Война сквозь призму объектива: история Дмитрия Муравского

Мы встретились на открытии выставки Дмитрия в Киеве 7 октября. Собранный, сдержанный, радостный. Его в принципе сложно застать в Киеве – каждая секунда на счету, но ввиду готовящегося совместного проекта с "Повернись Живим" мы встретились, чтобы поговорить о жизни, о войне, о будущем.

Дмитрий, как получилось, что Вы занялись военной фотографией?

А все началось не с фотографии. Я с детства мечтал стать летчиком. В советское время все мальчишки мечтали стать если не космонавтом, то летчиком, – смеется. – Как-то один мой друг сказал тост: нам никогда не стать космонавтами. Тогда я подумал: почему же так? И понял, что просто мы не всегда прилагаем максимум усилий, для того чтобы воплотить в жизнь свою мечту. А для того, чтобы достичь мечты нужно только и всего быть более настойчивым.

И вот, лет двадцать назад, будучи уже более чем взрослым, я попал на "Чайку" (спортивный аэродром) и уже не смог оттуда уйти. Спортивные самолеты стали моим хобби. ЯК 52, ЯК 18Т, да и другие – оттачивать мастерство в полетах нужно длительно и тщательно. В общем –сбылась детская мечта!

6 лет назад началась моя история в военной авиации. Здесь, как и в бизнесе, алгоритм один – если ты хочешь куда-то попасть, ты должен быть интересен. Я сотрудничал с изданием "Крила України" в качестве фотокорреспондента. И когда я узнал, что проводились совместные учения с американцами, то попросился эти учения пофотографировать. С земли. У меня на тот момент уже фототехника была профессиональная, но фотографировал – непрофессионально. Сам пробовал, изучал возможности техники, постановку кадра. Хотя курсов никогда никаких не проходил. Специальность как такую не получал.

Во время тех учений я поснимал полеты, поснимал на посадке, на взлете. Коллеги-американцы посмотрели, удивились, потому что у них, несмотря на то, что в составе делегации были репортеры, таких снимков сделать не смогли.

Буквально через несколько дней меня экспромтом, без предупреждения и согласования, посадили в наш самолет для проведения сьемки, а потом посадили и в американский самолет. Мы взлетаем, и командир экипажа, полковник, говорит: "You control?" Ну разве я мог отказаться? Самолет оказался очень понятным в управлении – там джойстик как в компьютере. Полчаса я "открутил" этот истребитель в воздухе, потом с третьего раза завел на посадку, совместно с командиром борта. И когда мы уже сели нас встречает Замкомандующего и спрашивает: "Ну как там наш фотокорреспондент?" Летчик американский: "Какой корреспондент?". Ответ его поразил: "Ну вот этот…", – показывая на меня. Американский пилот не поверил, что я не летчик. А замкомандующего потом мне говорит: "Какой контроль, Дима, какой контроль???". Ну что я мог ответить? "Он сказал мне взять управление на себя, ну как я мог лицом в грязь ударить?".

С тех пор началась моя история в военной авиации. Уже 5 лет официально летаю с МО, причем меня допустили к полетам на всех видах истребителей, вертолетах, которые есть у нас на вооружении, и я этим очень горжусь.

И конечно же – фотосопровождение военной авиации. Большинство моих фото самолетов сделаны с самолетов, причем с боевых. Кстати, если на фотографии вы видите удар, то нужно понимать, что он снят тоже с боевого самолета. Навыки пилотирования позволяют понимать механику полета, и, соответственно – простраивать снимки. И хотя в боевом самолете вся ясно и понятно, но первый стресс был. Да и потом пятый, десятый, двадцатый вылеты тоже стресс есть, правда уже не такой интенсивный. Первые боевые применения (когда выполняется бомбометание, стрельба ракетами) были очень стрессовые, было очень тяжело. Но потом, когда уже есть достаточный налет, тогда больше концентрируешься, чтобы правильный снимок сделать. Это бесценный опыт. Я хорошо вижу разницу между своими первыми снимками и тем, что сейчас. Это небо и земля. По продуктивности, по качеству, по постановке.

Что такое постановка полета?

Постановка полета для съемки – это когда ты планируешь совместно с командирами, чтобы обеспечить нахождение самолет был в нужное время в нужном месте, в нужном ракурсе, с учетом света, скорости. Постановка полета – это высший пилотаж постановки кадра. В полете столько всего происходит, что необходимо очень серьезно подготовится, ну и дать зазор на неожиданности. Это миллион нюансов, которые нужно учесть. Надо знать нюансы самолетов, нюансы хода самолета, прогноз погоды, розу ветров. Например, самолеты не всегда одни и те же, иногда самолет не имеет хорошей плоскости. Ну невозможно снять СУ 24 с такого же СУ 24, потому что у этой модели сбоку преломление, которое приводит к искажению в кадре. Поэтому для того, чтобы снять СУ 24 в полете нужен самолет другого класса. А у самолета другой модели другая скорость, они летают по-разному. И их нужно совместить.

Мне удавалось сделать то, что не удавалось никому до этого. Мы делали очень сложные полеты, снимали ракурсы, которые никто не снимал. Например, касание самолета. Это очень сложно снять самолет в момент, когда он касается земли. Надо быть рядом. Очень помогает опыт летчика, и именно опыт военного летчика.

Я продолжаю летать, правда сейчас летаю редко – другие задачи жизнь поставила. Но я стараюсь все же летать, не забывать, и чтобы меня не забывали.

Дмитрий, как Вы попали в АТО? Что Вы там делаете?

