Третий мир или Силиконовая саванна: как меняется жизнь в Африке и почему этого не замечают

Во второй части интервью соучредителя украинского Центра исследования Африки Александра Мишина читайте о перспективах сотрудничества Украины с африканскими государствами, какие существуют стереотипы относительно Африки – какие из них правдивы, а какие – выдумки, чем живет Африка сейчас, успешны ли реформы и насколько сильны пережитки колониальных времен. Вся палитра жизни на африканском континенте в продолжении большого разговора-лекции эксперта-международника для 24 канала.

Читайте также "Вы не цените свою страну": чему может научить Африка Украину и как извлечь из этого выгоду

Может ли Украина стать влиятельной в Африке

В состоянии ли Украина работать на то, чтобы стать крупным игроком в Африке, как Россия, Китай, Франция и другие?

Разные страны в мире имеют разный вес за счет многих факторов: размер территории, население, технологии, история государства, внутреннее единство и тому подобное. Украине нет смысла ставить цель догнать кого-то в вопросах влияния. По многим параметрам это будет непродуктивным. Даже если мы этой цели достигнем, объем затрат на это вряд покроет достижения.

Украина должна, во-первых, определить свой интерес, понять где мы должны серьезно быть, что мы можем весомого сделать или предложить. И в дальнейшем искать свою нишу и занимать ее. Есть целые страны или отдельные сектора в экономиках государств Африки, где мы могли бы очень успешно закрепиться и получать обоюдную выгоду.

То есть, наша задача в Африке – это точечное сотрудничество без борьбы за глобальное влияние?

А что такое борьба за глобальное влияние?

Это, например, как Россия со своими политтехнологами в африканских странах, которая меняет правила игры под себя, а не пытается подстроиться под те, что уже есть на континенте.

Мы же не знаем, чем для России закончится эта игра. РФ сейчас сделала большие ставки в Африке, она позиционирует себя как чрезвычайно влиятельный игрок в регионе, это правда.

Я хочу сказать, что есть много сегментов, в которых Украина не уступает России по показателям. Например, африканских студентов в Украине учится не меньше, чем в России.

Российская пропаганда и российское оружие остаются влиятельными на континенте, Украина идет другим путем и предлагает мирное сотрудничество / Фото – российские СМИ

По сравнению со странами, которые ведут себя как хулиганы, Украина наоборот является донором безопасности, потому что украинские миротворцы в Демократической Республике Конго, Судане Южном Судане, Мали, а до этого – в Либерии, Сьерра-Леоне, Кот д'Ивуаре, Анголе, Эфиопии – это наш вклад в восстановление стабильности этих стран.

Украина имеет серьезные транспортно-логистические возможности, опыт в борьбе с гибридными угрозами, практику организации массового волонтерского движения. А это все те вещи, которые очень актуальны для африканского континента.

Сейчас все более популярным становится экзотический туризм. В какие африканские страны может поехать украинец, не переживая за собственную безопасность (если не брать во внимание страны Северной Африки)?

Однозначно это Кения, Танзания, Ботсвана, Сейшельские острова, Маврикий, Кабо-Верде, Сенегал, Гамбия и Намибия. Вот это страны, в которых украинские путешественники могут чувствовать себя комфортно. Конечно, такой экзотический вид туризма не будет дешевым.

Украина – Африка: проблема стереотипов

Украинские популисты очень любят громкие сравнение Украины с Африкой в аспекте политической жизни, конечно, имея в виду нестабильные страны центральной Африки. Насколько это вообще уместно и есть ли в этом смысл?

Закрепился негативный стереотип относительно стран Африки и проблемы государства внутри них после обретения независимости. Действительно было много войн, конфликтов, неоколониальных влияний и тому подобное. Молодым африканским государствам было действительно очень сложно находить свое место в мировой политике.

Большинство источников, сравнивающих Украину с Африкой в негативном контексте, – это российские пропагандисты. Где-то отождествляют Украину с Сомали. Какова цель? Спроектировать распад нашего государства. Некоторые сравнивают нашу страну с Зимбабве, чтобы показать, что у нас деградация экономики, и запрограммировать нам в сознании этот тезис.

