Замполит: Что делать после дембеля? Ни на кого не надеяться

Владимир Ющенко был офицером по работе с личным составом в 54-й бригаде. Демобилизовавшись – открыл ресторанчик с кухней-гриль. Хотел сделать что-то атмосферное, уютное, с неогламуренным боевым антуражем. И у него это вполне получилось.

Но его история – не типичная история успеха ветерана, который возвращается к мирной жизни. Сейчас открытый им "Печерский редут" находится на грани банкротства. Причем сам Владимир признает, что статус ветерана еще не залог успеха, и не из всякого ресторана получается Pizza Veterano.

О том, какие риски надо просчитывать, открывая собственный бизнес, и как себя вести, чтобы возвращение с военной службы было не слишком болезненным, он рассказал сайту "24".

Как Вы оказались в 54-й бригаде?

Так распределили. Я не в прямом смысле добровольцем шел на фронт. То есть, мне пришла повестка, я мог закосить, но не стал этого делать. Так что в этом плане – доброволец. Но военкомат штурмом в 2014 году не брал. У меня техническое образование, военная специализация – системы управления огнем. В 2014 году даже конспекты поднял, посмотрел, что поменялось за это время. Ожидал, что меня должны были мобилизовать, но это сделали позже.

В конце 2014 года случились проблемы с работой. Компания, где я работал, начиная от разработчика микросхем до начальника отдела ІТ, развалилась. Людей сократили. Я тогда особо не волновался, думал, что спокойно найду работу. Ну и так получилось, что в один момент получил и приглашение на финальное собеседование на новое место работы, и повестку.

Выбрали повестку?

Куда деваться? В военкомате, единственное что, спросил, дадут ли мне отсрочку на месяц-два, но ответили, что возможный максимум – неделя. Так что служить я пошел безработным. На службе занятости меня тут же отработали как трудоустроенного. В армии зарплаты никакие в первые месяцы, и за время моей службы тот подкожный жир, который в семье был, он весь ушел. А когда вернулся...

Вот честно скажу, законы сделаны так, что военные попадают на деньги. АТОшники, я имею ввиду. Все. Даже те, за которыми зарплата сохраняется. Я был офицером по работе с личным составом, видел многих и офицеров, и рядовых. Большинство – не имели зарплаты какой-то, кроме военной. В этом есть явное конфликтное начало. В армии много зависит от того, сколько у тебя денег. От этого зависит, сможешь ли ты помыться, зарядить телефон, по-человечески поесть. Всякие такие мелочи приходится покупать за свои деньги, особенно если это – не нулевая позиция. На "ноль" еще волонтеры что-то подвозят, если повезет, и там таких бытовых проблем чуть меньше. А туда – дальше от нуля, волонтеры уже не ездят.

Это один из факторов, который приводит к тому, что военнослужащим тяжело. Потому что есть те, у кого зарплата 3-4 тысячи и все, а есть те, кто получают деньги в армии, на предыдущем месте работы, еще какие-то выплаты. Так получается, что один себя нормально чувствует, а второй постоянно сидит на иголках, потому что денег нет, и семья осталась где-то там, без денег, без кормильца. Без ничего.

В 2015-2016 год – Вы были офицером по работе с личным составом в 54-й бригаде, правильно?

Да. Там занимался в основном тем, что воевал с нашими полковниками, которые приезжали к нам с проверками, и начинали проверять, где какой приказ выполнен, что по уставу, а что – нет, как отсылаются телеграммы и прочее – это уже не для протокола.

Потом, когда демобилизовался – пытался устроиться в Минобороны, чтобы помочь наладить им технологии работы с информацией и отойти от бумажного документооборота, который уже не соответствует реалиям. Пытался через волонтеров добиться внедрения информационной системы в МО, до войны как раз такого рода системы внедрял. Но, как я понял, в МО пока не заинтересованы в таких системах.

Как возник "Печерский редут"?

После этого я искал работу по специальности. Несколько месяцев поисков не дали вообще никаких результатов. Потом уже мне объяснили знакомые специалисты по набору персонала, что АТОшников на работу брать не хотят. Государство дало им льготы за счет работодателя – их нельзя перевести на другую должность без их согласия, им гарантирован дополнительный отпуск и так далее. Работодателю такие сотрудники просто невыгодны.

Словом, в результате пришлось начинать какое-то свое дело. Сначала пытался организовать что-то в области ІТ, пришел к заключению, что у нас сейчас предложение просто колоссально превышает спрос.

А как пришли к ресторанному бизнесу? Это же совсем отличное от компьютерного мира.

Пытался еще что-то производить, сопоставлял спрос и предложение на рынке, пробовал разные возможности. Ресторан получился после всех историй успеха из того же центра занятости, из услышанных там рассказов про Veterano-сервис. Послушал рассказы ребят про то, что все возможно, все получается, главное – делать. Ну и краеугольный момент – Pizza Veterano. Я приходил туда, встречался там с ребятами из бригады, мне там нравилось. Так появилась мысль открыть свой ресторан. Хотелось сделать что-то такое, что было проще готовить. Нашел еще двоих ветеранов, которым это было интересно – и втроем мы собирались это все поднять.

