В Старобельске на Луганщине, МБО "СОС Детские Городки" Украина занимается 8 приемными семьями, 7 из которых находятся под сопровождением. Всего по Старобельске – 17 приемных детей, двое из них – совершеннолетние, но все равно находятся под сопровождением по программе 18+.

Специалисты МБО не понаслышке знают о проблеме детей-сирот и несовершенстве украинской системы интернатных учреждений. На Луганщине, где экономические сложности страны реформируются, на эти вопросы накладываются еще и отпечаток близких военных действий и всего, что с этим связано. Но самый главный месседж тот же: чтобы ребенок вырос полноценным членом общества – нужна забота родителей. Родных или приемных – разница не так уж велика. Но после беседы со специалистами мы осознали – родителями тоже надо уметь быть.

В первой части интервью специалисты "СОС Детские городки" рассказали о том, как стать приемными родителями, зачем это нужно и к чему стоит приготовиться.

Читайте также: Преодолеть совок: как загнать семью в ловушку

Напомним, согласно украинскому законодательству, есть 4 формы семейного воспитания:
- Усыновление, когда ребенок приравнивается к биологическому, родители не получают финансовой помощи от государства, зато имеют право на тайну усыновления, могут изменить имя ребенка.
- Опека. Первоочередное право на опеку имеют близкие родственники (бабушки, дедушки, дяди, тети, совершеннолетние братья и сестры с разницей в возрасте 10 и более лет). Опекуны получают помощь от государства.
- Приемная семья. От 1 до 4 детей на воспитание и совместное проживание, в том числе – совместно с биологическими детьми приемных родителей.
- Детский дом семейного типа. От 5 до 10 детей, включая биологических. Приемные родители и родители-воспитатели – это профессиональное отцовство, за которое они получают плату от государства. При этом 35% от общей суммы выплат на всех приемных детей должна составлять заработная плата родителей.

Светлана Тунтуева, начальник подразделения семейных форм воспитания Луганского областного отделения "СОС Детские Городки" объяснила: логика работы с приемными семьями такая же, как и с семьями в сложных жизненных обстоятельствах – оценка базовых потребностей семьи, планирование работы и целей на год. Главная цель – вывести семью в самостоятельную жизнь, где бы они справлялись без помощи специалистов "СОС Детские Городки".

Как семья может стать приемной

Светлана Тунтуева: По закону у нас приемной семьей могут стать супруги, которые соответствуют прописанным законодательством нормам и не имеют противопоказаний, чтобы взять на воспитание ребенка. Если есть такое желание у семьи, то первая служба, в которую обращаются – служба по делам детей, которая отвечает за формирование государственной политики в области защиты прав детей. А право ребенка на семью – чисто детское. И они предоставляют список документов, которые кандидаты должны подготовить. Когда этот список собрали – служба дает направление в центр социальных служб по делам семьи, детей и молодежи на прохождение государственных курсов, 36-часовых. На них кандидаты получают информацию о законодательной базе, которая касается поддержки детей-сирот и лишенных родительской опеки, знакомятся с положением о приемной семье и детском доме семейного типа, понимают, какая на них возлагается ответственность, знакомятся с функциями службы по делам детей, получают информацию о базовых принципах педагогики и психологии развития ребенка, о юридических аспектах и ​​моментах. Хотя, как по мне, 36 часов– это ни о чем вообще.

Самое интересное – когда пристраивают ребенка к ним. У нас немного несовершенен этот механизм пристройства. Мы в этом году, в частности, наш психолог Таня, проводили курсы повышения квалификации для всех 190 приемных родителей и родителей-воспитателей Луганской области, всех видели, со всеми общались. Они говорили о том, что очень мало встреч иногда происходит: посмотрели ребенка в банке данных, получили направление, поехали на знакомство. В следующий раз приехали, спросили, хочет ли ребенок в приемную семью. Да. Родители готовы, все оформили. И тут начинается "цирк". Потому что ребенок, попадая в семью, начинает осваивать территорию, родители так же. Дело в том, что многие родители приходят к приемным детям, потому что потеряли собственного ребенка. И эта травма, как правило, не проживается и не прорабатывается. И в этих детях они пытаются найти какие-то черты своих потерянных детей. И это самая большая ошибка, как по мне. Это лечение собственными шрамами. И иногда у родителей не хватает терпения и компетенции, чтобы воспитать этого ребенка как отдельную личность, а не субъекта, похожего на другого ребенка.