Это пропагандистские шаблоны. Но у самих россиян есть травма девяностых годов, связанная с этими сравнениями. Россию также сравнивали с Африкой. Самый банальный пример – после распада СССР Россию начали называть "Верхняя Вольта с ракетами". Они хотят эту травму как-то по Фрейду переложить на нас.

Но у этих сравнений очень нарушен хронометраж. Они сравнивают со странами Африки, которые в прошлом имели такие проблемы. Ряд африканских стран уже достиг своего экономического чуда. Поэтому стереотипы очень отстают от действительности.

Многие люди мыслят об Африке стереотипами. Что якобы там всюду голод и бедность. Есть ли африканские страны, которые выбрались из бедности и сейчас бурно развиваются?

Действительно существует стереотип об отсталости, бедности, войнах. Но это представление об Африке образца 1970-90-х годов. Значительная часть стран Африки за последние 20 лет существенно улучшилась. Есть страны Африки, лидеров которых часто приглашают на такие события, как Всемирный экономический форум в Давосе и на другие серьезные конференции и просят поделиться опытом, как они достигли успеха. Речь идет о таких странах как Руанда, Кения, Эфиопия, Танзания, Сенегал.

В чем их секрет? Почему у них получается, а у других соседних стран - нет?

Например, почему успеха достигла Ботсвана, которую еще называют "бриллиантовая страна"? Во-первых, там не было политических проблем и раздоров. Произошли системные преобразования, создана справедливая система политической власти. Были очень умные и мудрые руководители, которые воспользовались большими природными ресурсами, которые есть в стране, и не допустили конфликта.

Территория страны почти полностью покрыта пустыней Калахари, однако она стала успешной, потому что сделала ставку на справедливое распределение ресурсов и создание прозрачных правил игры и защиту инвестиций. Ну а также сделала ставку на туризм и сделала его одним из профильных направлений.

Как живет современная Ботствана:

Пример Руанды. Здесь ситуация иная. Руанда пережила геноцид, но все равно уверенно идет к тому, чтобы стать региональным лидером. Во-первых, это роль вооруженных сил, которые после событий геноцида приобрели бешенйы боевой опыт – их использовали для усиления влияния в соседних странах.

Во-вторых, фигура президента. Поль Кагаме – жесткий авторитарный лидер, но он достиг чуда, он смог примирить этносы тутси и хуту после геноцида 1994 года. Плюс: Руанда делает большую ставку на технологии и инновации для решения проблем. Например, был кейс, когда они дронами доставляли лекарства в отдаленные горные районы. Они создали инновационные хабы, чтобы создавать стартапы.

Почему Руанде удалось:

Но в плане инноваций конечно лидерство держит Кения. У них даже идея была такая, "силиконовая саванна". Успех этой страны также вызван внедрением инноваций в различные сферы жизни. Речь об интернет-банкинге, системах статистики, выдаче ID.

В Кении в один момент произошли межэтнические столкновения, в которых было более тысячи погибших. Но они создали в 2008 г. платформу «Ушахиди», где были собраны свидетельства об актах насильтсва в привязке к картам Google. Эта идея позже приобрела популярность среди тысяч организаций по всему миру, потому что они вдохновлялись ею, чтобы создать собственные проекты краудсорсинга.

Есть еще страны, которые базируют свою стратегию на создании транспортных хабов, чтобы быть крупными логистическими центрами для переправки товаров для всей Африки. На этом хорошо зарабатывал Кот д'Ивуар. Сейчас Того и Гана пытаются занять эту нишу на западе Африки, а Джибути, Кения и Танзания на востоке континента.

Некоторые страны делают ставку на продажу стратегических товаров. Кот д'Ивуар и Гана, например, – крупные производители какао-бобов. А это – чрезвычайно важный ресурс, почти как нефть.

Геноцид в Руанде в 1994 году унес жизни от 500 тысяч до миллиона человек. Как преодолела страна эту историческую травму и что делает для объединения людей и недопущения снова таких трагедий?