На самом деле – сначала все очень бодренько пошло. Но честное слово, когда я писал бизнес-план, продумывал риски, у меня в списке рисков даже приблизительно не упоминается риск отсутствия посетителей. Даже мысли не было, что так может случиться. Я перестраховывался от трех десятков различных ситуаций, вплоть до полтергейста и наездов с разных сторон. Но вот пункта отсутствия посетителей у меня вообще не было в списке. Вообще.

Почему?

Причиной тому – да, наверное, Pizza Veterano, куда я приходил, видел эти аншлаги и счастливых посетителей. А тут – центр города, Печерск. Были варианты помещений на Лыбедской, на Оболони, где-то на Левом берегу. Я видел, что это место немножко захолустное, но оно рядом с военным госпиталем, и это стало решающим моментом.

Хотели им помогать?

В госпитале есть волонтеры, есть пациенты. По началу я довольно активно ездил в госпиталь, общался, возил еду. Ребята по мере выздоровления потом приходили. Когда познакомился с бойцами, которые лежали в травматологии, с ампутантами, то понял, что их нужно не столько кормить, сколько морально поддерживать. Это – намного важнее. Привезти шашлык – не самое главное.

Почему?

Смотрите, раненого бойца сначала в бригаде до последнего будут мурыжить, рассказывать, что у него нет никаких проблем со здоровьем. Это я на себе хорошо прочувствовал, когда заболел, хотя был замполитом, которого обычно от стенки отличают. Сначала раненые вырываются из бригады. Потом – их везут куда-нибудь в районную больницу, потом – в областную, в Харьков, в Днепр. И только потом – в Киев.

Если это ребята-ампутанты, то все занимает минимум неделю времени. Попав в Киев, они уже начинают приходить в себя, потихоньку начинают осознавать, что, во-первых, с ранением их не пронесло. Уходя на войну все же надеются, что вернуться домой целыми, процент тяжело раненых, на самом деле, он же не очень большой. Все верят, что в этой лотерее вытянут счастливый билет. Вот этим ребятам с билетом не повезло. У многих появляется мысль: "Все! Теперь меня на руках будут носить". Думают, что им дадут какие-то бешеные деньги, до конца дней своих им не придется думать, на что кормить семью. Потом узнают, что пенсии дадут около 5 тысяч гривен, узнают, что на работу устроиться нельзя – вот тогда становиться грустно. Но это, опять-таки, у всех – по-разному.

Кроме денежного вопроса, что еще осложняет возвращение в мирную жизнь?

Денежные сложности – этого вполне достаточно. Проблема всеобщая, она затрагивает почти всех. Почему еще сложно возвращаться – это уже у каждого свое. Да, морально-психологическая помощь и реабилитация нужны многим. Я вот почти ни разу не был под серьезными обстрелами, проведя в зоне АТО больше года. Не все же постоянно были под обстрелами. Много тех, кто слышал их пару раз, или таких же "тыловых крыс", как я. Но когда я вернулся, то даже отсутствия денег было достаточно, чтобы тут меня накрыло.

Такие ветеранские заведения – они помогают адаптироваться?

Если ветераны сюда приходят – то однозначно да. Тем, кто сюда приходят, тут комфортно. Человек понимает, что им кто-то озабочен. Хотя вот ко мне сюда приходил офицер, который высказал, что я – сволочь, которая зарабатывает на АТОшниках. Это рассказываю просто в качестве иллюстрации, что у всех восприятие разное.

Есть компании, которые сюда приходят и отдыхают душой. Видно, что им тяжело в финансовом плане, они придут, хачапури с кофейком возьмут и просидят с друзьями часа три. Плюс музыкальные вечера, которые мы проводим – они тоже помогают расслабиться и почувствовать себя нужным и своим.

Общение с такими же, как ты – это важно. Почему я ходил в ту же Pizza Veterano? Это место, где собираются АТОшники, где есть этот АТОшный антураж. Ты приходишь и понимаешь, что в обществе, в целом, есть люди, которым эта тема не безразлична, они об этом думают и у тебя появляется надежда.

Надежда на что?

На то, что все это окончательно не покроется пылью. Честно скажу, что при посещении некоторых общественных организаций у меня возникло такое ощущение, что все это – и АТО, и атошников, и их проблемы – скоро забудут, и они станут никому не нужны.

В таких местах, ветеранами сделанных, каждый находит что-то свое. Наличие карты Донбасса, где человек может поставить свою булавочку, отметиться и увидеть, что таких булавочек много, рядышком – это психологический позитив. Все эти флаги, шевроны – это тоже позитив. Это далеко не всем необходимо, все люди разные. Беда только в том, что те, кому это надо – люди, не сильно обеспеченные финансами.

Вы с высоты своего демобилизационного опыта, что посоветовали бы своему личному составу? Что сделать, чтобы возвращение с войны было не таким болезненным?

Ни на кого не надеяться – это точно. А потом – ситуации же у всех разные. У кого-то есть семья, у кого-то – нет. Кто-то – развелся, в том числе – и за время службы. Каждый в своих обстоятельствах. Есть те, кто возвращается, их ждет рабочее место, они начинают работать, у них есть семья и поддержка. У них нет бытовых проблем, и это – легче. Много же тех, кто сталкивается именно с бытовыми проблемами – финансовыми, семейными. В таких ситуациях посоветовать что-то сложно. Тут можно только лозунги говорить. А я их не люблю.

Все фото: Эдуард Крижановский