Вечером 17 сентября в центре Киева автомобиль "Кадиллак" совершил наезд на мотоциклиста. Пострадавшим оказался Сергей Ларькин (Ларсон). Больше недели боролись врачи за его жизнь, но вскоре от полученных травм он скончался в больнице.

Виновница ДТП – Ирина Скляренко, находившаяся за рулем "Кадиллака" – врач, руководитель клиники "Альтера". Адвокаты семьи Ларсона считают, что если бы она, как профессиональный медик, оказала пострадавшему первую помощь на месте происшествия, шансы на спасение музыканта были бы гораздо выше. Однако Скляренко этого не сделала – она просто сидела в машине и наблюдала, как сбитый мотоциклист бьется в конвульсиях на дороге.

Сейчас Скляренко находится в розыске, меру пресечения суд для нее уже избрал – арест. При этом, по словам адвоката Ларсона – Андрея Цыганкова, есть основания утверждать, что дело о гибели музыканта планировали замять, помешала этому только публичность погибшего.

В интервью сайту "24" Андрей Цыганков рассказал, как оказывалось давление на следствие, почему есть основания считать, что это уже не первое смертельное ДТП, спровоцированное Скляренко, и почему статус погибшего Ларсона до сих пор остается неопределенным.

Последняя информация, которая появлялась в СМИ, касалась того, что суд дал разрешение на задержание виновницы ДТП, в результате которого погиб Сергей. Что-то изменилось с того момента?

На сегодняшний день есть решение суда не просто о том, чтобы задержать Скляренко и доставить в суд для определения меры пресечения. Уже есть решение суда о том, что в случае, если она будет найдена, то, как лицо, подозреваемое в совершении преступления, должна содержаться под стражей. То есть, мера пресечения у нее – арест. Ей инкриминируют деяния, которые квалифицируются тремя статьями Уголовного кодекса: статья 286 – нарушение правил дорожного движения, повлекшее за собой смерть человека, 136 – неоказание помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, и 139 – неоказание помощи человеку медиком.

Известно, где находится Скляренко?

Известно, что 29 сентября первая жена Сережи добилась того, что ей был предоставлен статус потерпевшей. Этой же ночью госпожа Скляренко покинула территорию Украины в направлении Польши. Эта информация изначально была получена не от следствия, поэтому я могу о ней сказать.

Разговоры о том, что она не в курсе, просто поехала отдыхать и не понимает, что происходит – не уместны, поскольку ее представитель был в Шевченковском суде во время обсуждения вопроса о мере пресечения для его клиентки. Поэтому можно говорить о том, что сторона защиты некоторым образом информирована о статусе Скляренко и об обеспечительной мере, которая для нее выбрана на основании решения суда.

До момента исчезновения Скляренко не связывалась с Вами или с семьей Сергея?

Ни до момента исчезновения, ни сейчас, ни с семьей, ни с адвокатами, которые помогают установить истину в этом деле, ни Скляренко, ни ее муж – Владимир Фрайт, ни кто-либо из ее адвокатов не связывались.

Ходили слухи, что на правоохранителей оказывалось давление, чтобы это дело замять, в том числе – с применением админресурса. Правду говорят?

Не могу утверждать, был ли применен админресурс, – мы этот факт не установили. Но то, что это дело изначально расследовалось по специальной процедуре в интересах Скляренко, не вызывает сомнений. Это подтверждают факты, которые уже никто никуда не спрячет.

О каких фактах идет речь?

Первый факт. После аварии Скляренко, точнее, ее мужу, удалось забрать "Кадиллак", участвовавший в ДТП, еще до момента проведения трассологической экспертизы. Это мы знаем по видеозаписям. Если бы не СМИ, не общественность, то, думаю, что вряд ли бы мы эту машину еще когда-нибудь увидели. Машину забирал непосредственно Фрайт, который, как и Скляренко, не является собственником этого автомобиля. Собственником является другое лицо – Анна Герасимчук, которая на место ДТП не приезжала и к следователям с просьбой о том, чтобы ей выдали ее собственность на ответственное хранение, не обращалась. Не думаю, что у простого гражданина в данной ситуации есть возможность получить автомобиль.

