Анкара и Брюссель: как разрушалась мечта о европейской Турции

В ХХ веке турецкое государство прилагало немало усилий, чтобы приобрести авторитет в Старом Свете и полноценно приобщиться к работе институтов объединений континента. Это она продемонстрировала, будучи одной из стран-основательниц Совета Европы и ОБСЕ, членом НАТО, ассоциированным членом Европейского экономического сообщества. Но всегда эти достижения оставляли ощущение недостаточности у турецких политиков: для полного вхождения в политического пространства объединенной Европы всегда оставалось несколько шагов, условий или решений.

У многих чиновников Старого Мира и Турции были большие надежды на Президента (с 2014 года, до этого он 11 лет возглавлял правительство) Реджепа Тайипа Эрдогана, который производил впечатление решительного лидера и декларировал свою приверженность демократическим ценностям. Год назад политик открыто заявил, что его страну больше не интересует вступление в ЕС.

Впрочем полемика, развернувшаяся между Анкарой и Брюсселем (при посредничестве канцлера Германии Ангелы Меркель) в разгар сирийской войны и наплыва беженцев в ЕС в 2015-2016 годах, подтвердила намерения турецкого лидера "выторговать" у Запада уступки для своей страны. Евросообщество должно было предоставить деньги для сооружения лагеря для беженцев, обсуждались вопросы безвизового режима и торговых преференций. Вполне вероятно, на повестке дня рано или поздно могла появиться возможность более тесного сотрудничества Анкары и Брюсселя.

Но европерспективы Турции оказались под большой угрозой после реакции Реджепа Эрдогана на неудачный военный переворот. В государстве отныне существует большая угроза демократии, правам человека: происходят массовые аресты, от Президента звучат предложения восстановить смертную казнь, вводится цензура.

Как будут реагировать европейские политики на такие действия, почему Турция, долго декларируя западный вектор развития, так легко от него отказалась и от чего Брюссель хочет удержать Реджепа Эрдоган, 24 Канал узнавал у эксперта Совета внешней политики "Украинская призма" Надежды Коваль.

О настойчивое стремление Турции быть в евросообществе

Прежде всего, это политико-мировоззренческое вопрос. Современная Турецкая республика была основана в 1923 году как государство с четкой прозападной, секулярной, модернизационной ориентацией. В условиях Холодной войны эта позиция усилилась: Турция не только стала ключевым государством на юго-восточном фланге НАТО (член с 1952 года), но и практически сразу начала принимать участие в евроинтеграционных процессах, подписав соглашение об ассоциации в 1963 году.

О том, почему Турция не стала членом ЕС

Формальную заявка на вступление была подана в 1987 году, и тогдашний премьер Тургут Озал имел на нее большие надежды, поскольку провел либеральные реформы, инициировал попытки примирения с Грецией, распространял нарратив о европейской принадлежности Турции и тому подобное. Однако Европейская комиссия отказала. Прежде всего – из-за конфликта с Грецией и оккупации Северного Кипра (с 1974 года), хотя ссылалась и на внутренние проблемы Турции. Греция в 1980-1990 годах прилагала максимум усилий для торможения евроинтеграции Турции. Страна стала кандидатом на вступление в ЕС только после того, как Греция на Хельсинкском саммите в 1999 году сняла свое многолетнее вето.

Однако после начала переговоров о вступлении, во-первых, быстро оказалось, что за вето Греции "прятались" другие страны-члены ЕС, скептически настроенные к дальнейшему расширению ЕС в целом и в отношении членства Турции в частности. Во-вторых, провал плана Кофи Аннана (Генерального секретаря ООН) по объединению Кипра, после которого греческая часть Кипра все же стала полноценным членом ЕС с 2004 года, создал дополнительную плоскость конфликта, которая существенно повлияла на переговоры. В-третьих, процесс присоединения к ЕС потребовал глубоких реформ в самой Турции.

О том, был ли Эрдоган проевропейским лидером

Если в начале переговоров относительно членства Турции Эрдоган был активным, а поддержка идеи евроинтеграции в турецком обществе достигала 70%, отсутствие прогресса в переговорах, их периодическое блокирование привели к разочарованию и в элитах, и в обществе. Турция отошла от проевропейского курса в пользу развития идеи регионального лидерства, которое порой называют политикой неоосманизма. Отношения с ЕС притормозились, новые разделы переговоров о членстве не открывались, режим постепенно приобретал все более авторитарные черты.

Некоторое потепление в отношениях с ЕС вынужденно произошло в конце 2015 года после ряда провалов в региональной политике Эрдогана-Давутоглу, а со стороны ЕС – желание решить проблему беженцев, результатом чего стало соглашение марта 2016 года. По нему, Турция, выполнив ряд требований по реформированию и получив финансирование ЕС, воплощала механизм ограничения и переселения, зато ЕС обязался открыть несколько разделов переговоров о членстве и предоставить безвизовый режим.

Сейчас членство в ЕС не является приоритетом для Эрдогана.

О том, как на отношения Брюсселя и Анкары повлияет неудачный переворот

По одному из до сих пор невыполненных условий мартовского соглашения, государства ЕС требовали от Турции, чтобы та изменила свои слишком жесткие законы по борьбе с терроризмом. Это, судя по размаху кампании мести и массовых зачисток после переворота, не выглядит реальным. Все более сомнительным является то, что после кровавой попытки переворота и чрезвычайно жесткой реакции Эрдогана, ЕС все же предоставит Турции обещанную либерализацию визового режима или активизирует переговоры по членству. Заявление комиссара Гана о том, что списки на зачистку явно были подготовлены заранее, а также риторика других лидеров ЕС указывает на обострение и конфронтацию.