Некоторые родители имеют какие-то свои представления о приемном родительстве, воспринимают его как "миссию", возложенную государством: "Я должен сделать из вас людей, а вы сидите себе, слушайте и становитесь людьми". Такой механизм воспитания также не срабатывает и обычно дает обратную реакцию у ребенка.

Как в СОС работают с приемными родителями

Светлана Тунтуева: Логика работы"СОС Детские городки" такова, что если мы приходили на какую-то территорию, то проводили самостоятельный отбор кандидатов на роль приемных родителей, направлялись эти кандидаты на государственное обучение, а уже потом – обучение у нас, это называлось "обучение в действии", где они общались с уже действующими приемными семьями.

Когда мы пришли в Старобельск, то это был такой эвакуированный вариант. И мы пришли к тому, что у нас будет интегрированный городок: мы берем под сопровождение семьи, которые уже действуют, и мы приходим к ним с предложением о поддержке. И сначала это предложение было воспринято как "Зачем? Мы же как-то до сих пор жили без вас?". И первый год это было как ухаживание, мы говорили – а у нас такое и такое есть. А они в ответ спрашивали "А что мы за это должны сделать? Вы нам подушки купили или еще что-то, а потом у нас ничего не заберете? Мы правда вам не должны?". Сейчас уже третий год, они привыкли к нам. У них уже сформировался такой синдром приобретенной беспомощности, они поняли, что без нас им будет гораздо хуже. Они научились формулировать запросы. Иногда они такие, что ни на ноги, ни наголову не напялить. Но мы-то стараемся находить общий язык.

На сегодня у нас 2 семьи, где только мама воспитывает детей. Мама Ольга – воспитывает 4 ребят, мама Светлана – 3 девочек, а еще одна ее девочка – учится в Харькове. Все остальные – супруги. Но относительно тенденций, то мы наблюдаем, что командиры – мамы, а папы - "на подтанцовке". На все активности – тоже в основном приходят мамы. Так у нас сложилось, что воспитание детей считается женской работой. Но вот недавно нас попросили создать какую-то арт-терапевтическую группу, где рисовать и заниматься другим творчеством могли бы и мамы, и папы.

Особенность в том, что это сельская местность. А как осуществляется социальная работа в такой местности – это ужас. Чтобы социальная работа в сельской местности была эффективной еще в 1998 году был придуман приказ тогдашнего Минсемьи, молодежи и спорта о деятельности мобильных бригад, чтобы каждый специалист смог доехать до самого отдаленного села и предоставить какую-то услугу ребенку или семье. У нас три семьи живут в 27 километрах от Старобельска и по субботам, это самый удобный день, когда дети не в школах, едет наш транспорт, забирает детей сюда. Иначе не доехать – единственный рейсовый автобус в 8, а обратно – об одиннадцатом часу. Больше шансов отсюда уехать нет. И здесь специалисты (социальный педагог, психолог, привлеченные специалисты, например, по компьютерным курсам) с ними работают с 9 и до вечера. Получается еще один рабочий день, причем напряженный, но полезнный для детей.

Об отличии проблем семей с приемными детьми от семей с родными детьми

Татьяна Федотова, практикующий психолог:

Приемные дети, как бы это не звучало, это дети, которые пережили маленькую смерть. Они потеряли биологическую семью.