Первый механизм – это судебное наказание виновных в рамках трехуровневой системы. Первый уровень – международный уголовный трибунал в Гааге, он занимался наказанием политических и военных руководителей виновных в геноциде и преступлениях против человечности. Он наказал большинство крупных преступников

Но был еще второй и третий уровни. Кроме национальной судебной системы были созданы местные трибуналы, так называемые суды "Гачача". Эти суды по упрощенной процедуре рассматривали дела виновников в геноциде на локальном уровне. Президент Кагаме очень быстро создал эту чрезвычайную юстицию и смог наказать почти всех, кто совершил преступление, потому что суды "Гачача" рассмотрели более 1,2 миллиона случаев правонарушений и преступлений. В Руанде были созданы "лагеря солидарности" – "Ингандо" для искоренения идеологии геноцида.

Другой инструмент – огромное волонтерское движение в рамках программы "Итореро-воспитание" активных членов общества. Молодежь, доносившая месседжи, что есть единая нация руандийцев и не надо делиться на тутси и хуту. Якобы, правительство уже наказало преступников и всем сейчас надо строить новую Руанду.

Был такой механизм как обязательное совместное проведение времени детей из семей, которые ранее враждовали, чтобы новое поколение понимало, что нет никакой вражды, все одинаковые, и что родители совершили роковую ошибку.

Чрезвычайно важна политика национальной памяти, ежегодные мемориальные мероприятия, посвященные событиям геноцида, различные семинары, саммиты и научные исследования. В Руанде имеются мемориалы и памятники, призывающие никогда не повторять геноциды. Никто не забыт, найдены почти все жертвы, определены обстоятельства их смерти.

Также, что очень важно, в официальных документах исчезла одна из причин геноцида – наличие графы "национальность" в паспорте.

Что вы можете рассказать о Нолливуде (нигерийский Голливуд)?

Это очень важный работодатель для Нигерии. В Нолливуде несколько миллионов человек задействованы в производстве различной кинематографической продукции. Они создают огромное количество кинолент, с разными бюджетами и разного качества. Ставка делается на интересные жизненные истории, неординарные сюжетные линии, смесь мистицизма и романтики. Ленты очень быстро себя окупают.

То, что Нолливуд смог захватить серьезные позиции на африканском рынке – это правда.

Нолливуд – все очень серьезно:

Помогает ли им это в политике? Потому что я читал, что некоторые страны поднимали панику, вводили пошлины на кинематографическую продукцию Нигерии.

Тот, кто производит фильмы, всегда закладывает в них свои пропагандистские идеи, которые для них важны. Безусловно, нигерийцы тоже это делают. Хотя бы ввиду того, что в лентах господствуют представители этноса йоруба, а сейчас привлекают много актеров из Ганы.

Другие африканские страны не менее креативны. Та же Буркина-Фасо имеет крупнейший в Африке фестиваль кино и телевидения. Лента "Кричащий человек" режиссера из Чада Махамата Салеха Харуна в 2010 году получила приз жюри Каннского кинофестиваля. Поэтому, возможно у соседних стран на этом фоне есть определенная зависть к успехам именно нигерийской киноиндустрии.

Также важен и языковой вопрос. Нигерийские фильмы, как правило, англоязычны, а африканские страны очень чувствительны к языковым вопросам. Например, в Камеруне, где противостоят франкофоны и англофоны, фильмы на английском вызывают бурную реакцию.

Либеральные реформы на континенте

Видел новость о том, что в парламенте Кении идет борьба за гендерный баланс. Меня это удивило, ведь неужели в странах центральной Африки поднимают такие проблемы? Это либерализация или же это просто популизм и отвод внимания от реальных проблем?

Конечно, здесь не может быть однозначного ответа, все это имеет место. С одной стороны гендерная проблема в кенийском обществе действительно существует. Часто поднимают проблему насилия над женщинами, ее нужно решать. Вспомним хотя бы специальное женское поселение Умоджа.

Но этот козырь гендерного баланса и гендерных квот используют в политической борьбе. В Кении есть две крупные политические силы: "Юбилейная коалиция" и "Национальный верховный альянс", и они разыгрывают эту карту в борьбе за власть. Это связано с тем, что обозначенные блоки хотят иметь положительную репутацию в глазах электората и иностранных партнеров.

Впрочем, я вижу большой позитив в том, что этот вопрос вообще стоит на повестке дня. Во многих странах Африки женщины безусловно нуждаются в защите их прав.

Как приживаются либеральные идеи в африканских странах и уместно ли демократизацию сравнивать с христианизацией?

Африканцы очень чувствительны к рецептам либерализации и демократизации сверху, потому что они это воспринимают как попытку экспорта какой-то новой неоколониальной модели на их территории.

