Талалай: В четвертой очереди мобилизации уже имеем более 3,5 тысяч добровольцев

Первый заместитель начальника Главного управления оборонного и мобилизационного планирования Генерального штаба Вооруженных Сил Украины генерал-майор Владимир Талалай в беседе с сайтом "24" рассказал о ходе мобилизации и о том, почему противник приложит максимум усилий для того, чтобы ее сорвать.

Прокомментируйте последние события относительно справки для выезда, которую должны получить военнообязанные, если они планируют покинуть пределы региона или страны. Что привело к волне ажиотажа?

Один из способов избежать мобилизации — смена места жительства, что позволяет стать недоступным для органов военного управления. Потому 31 января был опубликован указ Президента Украины №40/2015, в котором определена позиция Кабинета министров безотлагательно проработать вопрос относительно урегулирования пересечения государственной границы. После этого некоторыми СМИ была не совсем точно воспринята информация, которая была выдана как факт: уже есть запрет.

Нарабатываются материалы и, соответственно, порядком внесены документы по нормализации. Какой будет принятая законодательная норма — это уже другой вопрос. Но изложенный факт вызвал беспокойство граждан.

Почему Генштабу понадобилось столько времени, чтобы разъяснить, что имелось в виду?

Разъяснение мы предоставили в тот же день. Неточная информация была распространена около полудня, а уже в 17 часов мы ее опровергли.

Журналист Юрий Бутусов недавно опубликовал развернутую статью, в которой заявил, что нынешняя волна мобилизации повторяет ошибки предыдущих волн. Почему не убрали те "грабли", на которые уже наступил Генштаб?

Я категорически не согласен с утверждениями Бутусова. Я его уважаю, как журналиста и как редактора, но вместе с тем считаю, что к подготовке этого материала он подошел необъективно.

Военкоматы перешли на совершенно иное качество работы

Тогда какие ошибки, которые уже имели место, теперь исправлены?

Например, он пишет, что указы Президента, которые были в прошлом году и в этом, ничем не отличаются и не приняты никакие меры. Это не так. Простите, положите рядом указ о первой волне мобилизации и о четвертой. Теперь поставлены задачи Кабинету министров о мерах по работе в области экономики, которых в предыдущих указах не было. Детализированы задачи по работе правоохранительных органов, Генеральной прокуратуры, указ президента №40/2015 уже имеет свои последствия по определенным позициям.

А если говорить о каких-то практических вещах, а не о нормативной базе...

Имели место факты коррупции, касающиеся как уклонения военнообязанных, так и злоупотребления военных комиссаров. Но это не массовое хроническое явление. Сейчас в каждом районном и военном комиссариате совместно работают военный комиссар, представитель прокуратуры, представитель милиции. Кроме того, в военные комиссариаты введены дополнительные должности юристов, которые обеспечивают правовое регулирование. Тем самым люди смогут получить ответы на насущные вопросы.

Дальше. Ранее на пункте предварительного сбора военнообязанных фельдшер выходил и спрашивал перед строем, кто имеет жалобы на состояние здоровья. Те, кто заявил, что такие имеет — направлялись в больницы, а все остальные априори считались здоровыми и направлялись в команду. Сейчас все после оповещения идут на полномасштабный медицинский осмотр. И только после его прохождения, по его заключению, человек направляется в команду.

Теперь о военных комиссариатах. Год назад там не было кому работать — имели по 3-6 человек на комиссариат. Мы в военкоматы дополнительно назначили более 10 тысяч человек. Теперь военные комиссары получили практический опыт не только в исполнении мобилизационных вопросов, но и в том, что, начиная с июня и, фактически, до декабря, они проходили службу совместно с мобилизованными ими как в составе объединенных частей, так и в составе военных комиссариатов, на освобожденной территории восстанавливали свое функционирование. Сейчас эти люди, которые имеют боевой опыт, вернулись, зная, каким образом, кого и для чего отмобилизовывать. Это совсем другое качество работы.

Сколько всего людей, имеющих боевой опыт, уже работают в военкоматах?

Были направлены для прохождения службы в зону АТО 292 военных комиссара (более 70% от имеющихся).

Кроме того, часть военнослужащих, которые проходили службу, но в военных комиссариатах ни служили, также назначаются на должности военных комиссаров, если они изъявили такое желание. Мы также рассматриваем кандидатуры тех военных, которые получили ранения. Если они только изъявят желание — мы их будем размещать в комиссариатах.

Еще одна из серьезных вещей, в которых нас упрекают — что нет учета военнообязанных. Так вот — у нас пока немного разрозненные системы учета. Сейчас работаем над созданием Единого государственного реестра военнообязанных. В Вооруженных Силах есть своя система учета мобилизационных ресурсов. Она автоматизирована, она действует, мы ее используем и модернизируем. Автоматизация продолжается. Все десантники, разведчики, спецназ — также выведены в отдельные картотеки и подаются непосредственно на подготовку в учебный центр целенаправленно. Но почему-то говорят, что в этого нет.

