Белорус, который вышел из Иловайского котла: Для власти Украины нас нигде нет

Сайт "24" начинает публиковать истории бойцов, которые борются за независимость и целостность Украины, но не могут отвоевать себе право остаться на ее территории.

Бывший командир отделения штурмовой роты "Донбасса" "Лесник" вступил в ряды батальона после того, как Семен Семенченко призвал граждан России и Беларуси присоединится к нему для защиты Украины. Участвовал в освобождении Славянска, Артемовска, Лисичанска и Марьинки. Вышел из Иловайского котла. Несмотря на многочисленные обещания руководства страны, до сих пор не может получить украинское гражданство.

О том, почему гражданин Беларуси воевал за Украину и как сейчас разворачивается борьба с украинскими чиновниками "Лесник" рассказал в интервью сайту "24".

Когда Вы приехали в Украину?

В 2007 году. Приехал, посмотрел, мне понравилась эта страна. Решил остаться. Купил дом. Женился, родил дочь, получил вид на жительство. Получил прописку в Киевской области в своем собственном доме.

Когда в мае 2014 года началась война, решил, что мой долг, как человека, защищать эту страну. В которой я живу, в которой на моей земле стоит мой дом, в котором живут мои жена и дочь. Тогда как раз прозвучал призыв будущего комбата "Донбасса" Семена Семенченко о том, что он приглашает граждан Беларуси и России. Вот я в этот батальон и приехал.

Как долго Вы служили в рядах "Донбасса"?

Подразделение буквально сразу стало батальоном Национальной гвардии. Служить в нем я по этой причине не мог, поскольку паспорта гражданина Украины у меня не было.

За несколько лет жизни в Украине Вы его так и не сделали?

Бюрократическая система Миграционной службы настолько бюрократическая, что мне в то время, чтобы получить паспорт, нужно было потратить три года жизни. Решил, что могу их использовать на более важные вещи. У меня был вид на жительство, который давал те же права и обязанности, что и любому гражданину Украины, кроме права избираться и быть избранным и права службы в силовых структурах. Но мне это и не было нужно до того момента, пока не захотел страну защищать.

И как решился вопрос со службой без гражданства?

К нам в часть прибыл министр внутренних дел Арсен Аваков. Все иностранцы, которые приехали на призыв Семенченко, поставили министру вопрос: "Как быть нам?". Служить официально мы права не имеем. Оснований для получения гражданства у нас нет. Мы все сюда приехали законно и не хотим быть преступниками. Министр ответил, что нам по отдельной специальной процедуре будет предоставлено гражданство Украины, чтобы мы могли официально, законно быть военнослужащими Национальной гвардии.

Каждый раз, когда он приезжал туда, где мы учились, поднимался этот вопрос. Аваков отвечал, что это сложная долгая процедура, он этим занимается, документы оформляются, никаких проблем нет, все оформят. Затем мы поехали в зону АТО и начали делать то, к чему все это время готовились — защищать страну. Иностранцы в рядах батальона "Донбасс", но не оформлены в составе Нацгвардии.

В каком подразделении Вы были?

В штурмовой роте. Принимали участие в освобождении Славянска и Артемовска. Затем был штурм Попасной. Затем было освобождение Лисичанска. Затем без особого штурма мы заняли позиции в Курахово. Был штурм и зачистка Марьинки. Затем был штурм и зачистка города Иловайск. Его штурмовали три раза. В первых двух штурмах не участвовали, наш взвод охранял расположение. В третьем штурме уже участвовали. Зашли сначала в село Грабское, а затем — в Иловайск. С первого до последнего дня мы несли службу в Иловайске. Участвовали в штурмах, в эвакуации раненого Семена Семенченко из города. В Курахово я принял командование отделением. В Иловайске получил два ранения — в голову и в руку.

При каких обстоятельствах?

Рядом разорвалась ракета "Града". Осколками у меня было два серьезных ранения: в руку, в голову и немного в ногу. Я сам подошел к бомбоубежищу, где мне оказали первую помощь. Контузия сильная была.

