Конкурентная разведка – это как производство оружия, – эксперт

Что сейчас представляет собой конкурентная разведка в Украине и какие у нее перспективы? Об этом мы поговорили с Артемом Старосеком – основателем и СЕО research-компании Molfar, которая в 2020-м вышла на открытый рынок конкурентной разведки после 5 лет работы на частных клиентов.

Важно Кабмин принял Стратегию экономической безопасности

Molfar специализируется на работе с открытыми источниками для оценки рисков и стратегического планирования, проводит анализ репутации партнеров и инвестиционных проектов, занимается верификацией компромата и исследованиями рынков. Компания имеет доступ к публичным и непубличным реестрам в Украине, СНГ, США, Великобритании, Китае и Израиле.

Ваш бизнес достаточно специфический и еще непривычный для Украины. Клиентов хватает?

Судите сами: в среднем мы ведем одновременно 7 – 8 расследований, а в целом в месяц – 30 – 40. При этом многие наши клиенты стали постоянными – где-то 40% из них за последние 2 года заказали минимум по 5 расследований.

Интересный момент: коронавирусный карантин и закрытие границ повлияли на нашу деятельность положительно. Количество заказов заметно выросло и, как следствие, мы увеличили штат вдвое – сейчас в команде 25 аналитиков.

Они поделены на какие-то отделы? Имеют персональную специализацию?

Да, в нашей структуре есть несколько команд: одна фокусируется на сборе информации из открытых источников, вторая занимается техническим анализом информации, третья – HUMINT-отдел, который проводит расследование с помощью интервью и живого общения. Над заданием обычно работают два человека – для подстраховки, это позволяет избегать ошибок.

Чтобы не потеряться в мире большого бизнеса надо знать, с кем имеешь дело / Фото Pixabay

Отмечу, что research-компании традиционно берут в штат бывших сотрудников спецслужб, военных, полицейских... Потому что они имеют опыт расследований, а кроме того – наличие таких персоналий положительно влияет на имидж компании. Но я считаю, что, в первую очередь, надо брать специалистов, которые умеют докопаться до сути, сделать правильные выводы и получить от человека нужную информацию. Важно, чтобы работник имел глубокие знания в одной из ниш: это может быть политика, аналитика, биофизика, даже китайская культура или криптография. В комплексных исследованиях важны различные опыты и точки зрения, чтобы составить целостную картину. А всесторонний набор навыков дает команде возможность учиться друг у друга.

В каких сферах чаще всего проводите расследование – бизнес или политика? Может быть, беретесь и за частные дела?

100% заказов – бизнес-расследование. Клиенты ищут информацию о будущих партнерах, данные о конкурентах, анализируют новые рынки и готовятся к сделкам. Мы работаем, например, с юристами, IT-бизнесменами и инвестиционными фондами. С точки зрения лоббирования, бизнес иногда "переплетается" с политикой. Но все же политика – не наш основной профиль.

Что касается личной жизни, то такие исследования часто проводятся в бизнес-целях. Например, нанимая кого-то на топовую должность, когда о кандидате хотят знать как можно больше деталей – его увлечения, среда общения, семейные и партнерские связи.

Иногда клиенты просят отследить похождения неверного мужа или жены. Но мы не берем такие заказы. Здесь я согласен с Джулсом Кроллом, основателем крупнейшей мировой компании по конкурентной разведке Kroll Inc. Он как-то сказал, что, собирая доказательства для бракоразводного процесса, нельзя заслужить благодарность – люди будут ассоциировать с тобой худшие моменты в их жизни.

Учитывая специфику работы research-компаний, не возникает ли у них проблем с законом?

Компании нашего профиля могут полностью действовать в правовом поле. Скажу конкретно за нас – Molfar на всех этапах расследований соблюдает закон. Мы не проводим скрытых наблюдений и не занимаемся взломом аккаунтов. Собираем информацию только из открытых источников – анализируем платные реестры компаний, административные базы данных, соцсети и форумы. В Украине, кстати. Не требуется разрешение правоохранительных органов на доступ к открытым данным.

Как появилась идея создать research-компанию? Где вы и ваши сотрудники получали необходимые знания?

