Агрессивная риторика Северной Кореи не меняется с 1953 года. Загадочная страна за железным занавесом мигает в мировых новостях лишь на волне новых испытаний оружия массового поражения. Угрозы отправить всех в ад стали узнаваемым брендом династии Ким.
Ким Ир Сен был одним из многих командиров партизанских отрядов, которые до 1945 года воевали с японскими оккупантами Корейского полуострова. История ничего не узнала бы о нем, если бы в свое время он не убежал от самураев за Советскую границу. Там его взяли в обороты и Кремль взялся готовить его в правителя марионеточной корейской республики.
Но планы разбили американцы, которые не собирались отдавать "проклятым комми" юг корейского полуострова, который оросили своей кровью и тоже планировали там создать проамериканский доминион. В 1950 году Ким Ир Сен, по возвращении из Москвы, объявляет войну Южной Корее. С тех пор с властью он больше не расставался.
Читайте также: Энвер Ходжа – "албанский мясник" и последователь Сталина
Крестных родителей в Пхеньяне уважают до сих пор. России даже простили отсутствие помощи в конце 1990 года, когда "белокаменная" сама сидела по уши в кризисе и не могла кормить голодающих корейских коммунистов.
Ким Ир Сен любил улыбаться на камеры и не занимался жертвами своего режима. Главный приоритет "солнцеликого" — концентрация в руках всей власти. Соратники, которые попытались критиковать его за это, загадочно исчезали или умирали. Сея террор среди сподвижников, "вечный генсек" понимал, что таким образом стал костью в горле, поэтому вполне резонно опасался покушения.
Его резиденции и дворцы были разбросаны по всей стране. Постоянно между ними ездил, не задерживаясь долго на одном месте. Несмотря на большие расстояния, машины и самолеты расценивал как удобные мишени. Поэтому передвигался роскошным бронированным поездом, как и положено "грозному правителю" вместе с железнодорожным эскортом.
После перемирия в корейской войне, линия разграничения продолжает оставаться местом конфликта 2 идеологий. Столкновения между северокорейскими пограничниками и юго-корейско-американскими войсками развеивают надежды на окончательное примирение двух Корей.
В 1955 году нерешенный спор требовал нового рецепта. И люди получают его из уст вождя. Ким Ир Сен провозглашает направление на фашистско-коммунистическую самодостаточность. Еще одной фишкой диктатора стал культ его персоне. Поклонение "солнцеликому" разрослось до невиданных доселе масштабов. Гигантомания и пафос бьют фонтаном из многометровых памятников, картин и парадов. Пропаганда заставила поверить корейцев в божественную природу своего правителя. "Маст-хэв" законопослушного гражданина был значок вождя на груди и обязательно портрет-икона дома. И только один человек не поддавался этой истерии. Он ее создавал. Это был сын диктатора — Ким Чен Ир.
С одной стороны он творил божественную икону Ким Ир Сен. С другой ненавидел его, считая, что старый засиделся у руля. До 52-х годов Ким Чен Иру приходилось быть в тени отца. Для человека, который с детства привык жить удовлетворяя все капризы "как сын божий" это было ударом и унижением. Ему хотелось самому править. Иногда он взрывался в разговоре с отцом даже при свидетелях.
У Ким Ир Сена было 2 сыновей. Второй ребенок умер при загадочных обстоятельствах: мальчик утонул в президентском бассейне, когда играл с братом. Возможно деспотизм, замкнутость и перверсии преемника "великого чучхе" имели корни в этой трагедии.
Ким Чен Ир любил все запрещенное. Особенно голливудские фильмы, после которых видел себя одиноким героем, который выходит на дуэль со злом. Его происхождение позволяло обойти все ограничения на западную культуру. Зная интерес сына, Ким Ир Сен сделал его ответственным за пропаганду. Патриотическое кино может сделать больше, чем батальон политруков или комсомольских проповедников, считал младший Ким.
Понимая, что КНДРовский агитпроп хромает на обе ноги и талантливых режиссеров в будущем не вырисовывается, он решил проблему через секретные службы, то есть похитил из Южной Кореи тамошнюю телезвезду Чхэ Ын Хи и ее мужа и лучшего режиссера соседей по совместительству — Син Сан Ока. В тюремной камере с них обоих выбивали согласие прославлять Пхеньян.