Следующее обстоятельство мы тоже не от следствия узнали. Освидетельствование Ирины Скляренко проходило через шесть часов после момента ДТП. Ей дали возможность заехать домой, проветриться на протяжении этого времени и только потом пройти освидетельствование.

Есть основания думать, что ей было от чего проветриваться?

16 сентября у нее был день рождения. Есть основания думать, что в ночь с 16 на 17 происходили определенные праздничные событии в ее жизни, которые могли сопровождаться употреблением алкогольных напитков. Скорее всего, она получила рекомендации от кого-то не выходить после ДТП из машины, чтобы не был установлен факт алкогольного или какого-то другого опьянения. Нормальный человек, как мне кажется, не может спокойно смотреть из окна автомобиля на то, как на дороге лежит мотоциклист, дергается в конвульсиях и бьется шлемом об асфальт, пока ему не начинают помогать прохожие.

Следующее обстоятельство. С 17 по 30 сентября Скляренко не было предъявлено подозрение. Хотя сейчас оно предъявлено по тем материалам, которые уже тогда были у следствия. В отношении нее не была применена обеспечительная мера, хотя бы подписка о невыезде. Кроме того, в этот период, когда адвокаты Скляренко имели возможность активно общаться со следствием, никто из представителей следственных органов не связался ни с Сергеем, ни с его семьей, ни с его адвокатами для того, чтобы информировать, что вообще идут следственные действия, что можно дать показания.

Это был как раз тот период, когда Сергей еще мог давать показания?

Да. Скорее всего, понимая, что его показания будут не в пользу Скляренко, его никто не опрашивал. Предыдущая группа следователей от дела отстранена. Эта информация также известна не от следствия. Однако мы не знаем о том, что кто-либо из этой группы привлечен к какой-либо ответственности, или кому-то хотя бы погрозили пальчиком, что так неправильно поступать – человека, который умирает в больнице, не допрашивать и не информировать семью о его статусе. Я говорил и говорю, что Сергей Ларькин был и остался "пустым местом" в этом деле. У него не было ни статуса свидетеля, ни статуса потерпевшего. Ничего.

Кто ведет следствие сейчас?

Городское управление внутренних дел в Киеве, там есть специальный отдел дорожно-транспортных происшествий. Это высокопрофессиональные следователи, которые в состоянии понимать данный вид преступления и заниматься его расследованием. Очень жаль, что в этом случае часть из них были использованы для того, чтобы не проявить свою принципиальность и знания при расследовании этого ДТП.

Скажу также, что у нас есть вопросы по определенным вещам, которые мы пока не можем найти. От свидетелей мы знаем, что на месте собирались запчасти автомобиля, фиксировалось место их расположения, собирались также запчасти мотоцикла и части шлема Сергея, но куда все это делось – мы пока установить не можем.

Также мы заявляем о том, что оказывается давление на свидетелей. Свидетели готовы подтвердить, что после того, как они приходили в ГУВД, к ним приходили представители семьи Скляренко-Фрайт и пытались объяснить им, что они (свидетели) говорят неправду, и что якобы Сергей въехал в стоящую машину, со скоростью 130 километров в час, и именно он виноват в данном происшествии.

Эту информацию Вы тоже не от следствия получили?

Это я узнал на ток-шоу, на которое был приглашен, где несовершеннолетний свидетель сказал: " А Вы знаете, что вообще идет работа с той стороны?". Ситуация такая: никто не связывался ни с потерпевшим, ни с пострадавшим, но нашлись ресурсы, чтобы оказывать давление на свидетелей, посещать "Ультрамарин" с целью уничтожения записей камер видеонаблюдения, прятать автомобиль в подземном гараже и делать многое другое.

Все это и дает мне основания говорить, что в данной ситуации дело готовилось к закрытию. Я не знаю, кто посоветовал Скляренко и ее команде не искать общий язык с потерпевшим. В практике ведения дел по ДТП я не встречал ситуации, когда не разрешение вопроса с потерпевшими было бы в интересах виновника аварии.

