Сочетание этих двух факторов поможет Украине жить рядом с бешеным соседом
Источник:
Владимир ЕрмоленкоВ политике также есть фантомные боли и фантомные надежды. Политические тела, чувствуя, что их часть "ампутировали", еще долго живут, как будто она здесь, как будто она часть тебя. Продолжаться эти фантомы могут десятилетиями, веками, тысячелетиями.
Почему фантомная боль России по Киеву так сильна
Фантомная боль Римской империи, многочисленные фантазии о ее реинкарнации, длилась полтора тысячелетия, вплоть до нацизма и фашизма.
Читайте также Монополия на мертвецов: как Пригожин пытается выбиться в тренды
Распадется Россия или не распадется, она еще долго будет чувствовать себя империей и стремиться силой и кровью пришить территории, которые считает своими. История никогда не завершается. Продолжится она и после того, как мы вернем себе наши утраченные земли.
Скорее всего, после этого фантазии об империи и фантомных болях империи не исчезнут, а лишь усилятся. Нам нужно будет беречь свою res publica в присутствии этого искалеченного монстра, воспринимающего мир вокруг как коллекцию отрезанных у него конечностей.
Поскольку Киев в фантазии Москвы – это не просто концовка, а голова, то и без Украины Россия – это акефал, всадник без головы. Так что фантомные боли будут продолжаться еще долго.
Мы сегодня имеем дело с не думающим драконом без головы, но от этого не становится менее кровожадным, а скорее наоборот. Ведь мысли, совесть, мораль его уже не сдерживают.
Баланс воина и буржуа
Нам следует думать о том, как эта наша res publica может существовать рядом с этим монстром еще долго. Для этого требуется баланс этоса воина и этоса буржуа. Следует не только воевать, но и быть успешным экономически.
Как была, скажем, Венеция в Средневековье. Смогшая свою огороженную, выброшенную в море географию превратить в источник силы и конкурировать с великими империями.Интересно Число ветеранов Второй мировой в России постоянно растет: как так происходит
В истории есть два закона:
- она никогда не кончается, пока люди живут;
- она всегда хитрее, чем мы.
Поэтому мы должны быть готовы к тому, что мы живем в лабиринте, где за каждым поворотом есть неизвестность.