Письмо из Луганска: Украина здесь под запретом

Особая черта новой жизни – первый отдел. Что-то вроде филиала "Министерства госбезопасности" по ряду крупных бюджетных предприятий. С кондачка как раньше на работу уже не устроиться на временно оккупированном Донбассе. С одной стороны, стало легче в разы найти работу за счет выехавших специалистов, а с другой – попробуй-ка ты пройти этот самый первый отдел, особенно если ты мужчина.

Интересно: Письмо из Луганска: как мы вернулись во времена СССР

Основные вопросы при собеседовании в первом отделе – как ты провел то самое лето 2014 года. Где был? В Украине? Почему? Чем там занимался, почему вернулся, выезжаешь ли туда сейчас, как часто, к кому и прочее. Зацепок много – родня в Украине, бывшие мужья-жены, дети-студенты. Не прокатывает это в проверке на благонадежность. Нужно доказать, что ты свой в Луганске в доску. Проверяют долго, до полугода. Присматриваются, опрашивают соседей. Собирают сведения. А после пишут на деле "разрешить" или "отклонить" без указания причины. Это страшно, потому что узнать истинные причины отказа невозможно никогда. Показался ненадежным. Слишком близкое родство в Украине. Да мало ли что. Украина здесь под запретом.

Если знаете, был такой период в конце девяностых, когда повально начали выявлять ВИЧ. Диагноз был, а лояльности к нему не было. И человек с ВИЧ получал сполна "толерантного" отношения к себе и от среднего медперсонала, и от самих врачей. По полной – когда врачи "скорой" отказывались оказывать первую помощь, только заслышав о ВИЧ-статусе. Сейчас та же история с Украиной. Страна есть, паспорт гражданина Украины есть, но ездить туда нежелательно. Упоминать в отчетах категорически запрещено. Хвалить – только на кухне с надежными людьми. Вам это ничего не напоминает? Когда действовали НКВД и судили по доносам.

Стучит к нам парень. Говорит, что "участковый", и начинает расспрашивать о нашем соседе, который последние пять лет живет в Украине. Что можем о нем сказать, какой он? Мы сказали, что не поймем, о ком речь и предложенные для подписи бумаги подписать отказались. И он пошел стучать дальше по улице со своим вопросом, что могут рассказать о товарище Л. его соседи по улице. А теперь давайте представим, что далеко не все так себя поведут. Найдутся те, кто расскажет за милую душу, найдя в лице "участкового" благодарного слушателя, приписав товарищу Л. то, чего и нет. И даже сам факт – с чего вдруг интерес к соседу спустя пять лет "правоохранительными органами"? – уже подозрителен.

Явно приезжать ему сюда как раньше на праздники и в отпуск уже не стоит. Он, кстати, и не приехал – его предупредили. Заказана ему теперь "республика". Это я о том, что времена сейчас страшные, суровые. Осудили на 15 лет мать восьмерых детей с пропиской в Станице якобы за то, что она в местной "армии" склоняла "военных" к измене Родине. Как думаете, кем могла работать эта мать восьмерых детей? Вряд на офицерской должности. Вероятно, на кухне, поваром в лучшем случае, а так с большой вероятностью посудомойкой. И теперь давайте представим, какого рода разговоры она могла вести по простоте душевной с "коллегами" – что раньше жизнь лучше была и только. Каким бы низким интеллектом она не обладала, напрямую уговаривать идти сдаваться она бы не стала. Есть большая вероятность, что она высказала свое личное отношение к происходящему не там, где нужно – дом, мол, в Станице, туда не попасть, а до войны жилось и вовсе чудесно. И дальше закрутилось все как снежный ком – кто-то свои звезды за раскрытие получил, все отрапортовали, что завербованный СБУ агент выявлен.

Я о том, что до всех событий мы и подумать не могли о том, что такое может быть в наше время, а не в тридцатых годах прошлого столетия.

Обратите внимание: Шесть лет назад ко мне домой пришло прошлое