В некоторых родители действительно погибли или умерли, а кого-то – изъяли из семьи. Но они в любом случае приспосабливаются к новым условиям. И все эмоционально-познавательные процессы у них развиваются не так, как у детей в биологической семье. У них другие проблемы и другие поведенческие реакции, они воспринимают окружающий мир не так, как ребенок, который растет с мамой и папой. Нам нужно рассказывать, какой ребенок приходит в приемную семью, почему он так или иначе себя ведет, что хочет сказать приемным родителям. А у приемных родителей есть опыт воспитания биологических детей, и они берут за основу эту модель воспитания и пытаются применить ее к приемным детям. А эта система здесь не работает. Возникает конфликт между приемными родителями и ребенком. И мы учим их находить общий язык. Объясняем, почему ребенок так себя ведет, какие проблемы возникают. И родители узнают, учатся реагировать, принимать. Некоторые родители сомневаются – "у меня не получится". А потом, после оказанной поддержки, видим, что все хорошо, все получается. Они перестают формулировать запросы, не боятся приходить к нам с проблемами. Не боятся, что их кто-то будет оценивать или ругать. Если есть проблема – разбираемся, почему и как ее можно решить.

Наталья Литвинова, социальный педагог, специалист социальной работы: Причем они не перекладывают на нас свои проблемы, а спрашивают – "что мы вместе с вами можем сделать?". Они не говорят "Вот ребенок, сделайте что-то".

Светлана Тунтуева: Но так стало не сразу. Это три года интенсивной последовательной работы.

Наталья Литвинова: Сначала – опосредованно, через детей.

Светлана Тунтуева:

Самое страшное слово для родителей – "психотерапевт". "Не нужна нам ваше психотерапия. Она какая-то непонятная". А все потому, что пришли к чему-то, что больно трогать, обсуждать это не готовы. Это так же, как "я не могу найти общий язык с ребенком, значит, ребенок плохой". То же со специалистом.

Еще касаемо инаковости приемных детей. У нас был мальчик, он в два года попал в интернат, шесть лет был в интернате, в котором, к слову, находились 56 детей и 112 сотрудников. Ребенок попал в семью с умением читать 2 слова в минуту, а не выговаривал 10 звуков, была проблема с формами, цветами. Чем занимались в этом интернате? Хотя там были и психолог, и логопед, другие необходимые специалисты, все были "мамами". Вообще, нарушение привязанности – это основная проблема, которая есть у всех таких детей. Несоответствие биологического возраста и фактического – тоже характерная черта. И это то, что также трудно принять приемным родителям: как это – ему 12 лет, а он ведет себя как в 6. А ребенок, попадая в семью, начинает вести себя на тот возраст, в котором его из семьи забрали. И вот это мы и имели с Денисом. Ему было 9, когда он пришел в приемную семью, а по каким-то особенностях – ему 2. Его надо было доняньчивать, и говорит он как в 2 года, и такой худой, небольшой, и вопрос такие задавал. Но специалисты у нас хорошие, когда он в сентябре пришел к нам, то читал 2 слова в минуту, а к декабрю это уже были 40.

Это дети, которым постоянно нужна образовательная поддержка. Их постоянно нужно держать в тонусе. Поскольку в связи с пережитой травмой у них лучше формируется краткосрочная память, и более длительное время продолжается восстановление. Из-за стрессовых состояний у детей проблемы начинаются. В Старобельске такого у нас нет, но в Луганске было: из 18 детей у 3 – эпилептический синдром, когда в определенной стрессовой ситуации они просто замирают, притворяются "мертвыми". И это страшно для родителей. Но это нужно принять как факт.

О страхах потенциальных приемных родителей перед проверками от государства

Светлана Тунтуева: На самом деле все зависит от того, как справляется семья. У нас была одна мама, которая просила "сделать что-то" с начальником службы по делам детей, потому что он жил по соседству, и каждый раз проверял тетрадь, где эта мама должна была записывать, что и сколько она купила, чем детей кормила. Мы начали выяснять – почему так? Выяснили, что из-за того, что мама эта позволяла себе вольности в расходах денег, предусмотренных на детей. И этот начальник придумал такой себе способ – заставил ее завести эту амбарную книжку. Это нарушение законодательства, законом такое не предусмотрено.