"Демократизацию" и "христианизацию" я бы не сравнивал, потому что во многих африканских обществах до колонизации имелись собственные традиционные демократические институты. Если мы возьмем Ботсвану, то одна из причин успеха системы этой страны – интеграция традиционных демократических общественных институтов в современную модель. Для примера одновременно с парламентом функционирует "Нтло йя Дикгоси" – совещательный орган, состоящий из наследственных или избранных вождей.

В Африке можно найти много примеров общинной или выборной демократии. Там свое представление о демократии, отличное от европейского. За этим стоит глубокая и древняя африканская политическая культура.

Африканцы чувствительны, потому что у них есть своя традиция создания государства. Сейчас очень популярна идея возрождения доколониальных традиций. Практически все африканские страны до прихода колониалистов имели собственную государственность, о которой очень долго умалчивали, позиционируя африканские общества, как "дикарские".

Маврикий поражает:

Если говорить о демократии европейского образца, то уже есть страны, которые классифицируют как Full Democracy или максимально приближенные к этому. Например, Маврикий, Кабо-Верде, Ботсвана, ЮАР, Гана.

И я хочу сказать, что в Африке есть страны, которые более демократичны, чем некоторые страны Европы или даже ЕС.

Очень часто в этом контексте африканцы упоминают Великую Карфагенскую державу, которая по определению Аристотеля имела демократические черты управления. Не будем забывать, что государственность, как территориальный феномен, зародилась в Африке, в Египте, а уже потом начала эволюционировать.

Но конечно есть африканские страны, где либерализация нужна, и где она бы улучшила жизнь народа.

Чем грозит Африке фундаментализм

Какие тенденции исламизации Африки вы можете выделить за последние 10 лет? Вытесняет ли ислам христианство?

В Африке сейчас достигнута интересная ситуация. Население в плане религии делится на три крупных сегмента: христиане – 48-49%, мусульмане – 40%, сторонники традиционных религий – 10%. Пропорции приблизительны из-за нехватки точных данных.

С начала XX века почти с одинаковой интенсивностью происходила христианизация и исламизация Африки за счет обращения в эти религии сторонников традиционных верований. Надо помнить, что христианство и ислам в Африке очень сильно отличаются от нашего понимания этих религий. Правильнее будет говорить об афроисламе и афрохристиянстве.

Сейчас мы являемся свидетелями, что конкуренция происходит уже между исламом и христианством. И, безусловно, потенциал ислама выше. Это религия, которая сейчас самыми быстрыми темпами прирастает последователями в странах Африки.

Читайте также Почему ИГИЛ продолжает существование: террористы строят медиаимперию

Сформировалась так называемая контактная зона христианства и ислама в Центральной Африке. И вот поэтому мы наблюдаем конфликты в ряде центральноафриканских стран. Туда постепенно проникает ислам и вытесняет христианство. Центральноафриканская Республика – это по сути пример межконфессиональной войны. То же, что мы наблюдали в эпоху "Крестовых походов" на Ближнем Востоке.

Конфликтные регионы чаще всего являются маргинальными. Если вспомнить о севере Мали, севере Мозамбика, востоке Демократической Республики Конго, то там обедневшее население. Правительство слабо занимается этой проблемой и, соответственно, джихадисты этим пользуются. Они берут самые бедные районы и проводят там экспансию. Людей в таких регионах проще всего обратить в определенную религию, пообещав им определенные преференции или просто подарив какое-то ценное имущество, например козу или корову молочной породы.

Вопрос джихадизма в Африке очень сложный. Его нельзя рассматривать в парадигме черного и белого. Очень часто местное население поддерживает джихадистов и группировку "Исламское государство", потому что они предлагают более справедливые механизмы налогообложения и более четкие "правила игры", чем те, которые существуют в рамках деятельности коррумпированных правительств.

Кому выгодна большая война в Африке:

Следовательно, джихадизм имеет за собой экономическую модель, которая более проста, понятна и менее коррумпирована. Поэтому, это не просто "терроризм". Это нечто более страшное и более комплексное. Это – создание параллельных квази-государств. Там где слабое правительство – инициативу берут джихадисты, которые создают параллельные администрации, неподконтрольный центральной власти.