Еще один тезис этой статьи касается того, что мотивированные воины вынуждены воевать в одних подразделениях с прямыми нарушителями воинской дисциплины. Что происходит с мотивационно-психологическим отбором?

Это актуальный вопрос и я думаю, что он потребует дальнейшего внимания. На сегодня и в добровольческих подразделениях есть проблемы, касающиеся морально-психологической готовности. Поэтому должно быть смешанное комплектование. Нельзя объединять в одном подразделении исключительно принудительно мобилизованных. Дифференциация — здесь у нас исключительно добровольцы, а здесь только немотивированные — это неправильно. Должен выдерживаться баланс и тех, и других.

Кроме того, нужно заниматься воспитанием. Опять же, уровень психологической готовности постоянно меняется: сегодня боец не готов, завтра — уже готов, а через день — потерял всякий страх и его вообще останавливать надо.

Мы с этим работаем, у нас в каждом подразделении введены психологи, чего не было раньше. В бригадах введены группы психологов. В областных военных комиссариатах работают отделы, которые занимаются этим вопросом. Их представители работают непосредственно в частях и сопровождают после того, как они были мобилизованы и пошли, в том числе, и на выполнение задания. Офицеры военных комиссариатов выполняли боевые задачи, в том числе, и в аэропорту Донецка.

Также мы подняли вопрос призыва офицеров, имеющих соответствующую специальность, они сейчас проходят доподготовку и будут направлены для прохождения службы на этих должностях.

Вопрос боевой подготовки? Уже неоднократно звучали заявления о том, что она короткая и ее недостаточно.

Боевая подготовка — это в основном восстановление ранее полученных навыков, а не обучение человека с нуля. Подготовка дифференцирована. Те, кто должен иметь высокую квалификацию (технологические специальности, наводчики, связисты, безусловно, все командиры), они призываются, идут на восстановление своих навыков в учебные заведения, проходят курсы при этих учреждениях. Сержантский состав проходит обучение в центрах, где есть соответствующая база. На первом этапе — от 20 до 30 суток — они восстанавливают свои личные знания и навыки. Следующий этап — боевое слаживание в составе подразделений и воинских частей. Оно занимает до 15 суток. В прошедшие волны у нас вся подготовка в целом — от момента призыва до первого боевого задания — занимала 25 суток. Этого точно не хватало, мы увеличили срок. Растянуть процесс на два-три месяца мы не можем, и в этом сейчас нет необходимости. Мы считаем, что сейчас установлен оптимальный срок для восстановления навыков.

Что касается неквалифицированных солдат, то этого времени достаточно для того, чтобы каждый из них овладел приемами тактики на поле боя, военно-медицинскими навыками, прошел инженерную подготовку, военную топографию. Закладывается необходимый минимум. Кроме того, они также проходят боевое слаживание взводов, рот ... Поэтому нельзя говорить, что этой подготовки нет. В сложившихся условиях спланирована и проводится необходимая боевая подготовка.

Батальоны ОУН и "Правого сектора" не могут легализоваться из-за завышенных амбиций командиров

Добровольческие батальоны ОУН и "Правого сектора" говорят, что давно пытаются легализовать свой статус, ведут переговоры с Министерством обороны, но по вине ведомства в вопросе нет никакого прогресса. Что мешает их легализации?

Я лично общался с руководителями этих структур. Они стремятся к выделению и к тому, чтобы существовать, как структура, которая, например, подчинена исключительно министру обороны или начальнику Генерального штаба. Извините, но Вооруженные Силы Украины — это структурированная единица в государстве, которая состоит из подразделений, частей, соединений, которые должны действовать слаженно и согласованно и подчиняться единому командованию.

Возьмем условный добровольческий батальон, который заявляет, что он будет служить исключительно в собственном селе, хочет подчиняться министру обороны и требует дать ему танки. Это же полностью противоречит всем нормам законодательства, которые мы сегодня имеем. А кто будет решать вопросы технического и боевого обеспечения? Выстроена же система логистического, медицинского обеспечения, и это выделение в какую-то уникальную структуру невозможно. Они уникальны по своей силе духа. Это правда. Лучшее, что украинское государство и украинский народ имеет — эта сила духа. Но нельзя эту прекрасную черту путать с анархией. Потому что так очень быстро можно скатится к незаконным вооруженным формированиям.

То есть, если я правильно понимаю Ваши слова, основная проблема — завышенные амбиции руководителей этих батальонов?

Так точно.

Возьмите, например, батальон "Айдар", который идет штурмовать Генштаб, поджигать шины у КПП, Министерство обороны держать в осаде. Но это тот батальон, который сейчас находится в боевых порядках. Это другие люди, которые называют себя "айдаровцами". Вопрос: а что вы тогда делаете в Киеве? Кто подписал отпускные билеты, удостоверения? Они говорят, что они — патриоты. Так, а в чем их патриотизм?

