Сделка или война: что выберут США и Иран

Далее были две новости. С одной стороны, Дональд Трамп говорит о реальности сделки с Ираном, а другой – что в течение ближайших двух недель будет решаться вопрос о нанесении удара по этому государству. Об этом заявил Игорь Тышкевич, информирует 24 Канал.

Читайте также Почему конфликт между Ираном и Израилем – это война иллюзорных амбиций

Немного истории: ядерная сделка и цена слова американского президента

Привлечение США к войне в качестве полноценного участника возможно. Но более вероятным мне кажется сценарий переговоров и перезаключения ядерной сделки, которая была заключена в 2015 году и предусматривала в частности:

• отмену части американских и европейских санкций, наложенных на Иран;
• утилизацию большей части обогащенного до 60% урана в период с 2020 по 2028 год;
• обязательство Ирана не обогащать уран выше чем до 3,67% и не строить мощностей для обогащения до 2030 года;
• обязательство Ирана не покупать и не собирать новые центрифуги для обогащения.

Стоит отметить еще один бонус. После заключения соглашения иранские формирования, в том числе и КСИР, начали активно сотрудничать с американскими силами в войне против "Исламского государства". И, например, на территории Ирана проводили вполне успешные совместные операции. Например, в битве по освобождению Мосула. Кстати, Ирак как фактор важен и сегодня, но об этом чуть позже.

К 2018 году основные силы "ИГ" были разгромлены. В этом же году ядерная сделка с Ираном была сорвана благодаря Трампу. Причем в обосновании своего решения он говорил не о нарушениях Ирана, а о том, что сделка "не отвечает интересам США". Через год, когда действие соглашения спасти не удалось (страны ЕС пытались), Иран заявил о возобновлении обогащения урана. Чего, в принципе, следовало ожидать.

Возможности новой сделки обсуждались во время президентства Джо Байдена. Но иранское руководство считало себя обманутым и отказывалось вернуться к стартовой позиции 2015 года. В конце концов, в авторитарном обществе это было бы просто политически опасно – часть населения восприняла бы такой шаг как "капитуляцию". США, со своей стороны, пытались так внести дополнительные условия – возвращаться к формату 2015 года означало бы подтвердить, мягко говоря, нелогичность шагов по выходу из соглашения. Никто не хотел уступать.

Иран и его ядерная и ракетная программы

В результате к 2025 году в Иране было накоплено значительное количество обогащенного урана. Правительство страны не отрицало этот факт, более того, допускало представителей МАГАТЭ на ряд объектов для проверки сохранности материалов и оценки их количества.

Развивалась и ракетная программа. Израиль считал, что Иран слишком близко приблизился к созданию первого ядерного заряда и уже имеет средства его доставки. Как следствие – атака по иранской территории в попытке остановить процесс. В процессе выяснилось, что построенная по российскому образцу и на российской технике система ПВО безрезультатна. Это было очень приятно для Израиля. Но выяснилось и другое – иранская ракетная программа сделала большой шаг и с точки зрения разработки новых образцов, и с точки зрения производства. А это для Израиля стало уже крайне неприятным открытием.

Вместо разового обмена ударами началась затяжная война с ежедневными обстрелами. Где достаточно быстро расходуется как боезапас ракет для атаки (с обеих сторон), так и ресурсы израильской ПВО (а они не бесконечны).

Почему "исламский мир" не выступит в защиту Ирана

На этом фоне государства региона спокойно наблюдают за обменом ударами. Суннитские режимы в странах Персидского залива довольно настороженно относятся к режиму шиита в Тегеране. Это если отбросить вопрос политической и экономической конкуренции.

К теме Врата в ад открыты: как Иран и Россия тянут за собой мир

Для Турции Иран является основным соперником в вопросах расширения влияния в регионе. При этом все упомянутые государства не имеют никаких сантиментов к государству Израиль. Как результат – пока война не вышла на новый уровень. Страны достаточно спокойно (и, возможно, с интересом) наблюдают как два их основные противники в регионе пытаются уничтожить друг друга.

Безвыходность ситуации и опции для Трампа

Сдвинуть процесс может или поражение одной из сторон (что крайне маловероятно на нынешнем этапе), или вмешательство третьей мощной силы. Такими могут быть теоретически Индия, Китай или США. Но Индии на фоне проблем с Пакистаном ввязываться в новую войну не имеет смысла. Тем более, что Дели реализует крупные инфраструктурные и логистические проекты как с иранскими властями, так и с арабскими монархиями.

Для КНР вход в кризис при союзнике США (Израиля) неприемлем. Поддержка Ирана токсична. Участие в переговорах в качестве посредника возможно, но сами переговоры на этом этапе маловероятны. Остаются США, которые имеют сразу две опции.

1. Выступить на стороне Израиля как мощная военная сила. Это может позволить Израилю нанести существенный вред Ирану, но вряд ли будет означать капитуляцию противника и установление там светского режима.
2. Попробовать вернуться к какому-то подобию "ядерной сделки 2015 года" с Ираном. Это может остановить войну, но также без гарантий. Рычаги влияния на Израиль не безграничны, что не раз демонстрировал Тель-Авив.