Я призываю на это смотреть как на сложное явление, которое отражает потребности определенных маргинализированных слоев населения, которые, к сожалению, это поддерживают.

Как бороться с невежеством и предрассудками

Есть ли в африканских странах расизм в отношении Белых и альбиносов? Если есть, то как он проявляется?

Есть страны Африки, где существует значительное белое меньшинство. Это – Зимбабве, Южноафриканская Республика, Кения, Намибия. Пока нет ни одного государства в Африке, где бы на уровне официальных властей в XXI веке пропагандировали расизм, кроме Зимбабве.

В Зимбабве мы знаем пример конфискационной земельной реформы Роберта Мугабе, когда он фактически отобрал земли у белых фермеров. Затем эти земли были переданы чернокожим владельцам, и это привело к самому глубокому в истории Зимбабве экономическому кризису, из которого страна не может выбраться до сих пор.

В Южноафриканской республике существует движение Джулиаса Малемы и его партии "Борцы за экономическую свободу", известные призывами подражать зимбабвийскому опыту. Но он популист, и его просто используют для контроля над определенным электоратом. Это пока такая себе политическая игра, хотя очень опасная.

Альбиносы в Танзании – страшная правда:

Одновременно с ростом рейтингов партии Малемы растут рейтинги партии белых – Демократический Альянс. То есть проблема поляризации есть, однако масштаб угрозы несколько преувеличен. Расизм – это вопрос, который умышленно раздувают, чтобы не бороться с более глобальными проблемами: бедность, коррупция, уголовное засилье, энергетический кризис и тому подобное.

Что касается альбиносов, это проблема преимущественно Танзании. Здесь аспект не расизма, а невежества и предрассудков. Считается, что определенные органы альбиносов, в частности конечности, можно использовать для магических ритуалов, связанных с выздоровлением или же приобретением богатства. Это – ритуальные убийства, и такие практики, к сожалению, до сих пор распространены.

Так же в Танзании, Малави, Мозамбике есть такой предрассудок: считается, что если убить лысего человека, то в голове можно найти золото или притянуть его с помощью колдунов.

И что, реально убивают лысых людей?

Да, есть прецеденты убийства лысых мужчин в Мозамбике в 2017 г. Из-за того, что у них якобы есть золото в голове.

Каковы масштабы работорговли в Африке и как с ней борются?

Есть несколько аспектов взгляда на работорговлю в Африке. Первый – это традиционная работорговля. Есть такая африканская страна Мавритания, которая одобрила три закона, запрещающих рабство. Это – последняя страна в мире, которая отменила рабство. Она сделала это только в 1981 году.

Рабство в Мавритании имеет традиционный характер. Там живет несколько сотен тысяч человек, которые являются бывшими рабами (до 20% населения). Но учитывая структуру мавританского общества, они получили юридическую свободу, но не получили экономических прав и надлежащей правовой защиты. Поэтому, большинство из них остаются со своими рабовладельцами и живут у них чуть ли не на правах членов семьи. Формально они не являются рабами, но фактически ими остаются, потому что у них нет выбора.

Доходит до того, что в Мавритании есть отдельные имена, которыми называют исключительно рабов. Вот есть такое имя Биляль. Если вы общаетесь с человеком с таким именем, то это почти стопроцентная гарантия, что это бывший или человек, находящийся в рабстве.

Но это традиционное рабство, и очень сложно этот социальный феномен комментировать. Собственное рабство – это очень многогранный феномен.

Есть так называемое современное рабство, и оно тоже имеет много аспектов. Это когда людей удерживают различные криминальные группы как рабов, переправляют их или захватывают. Есть примеры, когда рабов захватывают террористы. Есть пример существования целых картелей, которые под предлогом «помощи» в нелегальной эмиграции в страны ЕС переправляют африканцев из стран Субсахарской Африки в Магриб, где они попадают в сети работорговцев.

Есть еще пример рабства, когда из-за долгов продают детей. Это особенно распространено в зонах конфликтов и боевых действий. К сожалению, Африка по оценкам ООН занимает 2 место в мире после Азиатско-тихоокеанского региона по числу "современных рабов".