Меня эвакуировали за день до так называемого "зеленого коридора". Вывезли в армейский госпиталь в Многополье. Там уже медики ВСУ обработали раны, достали осколки. Сказали, что нас эвакуируют на большую землю, но эвакуировать не получилось. Когда наша машина с красным крестом из армейского госпиталя пыталась выехать, ее расстреляли из автоматов. Наш водитель, выключив фары, в полной темноте сумел развернуться и под обстрелом уже трассирующими пулями вернуться обратно в госпиталь. Мы там переночевали. На следующее утро приехала сводная колонна военных из Иловайска, которых выводили из города, и мы выдвинулись. В результате, мы все вместе попали в так называемый "зеленый коридор".

Что там было?

Как только колонна начала двигаться, нас начали обстреливать из танков, из пулеметов. У нас в КамАЗе из сидячих раненых еще несколько ребят стали ранеными по второму разу. Единственное, чем нам помог флаг с красным крестом, — по нашей машине из танка не выстрелили.

Мы доехали до Червоносельського, там колонна остановилась. Начался бой. В наши машины стреляли не из стрелкового оружия. Раненым сказали: "Все ходячие — выпрыгивайте и прячьтесь. Командования никакого нет". Была полная дезорганизация. Кто-то шел уничтожать эти танки, кто-то шел на какие-то переговоры. Но это была сводная колонна — ВСУ, остатки каких-то батальонов. У большинства из них уже не было командиров. В результате я снова со своим взводом встретился.

Все ходячие — выпрыгивайте и прячьтесь. Командования никакого нет

Как удалось оттуда вырваться?

В течение дня люди пытались что-то делать. Два моих собрата увидели, что вражеские БТРы нас обходят с другой стороны и вдвоем по собственной инициативе уничтожили два БТРа. Один из них — "Усач" (Евгений Тельнов) — погиб зимой под Широкино. Я залез в какой-то российский танк. Пытались его завести, он не заводился. Пытались найти механиков-водителей, кого-то, кто с танками уже дело имел. Потом нашли пленного российского танкиста, затащили его в танк, пытались заставить его завести, но не получилось. Мы уже начали выяснять, если он не заводится, то можно ли из него стрелять? Танкист объяснил, что стрелять-то можно, но башня на аккумуляторах крутится всего 15 минут и очень медленно, пока мы ее повернем — в него несколько раз выстрелят. Все это продолжалось до вечера.

Затем нам сообщили, что все договорено, мы сдаемся в плен, сдаем оружие, получаем гарантии. Ну, надо было быть сумасшедшим, чтобы в это поверить. Ребята наши сказали, что они не согласны сдаваться. И вот мы группой из пяти человек решили идти на прорыв.

Здесь основная проблема была не в том, чтобы сориентироваться на местности, а в том, чтобы не попасть в плен. Потому что везде вокруг нас двигались плотные колонны российских войск.

Именно регулярных войск?

Да. Ну, если я в руках держу военный билет человека, в котором написано, что это рядовой? И паспорт его. И карточка там ВТБ зарплатная лежит. Ну, кто он?

И где Вы это взяли?

В танке. Я после того, как нас расстреляли, остался в майке, все мои вещи сгорели в машине. Мне надо было одежду какую-то найти. И еще две раны серьезные, с которыми нужно что-то делать. Я в танке аптечку искал и какую-то одежду. Срезал рюкзак с российского танка. И вот, нашел. Два паспорта российских десантников с собой привез. Может даже тех, которыми Петр Алексеевич на заседании ООН хвалился.

Сколько вы выбирались из окружения?

Четыре дня. Нас было пятеро. Мы вышли из Червоносельского. У каждого был автомат, один подствольник и минимальный боекомплект. Шли, уставали, на каждом привале что-то оставляли. Первый привал — выбросили каски, бронежилеты. Пошли дальше. Второй привал — выбросили какие-то теплые вещи, закопали какие-то боеприпасы. Потому что тяжело. Здесь еще надо понимать, в каком состоянии люди были. Жара. Мы до этого две недели в Иловайске в окружении воевали. Просто обессиленные были.

Вступить в бой мы не могли. Например, надо было перейти дорогу, по которой целый день шла российская бронетехника. На одном БМП, с пушкой, с пулеметом, сидит 12 человек десанта. Мы могли бы, конечно, принять бой и героически погибнуть, но нанести какой-то вред противнику шансов не было.

Как дорогу перешли?

Подождали, пока БМП проехала. Дорогу перешли, прошли метров 50, наверное, слышим — уже следующая едет. Снова упали в кусты.