Читайте также: Радован Караджич – психолог, аферист, "боснийский мясник"
Сын диктатора придумывал сюжет. Но, вполне в духе "совков", добыться чего-то оригинального не смог, и взялся за римейк японской "Годзиллы". Северокорейский Мутант Пульгасари был смесью буйвола, медведя, слона и тигра. Сценарий "коммунистической Годзиллы" нафаршировали пафосом, для декораций пригласили японских художников и призрачно так надеялись, что мир признает в ленте хоть что-то гениальное. Но коммунистическому квазиблокбастеру светил громкий провал.
Увлеченный кинематографом, Ким Чен Ир начал жить в придуманном мире. Реальность настолько его настораживала, что он стал параноиком. Как и отец, он передвигался исключительно поездом. Громких встреч не устраивал и даже на видео не было слышно, что он говорит. Чтобы казаться выше, носил специальную обувь с увеличенной подошвой.
Главным инструментом в достижении цели он выбирает теракты. Основная мишень — соседняя Южная Корея. В середине 1983 года спецслужбы КНДР устраивают покушение на ее тогдашнего президента Чон Ду Хвана: просто во время визита в Брим. Страна без руководства кажется легкой добычей для Ким Чен Ира. Взрывы в бирманском городе Рангун уносят жизни более 20 человек, из которых большинство были корейскими чиновниками. Главу Южной Кореи спасает чудо: его машина опаздывает из-за пробок на дороге и не попадает в эпицентр ада, подготовленного "чучхе".
В 1988 году Сеул выиграл право принимать Олимпиаду. Пхеньян предлагает провести игры вместе, но получает "от ворот поворот". Ким Чен Ир скрежещет зубами от злости и придумывает очередной дьявольский план, как испортить соседям праздник. Его люди подрывают пассажирский Боинг. Более сотни человек, летевших в Сеул, погибают. А мир получил мессидж об опасности посещения Олимпиады. Террористов удалось отследить в Бахрейне: один из них успел отравиться. Другого, а именно — другую, задержали. Маска на ее лице прикрывает деревянную палочку, которая не позволяет откусить язык. Один из приемов северокорейских агентов, чтобы истечь кровью и не сдаться живым.
Маниакальная жестокость Ким Чен Ира должна была поднять его авторитет среди военных. Но этого было мало. Диктатор хотел особого статуса на мировом уровне. И начал угрожать ядерным оружием.
Заявления Белого Дома и мировая изоляция были тем признанием, которого стремилась маниакальная натура северокорейского диктатора. Но Пхеньян превратился в истеричного "паяца", с которым мало кто хочет иметь дело. За свою жизнь "поводырь нации" посетил только 2 страны: 1 раз Китай и 2 раза — Россию. На хронике визита в Москву бросается в глаза странная походка обоих президентов, испытываемых неудобства из-за обуви с возвышенностями. После меряния каблуками стороны успокаивали амбиции за столом.
Читайте также: Мао Цзэдун – основатель китайского коммунизма
Чтобы отдохнуть после тяжелого дня и заботы о любимом народе, диктатору приходилось и заботиться о диете. Хороший аппетит — гарантия вдохновения, считал Ким Чен Ир. Пока его народ голодал, главный "чучхе" объедался деликатесами: омарами и стейками, например. На президентские трапезы тратились колоссальные деньги. Морские ежи, икра, экзотические фрукты, пицца, суши и деликатесы со всего мира.
На любимый коньяк Хеннеси Ким Чен Ир ежегодно тратил 800 тысяч долларов. Пил только элитный купаж. По 5 тысяч за бутылку. Во время закрытых приемов диктатор устраивал алкоперегоны со своим окружением: 100 долларов выигрывал тот, кто дольше держался на ногах.
Следы мажорной жизни "дорогой руководитель нации" не раз прятал за темными очками.
Но набивка желудка и злоупотребление алкоголем подтолкнули его к могиле в старшем возрасте и в 70 лет он подошел к окончательной границе. Но и здесь не обошлось без фарса. Еще при жизни "небесный поводырь" решил, что его похороны должны выглядеть, как в любимых голливудских блокбастерах. Поэтому траурный кортеж с сопровождением был точной копией кадров из фильма "На линии огня". Только вместо Клинта Иствуда у черного лимузина шел его сын. С тех пор эстафету пожизненных президентов изолированной КНДР принял самый молодой из диктаторской династии "чучхе" — 28-летний Ким Чен Ын.