Суть добровольческого батальона — в добровольном желании прийти на службу, а не в том, что мы собрались и "никто кроме нас". Само по себе оно созвучно с лозунгом ВДВ, но на самом деле это опасное явление в военном деле.

Добровольцев в Вооруженных Силах сейчас много?

В четвертой очереди мобилизации по состоянию на 4 февраля мы уже имеем более 3,5 тысяч. Это разные категории людей — от офицеров до тех, кто не имеет никакой подготовки. Принцип добровольности — это то направление, которое нужно всесторонне поддерживать, развивать. Потому что это синоним патриотизма, и это больше всего беспокоит Россию.

Законодателями поддержана инициатива Генерального штаба и уже вступает в силу норма о распространении социальных гарантий военнослужащим, которые призваны по мобилизации, и военнослужащим, которые заключают контракт на службу во время особого периода. За ними также сохраняются как рабочее место, так и средний заработок. И это хороший фактор для поддержания добровольца.

Попытки сорвать мобилизацию не прекратятся, пока мы не выполним задание

Если говорить о мобилизации в целом — как она проходит?

По плану. Информация о конкретных цифрах уже содержит государственную тайну.

Когда начиналась эта волна мобилизации, появились предупреждения, что для того, чтобы сорвать ее, будут применены самые разнообразные мероприятия, включая теракты. Они еще возможны?

Так точно. Это все, безусловно, возможно. Потому что попытки эти были и есть. Они не прекратятся до тех пор, пока мы не выполним задание. Или пока противник не достигнет своей цели. Но мы не дадим ему это сделать! Мобилизация — это фактор усиления боеспособности Вооруженных Сил и обороноспособности государства.

Что уже было сделано, чтобы ее сорвать?

Используют мероприятия различного плана. В прошлом году в Одессе возле военных комиссариатов начали подрывать самодельные взрывные устройства. В Харькове пытались зажигательной смесью поджечь вход в комиссариат. То есть прибегали к физическому препятствованию деятельности. Нами приняты соответствующие меры и усилена охрана военных комиссариатов.

Второе направление — использование так называемых родственников военнообязанных, которые пытаются сделать невозможной работу военных комиссариатов. Но подчеркиваю — так называемых. Я лично видел одних и тех же женщин, которые в разных ролях, в разное время постоянно, системно занимаются этими вопросами. Они являются активными участниками события, а остальные — это обычные люди, у которых есть реальные проблемы. Эти координаторы — они требуют немедленной реакции, если у них не получается подстрекать толпу — они уходят в сторону. Часто бывало, что как только эти люди исчезают — общение переходит в спокойное русло: имя отчество — проблема — решение.

Следующий момент — побуждение к тому, чтобы покинуть место жительства. К этой работе привлекли всех, включая Владимира Путина, который предлагает пересмотреть федеральное законодательство, чтобы украинцы оставались дольше на территории России.

А мы можем привлечь его к ответственности за такое подстрекательство?

Сомневаюсь, что мы за это можем привлечь к ответственности гражданина другого государства.

Также противник использует распространение различной информации, как правило — негативной, через интернет и СМИ. Формируются различного рода пропагандистские ролики, в которых заложена информация, заставляющая обычных граждан усомниться в том, что надо делать. Эта работа продумана, системна, имеет активную наступательную направленность. В России более 70 научных учреждений разного уровня объединены в единую систему, которая формирует информационную политику. Информация распространяется одновременно и на все сферы — на население России, население Украины, международное сообщество. Вся эта информация скоординирована, и она появляется синхронно.

Удар идет туда, где ситуация складывается хуже для противника. Например, пытаются атаковать позиции 25-го батальона по Киевской области. Атаковать не получается. Идет информация в Борисполь: "Ваших сливают, всех бросили!". Сразу на КПП организуется группа "мам", которые кричат: "Срочно верните наших домой". Но когда бойцы приезжают, говорят, мол, там действительно были несколько наших мам и жен — а остальных мы в глаза не видели и не знаем, кто они такие.

Вы сейчас прокомментировали информацию, в том числе — противоречивую, которая появлялась в СМИ. Но это потому, что я пришла и спросила. Почему не ведется постоянная информационная работа по освещению позиции Генштаба?

Такая работа Генерального штаба есть. Но в то же время у нас есть и определенный недостаток времени.

У нас есть пресс-служба, которая доносит все и для которой мы формируем базу для пресс-релизов и выступлений. Кроме того нами дополнительно привлечена часть офицеров, которые на практике занимаются мобилизационными вопросами, к работе по информированию общества.

Но все равно этого недостаточно...

К сожалению, да. Думаю, что это будет одним из недостатков, которые мы устраним. Но мы находимся в той ситуации, когда надо меньше разговаривать и больше работать.