В конце июля 2014 года была первая миссия ротация CIMIC, сейчас это Управління цивільно-військового співробітництва. Задача CIMIC обеспечить коммуникацию меду военными и гражданскими. Чего мы только не делали в составе этой миссии. От разведки до разгрузки пьяной матросни. Я был в этой миссии в качестве фотокорреспондента "Крила України". Это позволило мне войти в миссию без проволочек. Тогда, в самом начале войны, корреспондентам было очень сложно получить аккредитацию. В итоге я оказался там с оружием, в форме и с нашими военными. С самого начала я вошел в АТО не как сторонний наблюдатель, а как участник. С нашей, Украинской стороны. И сразу понял, что, несмотря на то, что я просто хотел снимать хронику, я никогда не буду "между" или "над процессом". У меня есть четко "моя" сторона, которую я защищаю. Не мне, конечно, судить о том, удалась ли фотохроника. Мне кажется, что удалось. Кому-то не нравится, кто-то наоборот – в восторге.

С тех пор я практически постоянно в АТО. Если посчитать по дням, то за 2 года, я семь чистых месяцев провел в АТО.

Какие Ваши планы на будущее?

Вы понимаете, у меня сложилось впечатление, что фотография сегодня – это некий полуфабрикат. Каждый высказывает свою точку зрения. Очень много людей, которые по-разному "видят". Каждый видит в кадре что-то свое, или не видит. Поэтому недостаточно просто написать кто и где, этого слишком мало, чтобы рассказать, что "там" происходит. И я осознал, что необходимо сопровождать фотографию, немножко больше рассказывать людям. Я не корреспондент, не журналист и никогда им не был. Но как человек, который был там внутри, имею право рассказать об этом. На мой взгляд, завершенный продукт – это, как минимум, иллюстрация, которая сопровождается историей. Есть много других элементов, которые можно донести с помощью фотографии, но они пока только на уровне идей, полу-понимания, чувствования.

Для этого мы и начинаем наш социальный проект "Коли закінчиться війна". Я, как человек, который и "там" был, и здесь понимаю уровень проблем – осознаю, что общество необходимо готовить к пониманию новых реалий, которые сложились после начала боевых действий. Сегодня по сути есть две Украины – Украина на Хрещатике и Украина в Авдеевке, Мариуполе. Наша задача – сшить ее, подготовить ребят к возвращению в общество и общество к возвращению ребят. Мне кажется нас сегодня понимают. И это хорошо.
Что касается планов, то их много – это и выставки, и календари, и мультимедиа. Обязательное условие – поиск партнеров, (таких как "Повернись живим"), усиление активности, и 100% результат. При этом нерушимым остается базовый принцип – "фото Муравского не продаются".

Дмитрий, Вы провели столько времени на войне в качестве волонтера. Должно быть что-то очень важное, что Вас там держит. Что для вас волонтерство?

Честно говоря, я об этом не думал. Волонтерство – это когда ты делаешь то, что чувствуешь, что должен делать, не ожидая для себя ничего. Я для себя в своей жизни уже все сделал. Кстати, сейчас я вынужден жить ожиданиями других людей и мне это не очень нравится, если честно. Волонтерство, это когда ты понимаешь, что ты можешь что-то сделать лучше чем другие и кроме тебя никто этого не сделает. За эти семь месяцев фотографией я в сумме занимался аж полтора. Остальное время я выполнял разные задачи, и те, про которые уже рассказываю, и те, про которые еще нескоро можно будет рассказать. Как например работа в CIMIC, или Илловайске. Там мне отчасти повезло, я аккуратно снимал, когда была возможность, а потом по этим фотографиям людей находили, опознавали. Одна из важных задач, которые я выполнял – контроль строительства ВОПов (взводных опорных пунктов). Ведь от того, как качественно и надежно оборудованы ВОПы зависит как боеспособность подразделений на переднем крае, так и жизни бойцов. И здесь нужно быть очень принципиальным. И я был. Чем нажил себе много "друзей" Зато потом комбаты с передка звонили, благодарили.

И все же. Почему Вы это делаете? Почему проводите инспекции, ведете фотохронику? Зачем Вам, состоявшемуся человеку, все эти неудобства?

А тут все очень просто: я хочу, чтобы мои дети жили в этой стране, а не уехали, имея эту возможность. А для этого нужно сделать домашнее задание, которое мы не сделали за 25 лет. Нам нужно нашу страну привести в такое состояние, чтобы молодежь здесь хотела жить и развиваться. Ну хотя бы двинуть ее в этом направлении…

Я хочу, чтобы мой сын служил в нашей армии. Обязательно. Ну и еще, хотя это, наверное, самое главное. Человек, которые не отдал частичку своего времени стране, будучи срочником, волонтером или еще как-нибудь – это человек, который никогда не будет переживать за эту страну. По факту мы любим тех людей, для которых мы что-то сделали. И чем больше мы для них делаем, тем больше любим. Мы больше всего, кого любим? Детей! Потому что больше всего им отдаем. И так во всем. В дружбе, в семье, на работе, в стране.
Я люблю свою страну. И хочу, чтобы мои дети тоже ее любили.

Итак, кто же он Дмитрий Муравский? Военный фотограф? Профессиональный летчик? Бизнесмен? Волонтер?

После этой встречи мне ясно одно. Дмитрий Муравский – человек, который любит свою страну, который знает свои способности и ресурсы. Человек, который использует эти ресурсы для любимой страны.

Интервьюер Наталья Калмыкова
Все фото Дмитрия Муравського

Читайте также: Как проходят фронтовые будни в Авдеевке: репортаж с передовой