Но для этой мамы это была мера дисциплинарного характера, которая научила ее печь пироги, варить компоты вместо покупки газированных напитков, готовить консервацию на зиму и покупать детям те продукты, которые нужны им для нормального развития.

У нас в Старобельске наш социальный работник Ирина Васильевна – достаточно лояльная, находит общий язык со всеми приемными семьями. Мне кажется, мы даже более строгие в этом смысле. Были случаи, когда мы просили-заставляли приемных родителей научить ребенка чистить уши или стричь ногти. Пусть даже этому ребенку уже 11 лет. Они говорят "Мой ребенок в таком возрасте уже умела это делать". Да, но ваш ребенок был с вами всю жизнь, а этот к вам попал год назад. Вы должны научить его в том числе и таким вещам. И родителям часто трудно осознать. А эти дети уже пережили такое, что и представить трудно.

У нас была одна девочка, сейчас ей уже 18, поступила в университет. От нее при рождении отказалась мать. Ее удочерили. 6 лет она прожила в усыновителей, потом они расстались и вернули ее в интернат. В 6 лет девочку взяла в приемную семью мама, потерявшая своего родного ребенка. Причем травму эту мама не пережила, а через месяц взяла "нового" ребенка.

Как эта девочка жила эти 10 лет –трудно представить, потому что дошло до того, что в 16 лет приемная мама начала ее бить, и даже стригла ее маникюрными ножницами, только бы девушка гулять не ходила.

И тут уж мы обратились с тем, чтобы расформировать семью, потому что есть прямая угроза жизни ребенка. После этого эта девочка попала в приемную семью, которую сама выбрала, ей уже 16 было. И вот недавно эта мама также от нее отказалась, потому что "устала и не хочет больше никаких детей". Девушке 18 лет, и ее предали несколько раз. Будет у нее доверие к людям? А родители этого не понимают, мол, ей уже 18, а никакой ответственности. А она просто осталась на том же уровне 6-летнего ребенка, когда ее впервые предали.

Про общении приемных детей с биологическими родственниками

Наталья Литвинова: Приемные семьи как раз и отличаются от усыновления открытостью. Приемные дети знают свою историю, кто они и откуда. Дети могут поддерживать отношения с биологическими родственниками, если это не угрожает их здоровью и жизни. Иногда приемные родители против такого общения, это определенная ревность проявляется. У нас был такой случай, когда мама только здесь, у нас в центре, узнала, что ее дочь общается в соцсетях с биологической мамой и бабушкой. Она тогда не могла сдержать эмоций, выбежала из комнаты. Но мы тоже с этим работаем. Потому что для ребенка такое общение важно. Это его корневая система. Без нее – он ​​не сможет нормально развиваться.

Светлана Тунтуева: Я заметила такой феномен у этих детей, что где-то на третьем месяце устройства в приемную семью, они начинают транслировать всю ту боль, что им принесли биологические родители за период своего отсутствия на приемных родителей. Чаще выбирают в качестве "объекта" маму. И они делятся: не понимаю, в чем дело, я к нему/ней и так, и так, а в ответ – испытания за испытаниям. И причем ребенок не может это объяснить. У него не хватает опыта и вербальных навыков, чтобы подтвердить, что да, я таким образом мщу своим биологическим родителям. И мы говорим приемным родителям: это не потому, что вы плохой. А просто ребенку весь накопленный негатив надо куда-то выплеснуть. И вы – тот взрослый, на которого это выплескивается. И для ребенка это такое своеобразное испытание доверия: выдержишь-не выдержишь, нужен я тебе или нет.

Татьяна Федотова: такова амбивалентная форма привязанности, нарушения привязанности. Это как этап новой жизни, получится или не получится, сильные родители или нет.

В следующей части интервью читайте: о государственном подходе "ребенок – объект", о сексуальном насилии над ребенком и что делать, о детской психологии и почему необходимо слушать детей.

Читайте также: Право на семью: как Украина преодолевает "институт сиротства"