Шли ночами. Однажды по дороге нашли село, в котором явно только что был бой — деревья дымились еще. Нас только это и спасло — бой закончился буквально вот только что, наши уже ушли, а противник туда еще не зашел. Мы в каком-то заброшенном доме ночевали. Бутыли пятилитровые с водой нашли. И банку варенья еще.

Чем вы вообще питались все это время?

У нас был один сухпай на 5 человек. Правда, российский.

Из того же танка?

Не совсем. Все вот эти группировки, которые нас расстреливали, свои пайки оставляли во дворах домов, которые они захватили. Их там много было. Но, надо сказать, что сухпайки у них хорошие. Мы — пятеро взрослых мужчин, которые прошли 80 км — четыре дня один этот паек ели.

Мы — пятеро взрослых мужчин, которые прошли 80 км — четыре дня один паек ели

Утром мы вышли из этого села, переправились через реку, буквально немного отошли, и в этом селе загудела техника. Явно не наша.

Затем мы по телефону связались с каким-то военным, сказали что находимся где-то в треугольнике Стила - Старобешево - Комсомольское. Спросили, куда нам выходить, где наши? Нам сказали: в Комсомольском все хорошо. Все наши, Нацгвардия стоит.

Что интересно: я когда в Украину только приехал, работал в Донецкой области. В одном единственном городе. В Комсомольском обслуживал БелАЗы на рудоуправлении.

Понадобилось?

Слушайте. Пришли в Комсомольское, где, как нам сказали, все наши. Это специфический город — его с двух сторон огибает река Кальмиус и есть всего два моста. За мостами — огромный террикон от рудоуправления.

Я оставил автомат, пошел на разведку. Надо же как-то в город зайти, найти нашу Национальную гвардию. Иду и вижу, что-то на меня все странно косятся. Прохожу мимо брошенного блокпоста, там мальчишки местные играют. Они меня спрашивают: "Дядя, а Вы из "ДНР"?". Я ответил, что нет. "А Вы кто, украинская армия?". Я что-то невнятное в ответ пробормотал, а мне один из мальчиков говорит: "Дядя, бегите отсюда! Вас убьют. Здесь повсюду "ДНР". На соседней улице уже БТР стоял, на котором "ДНР" написано было.

Прибегаю к своим, говорю, что что-то не так. Нас начинают вызывать по рации, говорят, чтобы мы выходили куда-то, но без оружия и в футболках. Мы отказались. Уже все понятно, какие БТРы жужжать начинают, а мы зажаты между терриконом, рекой и мостом в город. У одного из нас был телефон, но он сел. А в рюкзаке у российского танкиста оказалась зарядка. И вот здесь пригодилось, что я работал на этом рудоуправлении — нашел какой-то кран, где в крановщице была розетка. Мы зарядили телефон. Дозвонились до прекрасных людей — простой парень, гражданский, приехал на машине и нас вывез в Курахово.

Когда закончилось участие в боевых действиях?

Приехали в Курахово. На следующий день мы вдвоем погрузили вещи всех наших ребят, пленных и убитых, которые там остались. Все это я вез в Днепропетровск. Там сдали оружие. Я еще в больницу пошел, мне сделали рентген, посмотрели, что осколков не осталось. Потом нас погрузили в автобус, привезли в Киев в военную часть 3027. Всех выгрузили на плацу и сказали: "расходитесь!". Ну, я — это такое, у меня есть дом. А многим просто некуда было идти. Кто-то остался, кого-то в казарму поселили.

Я потом еще два месяца в ВСУ провел.

Приняли в ряды?

Нет, конечно. Жил в палатке на полигоне, рыл окопы, ставил палатки, решал какие-то задачи, инструктором по стрельбе из пулемета был. Потом приехал командующий ОК "Восток", ему передали снова все эти просьбы о ходатайстве относительно гражданства на имя Полторока. Он сказал, что вопрос решается. Но за два месяца ничего не сдвинулось с места. Я понял, что продолжать быть волонтером не имеет смысла. Меня семья ждет, которую кормить надо.

Деньги какие-то заплатили за эти два месяца?

Нет. Как? Для этого же нужно официально в финчасть оформить. А оформить меня без гражданства нельзя.

То есть, гражданство Вам до сих пор не предоставили?

