Право на семью: как научиться родительству и почему это важно

Кроме того, наше общество не решило до конца вопрос образованности родителей, непонимания детской психологии и недостаточного количества профессиональных специалистов.

В первой части интервью со специалистами социальной работы МБО "СОС Детские Городки Украина" читайте: почему психотерапевт – это как "бабай" для многих взрослых, как отличаются подходы к воспитанию биологических и приемных детей, стоит ли усыновлять ребенка, если ваша личная травма потери близкого человека еще не зажила: Приемные семьи: надежда для детей, которые пережили "маленькую смерть"

О сексуальном насилии и его непреодоленных последствиях

Светлана Тунтуева, начальник подразделения семейных форм воспитания Луганского областного отделения "СОС Детские городки": Еще одна проблема, с которой сталкиваются приемные родители, – это дети, пострадавшие от насилия в биологических семьях, и часто – сексуального. Поскольку приемные семьи создаются уже через несколько лет позже, дети достигают подросткового возраста, как правило, это девочки, и с процессами, которые с ними происходят, приемные родители не знают, что делать.

Обеспеченность кадрами в государственных партнеров – очень низкая. Психологи есть не на каждой территории, еще и не каждый психолог способен работать с такой травмой как сексуальное насилие или домогательства. И родители не знают, что с этим делать.

Еще столкнулись с проблемой, что приемные родители детей подросткового возраста даже произнести не могут слово "секс" или "сексуальное поведение". Говорят – "вы что, будете с нами "про это" говорить? Ой, что там об этом говорить? Я провоцирую их на произнесение этого слова, а они не хотят даже его произносить.

Татьяна Федотова, практикующий психолог: А у многих детей поведенческая реакция на самом деле – именно гиперсексуальность. Они пытаются и обнажаться и демонстрировать свои "украшения", при этом совершенно не умея общаться с противоположным полом. Кто должен научить этому – приемные родители. А они часто и сами этого не знают. А иногда – и даже об элементарных правилах гигиены для девочек и для мальчиков.

Светлана Тунтуева: Поэтому мы на 2018 год запланировали родительский день, раз в два месяца. Будем планировать тематики, которые им были бы интересны. Это будут не просто лекции, а и какие-то практические занятия, и даже рекреационные. Чтобы они могли брать ресурс из этих встреч, потому что тренинги, которые мы проводили, показали, что каждый из них может быть ресурсом для другого. У каждого есть свой опыт, какие-то положительные результаты. У кого-то – отрицательные, но это тоже опыт, на котором можно учиться.

Когда ребенок – "объект"

Светлана Тунтуева: Не хочу обидеть государство, но у нас почему-то на государственном уровне производится какая-то "карательная" социальная работа. Если есть проблема у биологической семьи – ее надо наказать и ребенка из семьи забрать. Причем часто ребенку даже не сообщают, что с ним будет. Как в случае нашего Саши: приехала группа людей и забрала его, в чем был – в резиновых сапогах и свитере с взрослого плеча. Никто не объяснил – почему, куда и зачем. У нас ребенок воспринимается как субъект, "буратино", которого выстругали и имеют право распоряжаться, как кому вздумается.

Мы все говорим о системе защиты прав ребенка, у нас прекрасное законодательство. Но когда дело доходит до конкретного ребенка – не знаю, куда деваются мозги людей, которые принимают такие решения. Хотя я с большим уважением отношусь к своим коллегам, потому что тоже имею опыт работы в государственной сфере. Но – забрали ребенка из семьи, вытерли пот, устроили в интернат. 56 детей на 112 специалистов, напоминаю. Затем нужно устроить в семью. А кто поддерживает такую семью? Социальный работник по законодательству, если семья функционирует больше года, в такие семьи не так часто наведывается. Но у центров социальных служб нет такой психолого-педагогической службы, которая бы на первом этапе оказывала поддержку приемной семье и ее детям. Получается, что семья, выполняя какую-то важную миссию для ребенка, себя и государства, остается наедине с теми проблемами, которые в процессе появляются.