На этом подходим к выбору для Трампа. С точки зрения демонстрации своей силы он должен (и делает это) ставить ультиматумы Ирану. Но в вопросах применения силы есть существенные опасения или даже страхи американской стороны.

Первый и основной это то, о чем активно пишут в СМИ – перекрытие Ормузского пролива. Причем этот шаг не будет означать начало военных действий со стороны Ирана. Посмотрите на карту, а еще лучше – используйте услуги отслеживания судов. В проливе достаточно оживленное судоходство. Основные маршруты проходят через иранские территориальные воды. В частности организация трафика на входе в Персидский залив и выхода в Оманский залив. То есть Иран может просто закрыть свои территориальные воды из-за войны. В таком случае трафик не остановится, но все суда пойдут у берегов ОАЭ и Омана. В том числе по полям добычи между платформами. А это скорость и пропускная способность.

"Открыть" проход силовым путем маловероятно – Shipping Lanes на входе в Персидский залив лежат между побережьем и островами, принадлежащими Ирану. И на островах расположены базы ВМС и КСИР.

Таким образом, перекрытие пролива будет означать проблемы в логистике примерно для 25% нефти, продаваемой в мире, и примерно для 30% продаваемого СПГ. Торговля не остановится, уменьшится скорость прохождения. Для судовладельцев будет выгоднее продавать продукцию "ближе" к портам загрузки. В Индию и в КНР.

Вторая причина страхов Трампа – безопасность американских граждан. Речь идет не только о гражданах США, находящихся в Израиле. Посмотрим на такое государство как Ирак, откуда еще не завершен вывод американских войск. Процесс должен закончиться только осенью 2025 года. Да и то часть персонала (как, например, в Сирийском Курдистане) все равно останется.

Здесь вспоминаем о проиранских группировках в Ираке. Прежде всего о коалиции из примерно 50 вооруженных групп, которая с 2018 года объединилась под названием Хашд аль-Шааби. На конец противостояния с "ИГ" их численность составляла около 80 тысяч человек. Иракское руководство легализовало группировку, сделав ее частью вооруженных сил страны и полиции (только в ряде регионов). В результате к 2023 году численность Хашд аль-Шааби увеличилась примерно до 230 тысяч человек. Для сравнения, общая численность ВС Ирака к тому времени достигла 450 тысяч.

Теперь сопоставляем. Есть 200 тысяч вооруженных бойцов, которые прекрасно обучены (не только КСИР, но и американцы), имеют боевой опыт, знают тактику американских сил (воевали на одной стороне) и тесно связаны с Ираном. Там же есть разбросанные по стране базы американских войск, из которых уже вывезена часть оборудования и вооружений. Американские солдаты в Ираке оказываются в статусе заложников. А США получают дестабилизацию еще одной страны (которую пытаются подать как пример своей успешной политики).

Неудивительно, что за сутки до израильской атаки иракские власти проводили консультации и переговоры с лидерами Хашд аль-Шааби и их союзниками. Тема была одна – невмешательство в израильско-иранскую войну. И, несмотря на все, переговоры были успешными. Вопрос лишь в том, что договоренности касались войны Ирана против Израиля, но не против Израиля и США.

Таким образом, выбрав силовой вариант, Трамп рискует получить дополнительные проблемы в регионе, смерть американских солдат и, возможно, скачок цен на нефть. Это крайне неприятно для его избирателя, один из критериев оценки эффективности администрации которого является цена галлона топлива на заправке.

Вариант сделки с Ираном представляется предпочтительным. Тем более, что иранская сторона публично заявляла о готовности вернуться к обсуждению вопроса. Конечно, это было немного не так, как подала часть СМИ с заголовками об отказе Ирана от ядерной программы. Министр иностранных дел страны заявил о готовности не разрабатывать ядерное оружие, но проводить исследования и развивать мирную ядерную программу. То есть речь идет о возвращении к концепции 2015 года.

Тем более что часть "сложных моментов" исчезла благодаря атакам Израиля. Речь идет не о поражении ядерных объектов, а о ликвидации ряда руководителей КСИР и ВС, которые с 2019 года были добавлены в американские санкционные списки. Большинство этих людей убиты в результате налетов. А в отношении тех, кто пришел им на смену, США просто не успели ввести санкции. Это как "успех" могут подать обе стороны:

• Трамп может заявить, что США не снимали большинство персональных санкций;
• Хаменеи, – что новых санкционных пакетов нет, и США пошли на встречу в вопросах экономики.

Однако в таком процессе есть одно существенное "но" – Иран не доверяет слову американского президента. Это накладывается на персону Трампа, который сам является "хозяином своего слова" – хочет дает, хочет забирает обратно. Однако вовлечение США в боевые действия несет большие риски, чем попытка вернуться к контурам соглашения 2015 года.