Что сейчас происходит с машиной, за рулем которой находилась Скляренко?

Я сделал все возможное, чтобы добраться до нее и осмотреть на штрафплощадке. Меня заверили, что я буду допущен к автомобилю. Как человека, который занимается ДТП профессионально, меня интересовал ряд вещей: нахождение или не нахождение в машине аптечки, ее состояние, факторы, которые дают понимание того, насколько человек был беспечен при вождении автомобиля. Ни мы, ни следователи не можем попасть внутрь автомобиля.

Как?

Машина просто закрыта. Ключи следственной группе никто не передал. Хотя мы знаем, что машина была привезена не на эвакуаторе. Она была предоставлена той следственной группе, которую отстранили, с разрешения самой Скляренко, при этом, она забрала ключи от машины. Для Скляренко это не штрафплощадка МВД. Для нее это просто паркинг. Не очень дорой, кстати. Собственник автомобиля тоже скрывается, насколько мне известно.

Есть информация, что ранее Скляренко была виновницей еще одного ДТП, где также погибли люди. Это соответствует действительности?

Такая информация у меня тоже была, но, к сожалению, я не нашел ни адреса, ни следственного органа, который это расследовал. Также была информация, что в 2005 году Скляренко фигурировала в уголовном деле, подследственном СБУ. Но, не имея возможности предоставить эту информацию следствию документально подтвержденной, я обратился с ходатайством к следователю, чтобы он нашел ее и приложил к делу официально. Адвокатура ограничена в поисках такой информации. И, учитывая, как наше дело готовили к закрытию, думаю, что эти случаи также не особо доступны.

Я так понимаю, Вас удивляет поведение Скляренко и ее представителей. Почему?

При любом ДТП возникает не столько уголовное расследование, сколько процесс медиации между виновными и потерпевшими. Все понимают, что ДТП – это неумышленное преступление. Это стечение обстоятельств, которые приводят, иногда, к летальным исходам. Никто из нас, садясь в автомобиль, не может контролировать его на 100%. То, что происходит сейчас, – очень нехарактерно. Даже не знаю, кто мог им сказать поступить таким образом.

Мне кажется, скрываться от ответственности после совершения ДТП есть смысл только тогда, когда скрываешь что-то большее, чем ДТП. Этот тип преступлений, даже при смерти одного человек, редко доходит до реального наказания. Более того, мы это обсуждали с Сережей, и если бы он был жив, он бы никогда не поддержал вопрос содержания виновника ДТП под стражей. Любое действие Скляренко дало бы основание получить наказание, не связанное с лишением свободы, даже с учетом стечения всех обстоятельств. То, что сейчас сделала она и ее команда, лишило ее такой возможности. В этом нет смысла. Даже с точки зрения защиты. Либо это явное пренебрежение, либо с ее стороны совершена огромная глупость. И человек должен понимать, что этот вопрос все равно придется решать - и через 10, и через 15 лет. Либо она побежала на всю жизнь.

Если бы Сергей сразу же получил медицинскую помощь на месте аварии, его можно было бы спасти?

В этой стране у байкеров в таких ситуациях, к сожалению, очень мало шансов. У Сережи они действительно были минимальны. Но, самое обидное, что профессиональный врач мог увеличить эти шансы на месте. Все, что нужно было, – антишоковые препараты, в которых разбирается именно врач. Есть основания считать, что если бы Скляренко воспользовалась аптечкой, которая находилась в "Кадиллаке", то это могло бы не допустить столь значительной потери крови у Сергея на месте происшествия. Равно как помогло бы избежать других тяжелых последствий травм, которые стали причиной его смерти.

Скорее всего, мы придем к необходимости проводить психологическую экспертизу Скляренко по фотографиям и видеосъемке. Но те психологи, с которыми я общался, говорят, что она совершенно спокойна. Она совершенно не думает о наказании, не испытывает шока. Для нее это чуть ли не обыденная ситуация, — как если бы упал и разбился стакан.

Читайте также: Цой жив, и Ларсон будет жить в наших сердцах, — солист "Мед Хедс" Красноокий