"Большая стройка" – африканская версия:

Почему Африка остается "третьим миром"

Есть такое мнение, что гуманитарная помощь из стран Запада мешает странам Африки развиваться. Потому что якобы Европа и США дают рыбу, но не удочку, чтобы эту условную рыбу ловить. Насколько это правильное суждение?

Если мыслить краткосрочными категориями, то любая помощь решает или консервирует определенную проблему. Если смотреть на международную помощь через призму краткосрочности, то часто есть ситуации, когда она необходима и когда она решает гуманитарные кризисы.

Если смотреть в долгосрочной перспективе, то это, безусловно, больше негатива. Международная помощь напоминает наркотик, и многие страны успешно подсаживаются на эту иглу. И вместо того, чтобы искать возможности самодостаточного развития, создавать собственные инициативы, занимать ниши, модернизироваться, обучаться новым практиками, создавать производства, так и остаются в этих ловушках помощи.

Нации на этой игле сидят, и элиты от этого богатеют. Очень часто международная помощь распределяется неравномерно, несправедливо, много международной помощи просто грабят. До тех, кто в ней нуждается больше всего, во многих случаях доходит лишь незначительная часть.

Если человек какое-то время не использует определенный орган, то он постепенно перестает функционировать. Если человек постоянно лежит, организм привыкает к ситуации и понимает, что ноги ему вроде бы уже не нужны, и они отмирают. Так же помощь самим фактом своего существования убивает многие полезные функции общества.

Выигрывают те страны, которые могут балансировать международную помощь и саморазвитие.

Многие страны попали в ловушки международной помощи не просто так. Есть много исследований африканских, где это рассматривается как элемент неоколониальной политики. Поэтому очень не случайно такие отношения возникают.

Легче ли было бы развиваться африканским странам без неоколониального влияния?

Я вам скажу такое мнение: если бы понятия неоколониализма не было, то некоторые лидеры бы его сами изобрели, чтобы объяснять этим свои неудачи. Все было бы очень просто, если бы все внутренние проблемы африканских стран можно было на это списать.

Безусловно, отношения африканских стран и Запада асимметричны. Но множество африканских стран имели все возможности, чтобы эту асимметрию убрать, но не сделали этого. А теперь все проблемы валят на колониальное наследство.

Неоколониализм существует, такая проблема есть, дыма без огня не бывает, однако все гораздо сложнее. Если бы не было элит, которые мыслили бы не государственными интересами, а эгоистичными, то, возможно, проблема не приобрела таких масштабов. Соблазн тактического мышления, соблазн получить все "здесь и сейчас" часто доминирует.

Самый стильный на континенте:

Будет ли когда-нибудь Конфедерация африканских государств?

Интеграционные процессы в Африке происходят на разных уровнях. Первый – это сотрудничество на уровне субрегионов. Страны создают экономические блоки, совместные рынки, подписывают соглашения по созданию коллективных институтов безопасности. Можно сказать, что на Западе – ЭКОВАС, Юге – САДК, и Востоке Африки – САС, есть успешные примеры субрегиональной интеграции.

Но есть много проблем, связанных с вопросом "а кто же лидер?" в рамках этих субрегиональных образований. Эта борьба тормозит их успешность.

Есть регионы Экваториальной Африки и Магриба, где из-за межэлитных распрей и конфликтности интеграция тормозится.

Другой ярус интеграции – это обще континентальный – Африканский Союз. Эта организация создала документ, озаглавленный "Повестка дня 2063". В нем перечислены шаги, которые должны достичь африканские страны в разных сферах: как то транспортное сообщение, модернизация экономик, общий африканский паспорт, континентальная зона свободной торговли и тому подобное, чтобы Африка стала другой.

Конечно, есть огромный объем вопросов, как это правильно реализовать и чтобы все пошло на пользу. Существует очень много препятствий. Представьте, в одной лишь Центральноафриканской Республике существует 80 этнических групп с собственными языками. И все они достаточно разные и интересные. И таких стран на континенте много. В таких условиях очень трудно вести речь о каком-то общем знаменателе.

Но панафриканские инициативы есть, и они постепенно, шаг за шагом воплощаются в жизнь. По планам, в 2063 году мы должны увидеть в Африке некий аналог Европейского Союза. Африканцы ставят перед собой амбициозную задачу создания сильной мощной Африки, как единственного игрока в международных отношениях. Именно так выглядит современная "африканская мечта".