мире. Но с чего-то мы все так начинаем. Несколько лет назад, например, о подобном марше даже речи не могло идти. Значит, какой-то сдвиг уже произошел.
Я ездил отдыхать недавно в одну дальнюю область Украины. Мы были вдвоем с парнем. "Козе было понятно", что происходит. И к нам уже спокойно относились. То есть, людей это перестает волновать, у них есть свои проблемы.
Спикер Правого сектора, комментируя проведения Киевпрайда, сказал, что с подобных маршей все только начинается. Заканчивается же все тем, что в городах начинаются гей-парады, на которых ходят голые мужики и трясут своими половыми органами, развращая население…
А он что, был на подобном карнавале, и знает, как там одеваются участники и чем они трясут? Если человек так горячо об этом рассуждает, значит, он там был, смотрел и видел. Значит, его это интересует. Я не специалист и не могу ставить диагноз, о чем говорит, такая заинтересованность. Моего папу, например, это не интересует, у него другие проблемы. А если этому человеку интересно, кто, где и чем трусит — значит там что-то нечисто.
Тут нужно или в себе этот интерес подавить, или просто открыться. Каминг-аут — это всегда хорошо.
Облегчает жизнь?
Да. Становится намного легче. Отпадают какие-то ненужные вопросы, вроде: "А почему ты не женишься?".
Кстати, вот такие люди, которые знают, как и где проводятся гей-парады, которые активно их осуждают — они должны быть. Как же без них? Во-первых, если бы все было тихо и гладко — никто бы не поверил. Во-вторых, они тоже информируют людей о проблеме. Умные и мыслящие люди, могут задуматься, почему им все время повторяют, что гомосексуализм — это плохо. Проанализируют, разберутся. С таких людей начинаются горячие дискуссии. Это хорошо. Может, это — демократия? В России бы, например, такого точно быть не может.
Читайте также: Марши равенства и гей-парады: как это делали в Украине