До основания Molfar я руководил аналитическим подразделением в инвестиционном фонде. Там получил опыт оценки инвестиционных рисков. Позже учился на курсах по информационной безопасности Black Hat в Лондоне. Мои коллеги – тимлиды и аналитики Molfar – изучали анализ и визуализацию данных с помощью Python (язык программирования высокого уровня – Прим. 24), проходили курсы по OSINT (разведка на основе открытых источников – Прим. 24) и вебинары по тестированию безопасности. Сотрудники Molfar изучали и сейчас постоянно анализируют практики мировых OSINT-специалистов из компаний Bellingcat, ФБК, OSINT Curious и Aware Online.

Анализ открытых данных позволяет делать настоящие чудеса / Фото Pixabay

Впрочем, мы оцениваем свой уровень и квалификацию не только по объему знаний разных практик, но и по отзывам клиентов, довольны ли они нашей работой, продолжат ли сотрудничество... Очень вдохновляют такие моменты: один западный клиент одновременно заказал исследования у нас и в известном мировом агентстве. По их отзывам, мы нашли больше информации. И при этом наши услуги втрое дешевле.

У вас много конкурентов в Украине?

Перед запуском Molfar мы изучили рынок в Украине. У нас представлены как частные детективы, так и наши прямые конкуренты – research-компании, с которыми мы пересекаемся в различных ассоциациях и на конференциях.

Molfar входит в Ассоциацию частных детективов Украины и Ассоциацию профессионалов корпоративной безопасности Украины. Участие в таких структурах позволяет перенять опыт у старейших компаний отрасли.

Есть ли у research-компаний свой кодекс поведения или набор этических правил? Ведь их работа чем-то похожа на журналистские расследования…

Формально, каких-то прописанных правил нет, но в целом мы действительно действуем по принципам, схожим с кодексом журналистов, в частности, объективно подаем факты, а клиент сам делает выводы. Так, мы можем констатировать, что объект расследования в 2012-2014 годах руководил государственным заводом, в 2013-м сдал в аренду участок земли частной компании, а в 2014-м в декларации у него появился новый Land Rover... Мы это указываем, но ни в коем случае не обвиняем объект в коррупции и не называем его коррупционером. Это парафия правоохранительных органов и судей.

Соцсети знают все. Почти / Фото Pixabay

Мы отдаем заказчику все данные, найденные в открытых источниках, а он сам решает, что с информацией делать – обратиться к юристу или, скажем, использовать слабые места в переговорах. Это похоже на деятельность производителей оружия, которые не несут ответственности за последствия выстрела их оружия – за это отвечает тот, кто стрелял.

Может привести примеры конкретных дел, которые расследовала ваша компания?

К сожалению, нет. Наши дела закрыты – в соответствии с NDA (Non-disclosure Agreement – соглашение о неразглашении – Прим. 24). Но о многих из них вы, скорей всего, читали в газетах.

Как вы отчитываетесь клиентам, как подтверждаете правдивость добытой информации?

Для осмотра компании и человека есть стандартные шаблоны, в которых информация упорядочена по разделам. Например, для человека – это биография, активы, интересы, семейные и партнерские связи.. Текст каждой главы похож на журналистское расследование. Все тезисы подкрепляются ссылками на публикации в новостях, выписками из реестра и скриншотами из соцсетей.

Цифровые доказательства, полученные в ходе расследования, хранятся с помощью OSINT-приложения Hunchly. Если человек удалит посты в соцсетях или сообщения на форумах, их можно восстановить. В дополнение к информации, собранной во время аудиоинтервью, предоставляем запись разговора.

Мы проверяем достоверность каждого источника – сверяем его информацию с сообщениями других надежных источников, и таким образом подтверждаем правду и отсеиваем ложь и непроверенные факты.

Сотрудничает ли ваша компания с правоохранительными органами? Или, возможно, наоборот имели с ними проблемы из-за особенностей вашей деятельности?

Мы не контактируем ни с одной "силовой" структурой. Проблем с ними тоже никогда не было. В отличие от промышленного шпионажа, конкурентная разведка, как я уже отмечал ранее, использует лишь законные методы.

Но расскажу одну интересную историю общения с бывшим сотрудником спецслужб. Он был потенциальным кандидатом в штат аналитиков Molfar, и мы показали ему обезличенное дело как пример. "Службист" был поражен количеством информации, которую мы нашли в открытых источниках.

В завершение – традиционный вопрос: что интересного в ближайших планах вашей компании?

В этом году планируем выпустить собственный софт для OSINT-расследований, который только по номеру телефона, электронной почте или аканту в соцсетях составит короткий профиль человека. Также в планах – расширение штата до 50 аналитиков.