Пока ни у Миграционной службы Украины, ни у МВД, ни у Администрации Президента нет никаких данных, чтобы предоставить мне хоть какой-нибудь статус. Многим сказали, что выдать нам ничего не могут, потому что мы не оформлены. В списке личного состава "Донбасса" мы почему-то есть, эти списки выложены в интернет. Но для ведомств нас нигде нет.

Как история с обещаниями по поводу гражданства разворачивалась?

Мы обращались к Семенченко, еще к кому-то. Раз в месяц мне звонили и говорили, что у них есть мои данные, спрашивали, согласен ли я получить гражданство Украины, меня куда-то подавали в каких-то списках. Затем было обращение Президента, где он вполне однозначно дал понять, что принял решение и подпишет указ о предоставлении гражданства. Это было в декабре. С тех пор ничего не произошло.

После этого я написал обращение на имя министра внутренних дел с просьбой ходатайствовать перед Президентом Украины о предоставлении мне украинского гражданства. Министр не ответил, но переадресовал мой запрос в Миграционную службу. Оттуда мне прислали письмо с предоставлением информации о том, что любой иностранец может получить гражданство в соответствии с законом. Это нельзя считать ответом на вопрос, который я задал. Если бы мне Аваков написал, что отказывает в моей просьбе — я бы понял. Но мне из Миграционной службы прислали выписку из законодательства.

Потом?

Затем я обратился за помощью к народному депутату, который написал запрос главе Администрации Президента. Ответ пришел с подписью господина Ложкина. Он также прислал мне выписку из законодательства о том, что я должен сделать для получения гражданства.

Что например?

Ложкин, в частности, предлагает мне поехать в Беларусь и получить там документ о том, что я не совершал особо тяжких преступлений на ее территории. Последний раз я въехал в Украину три или четыре года назад и с тех пор никуда из нее не выезжал. Я физически не мог совершить никаких преступлений. Но это не самое страшное — поехать туда я не могу. Есть официальное заявление директора белорусского КГБ, в котором он говорит, что все граждане Беларуси, которые участвуют в военном конфликте в Украине, будут осуждены за наемничество на срок от 7 до 15 лет.

Затем Миграционная служба прислала мне еще одно письмо — ответ на обращение из АП. Мне сообщили, что в соответствии с некими соглашениями я должен быть документирован паспортом серии РР. У меня такого нет. Это специальный паспорт, получить который даже на территории посольства нельзя. Я должен поехать в Беларусь по месту своей тамошней прописки, сдать свой абсолютно нормальный, настоящий белорусский паспорт и получить паспорт серии РР. Это такая специальная серия, которую придумали специально для граждан, выезжающих на ПМЖ в другую страну. При этом в письме Миграционной службы ничего не написано о каких-то особых порядках, заслугах и прочем. Просто перечислено, что должен сделать любой обычный гражданин Беларуси. Это не ответ, а юридическая консультация. Которая мне не нужна.

На каком этапе ситуация сейчас?

Да какие этапы? Мы обратились к главе МВД — ответа не получили. Обратились в миграционную службу — ответа не получили. Обратились к Президенту — ответа не получили. Обратились в Администрацию Президента — ответа не получили. Не к кому в этой стране больше обращаться. Органы власти закончились.

В Беларуси Вами уже интересовались?

Мне звонили люди, которые представились белорусскими журналистами. Они сказали, что список бойцов батальона "Донбасс" известен всем, он слит в интернет со всеми персональными данными. Причем, они звонили мне даже не для того, чтобы что-то сообщить. В этот день посадили в тюрьму Дмитрия Полойко, белоруса, который также фигурировал в этих списках бойцов "Донбасса". Эти "журналисты" звонили и просили прокомментировать. Сказали, что мне нужно что-то решать, как бойцу батальона, иначе у родственников в Минске будут проблемы.

Проблемы были?

Мать в милицию на допрос вызвали. Сказали, что я замешан в уголовном правонарушении на территории Беларуси, хотя, напоминаю, я там как минимум три года не был. Сказали, что на месте совершения правонарушения где-то обнаружены мои отпечатки пальцев. А в Беларуси ты не можешь получить паспорт, если не прошел дактилоскопию.

Более того, и в Беларуси, и в России прекрасно работает хорошо отлаженная система запрета на выезд. Если бы я находился хотя бы под подозрением, я бы не выехал из страны. Меня бы просто пограничники не выпустили.

Читайте также: Россиянин, воюющий за Украину: Нас выгоняют в Россию