А еще же есть школа. Где так: "А, так ты из приемной семьи, сирота – на последнюю парту". И у ребенка по достижению 18 лет уже штампов негде ставить. И работать с такими детьми очень трудно. У нас был парень, который нам говорил: "Что вы мне тут рассказываете. Я в 9 лет уже курил, пробовал наркотики, жил возле теплотрассы и питался картофельными шкурками из мусора. Думаете, у меня что-то может быть хуже?".

Наталья Литвинова, социальный педагог, специалист социальной работы: Но этот парень, когда мы их возили на отдых в лагерь, увидев на вокзале мальчика-нищего, единственный из всех, учитывая взрослых, отдал ему свой "тормозок" с едой. Сказал: "Я сам такой был". Даже несмотря на то, что там за углом стояли родители этого малыша, которые на нем просто таким образом зарабатывали. Но те, кто это пережил, по-другому видят жизнь.

И добавлю относительно государственных служб. У нас был случай, когда у отца был намерение отдать дочь после смерти жены в интернат. Благодаря нашему вмешательству ребенок остался в семье. Но факт: когда социальные службы пришли с очередным визитом его проверять, он сказал: "За полтора года, когда я вдовец, вы ни разу не спросили, как я, тяжело ли мне. А только проверяли, ругали, осуждали. И не предложили помощи".

Читайте также: Преодолеть совок: как не загнать семью в ловушку

Про детскую психику

Светлана Тунтуева: Мы всегда родителям говорим, что на самом деле детская психика очень мудрая, и дети сами демонстрируют, что им нужно. Важно просто это увидеть.

Мы в этом году готовили родительскую конференцию, для родителей и детей. Готовили такие видеоистории о детях в нашем центре, о том, что здесь происходило, как они менялись. И для многих родителей это было открытие: оказывается, дети у них талантливые, непосредственные, ответственные. И это их сближает. Родители начинают гордиться своими детьми.

Еще мы готовили выставку художественных работ наших детей в городской библиотеке. Потом еле забрали их, потому что посетителям и организаторам очень понравились те работы авторов, которым 14-16 лет, так они искусно и глубоко написаны. А родители потом начали рассказывать своим знакомых про эту выставку, и говорить "Это моя Оля", "Это моя Женя". С гордостью. И там, где раньше они не видели особых талантов в своем ребенке, теперь стало их видно. Поэтому родителям говорим: следует за ребенком наблюдать и откликаться на его запросы и потребности. И таким образом можно изменить многое.

Наталья Литвинова: У нас была такая история. Недавно, звонок от мамы. Дрожащим голосом: "Не знаю, как и рассказать... Наша Юля коня купила". А ребенок собирал деньги на карточку, потом ничего никому не сказав – купила коня. Вечером приезжает фургон и выгружают оттуда живую лошадку, говорят – забирайте. У мамы истерика, у всех истерика, Юля боится идти домой, а лошадь стоит. Пришлось говорить об ответственности с Юлей, а с родителями – о потребности ребенка во внимании. Что ей пришлось купить лошадь, чтобы вы на нее внимание обратили. Не хомячка и не кошку, а коня, чтобы гиперболизировать. О склонности Юли к лошадям мы знали еще из ее поездки в лагерь, когда она убегала оттуда к конюшне, чтобы постоять у того конька. Но купить лошадь – это сигнал, что ребенок сам требует внимания и заботы. Как только ребенок просит котика, собачку, хомячка – это сигнал, что чего-то он недополучает, надо выяснять – чего именно.

Светлана Тунтуева: Пока еще не купила коня. У нас это теперь такая метафора: давайте как-то решим вопрос, чтобы лошадь не покупать.

А насчет Юли – она не готова была содержать лошадь. Потому что одно дело – накопить те 16 тысяч гривен на покупку. А когда ей расписали, сколько будет стоить содержание и уход за животным, то нет. Зато мама, которую мы годами к нам в центр приглашали, а она все была занята, поняла, что мир никуда не сдвинется, если она покинет свой "пост" дома, и придет на консультацию. Потому что ее ребенку это нужно.

Наша задача – не конкурировать с родителями, а поддерживать семью. Мы готовы поддержать. Ибо все же это государство устраивает детей в приемные семьи, значит – доверяет этим людям. А наша задача – помочь родителям, расширить их возможности, чтобы они могли дать больше детям.

Имена детей в статье изменены.

Читайте также: Право на семью: как Украина преодолевает "институт сиротства"