Это не наша война, — Жадан

У нас с "Собаками в космосе" даже была песня на эти стихи, и после того, как в Украине началась война, мы решили не исполнять эту песню, потому что, мне кажется, сейчас немножко изменилось отношение и к войне, и к тому, кого следует считать дебилами,
— сказал поэт львовским читателям.

Сейчас Жадан вместе с группой "Собаки в космосе" в городах Украины презентует альбом "Сражайся за нее", сочетая это с полезными делами. На концертах музыканты собирают деньги для больниц в прифронтовой зоне. Сам Жадан, который родился на Донбассе, в Старобельске, на востоке Украины бывает часто и постоянно помогает бойцам и словом, и материально. Телеканалу новостей "24" писатель, переводчик, музыкант, общественный деятель, а с недавних пор и актер Сергей Жадан рассказал о жизни и творчестве во время войны.

Когда вы были в Лисичанске, люди говорили, что вы, пожалуй, первый украинский писатель после Сосюры, который к ним приезжал. Почему так сложилось?

Это такая шутка. Я выступал в библиотеке города Лисичанска, спросил: "К вам здесь давно приезжали украинские писатели?". Мне сказали: "Давно. Последний раз был Владимир Сосюра".

Означает ли это, что о регионе просто забыли?

Можно так сказать, несомненно. Я об этом и говорю последние десять лет.

Потому что очень удобно иметь это противостояние Востока и Запада, противопоставление украиноязычных и русскоязычных, противопоставление индустриальных регионов и менее индустриальных.

Очень удобно для всех: и для патриотов, и для непатриотов, для тех, кто любит Россию, для тех, кто любит Европу ... Есть такая внутренняя линия разделения и ее все держались. В том числе и писатели, и художники. Следует называть вещи своими именами.

Для многих Донбасс был в лучшем случае просто белым пятном, в худшем — таким враждебным антиукраинским чужим регионом.

Сейчас вы вместе с другими художниками готовите на Донбассе фестиваль "Украинская весна". Расскажите подробнее ...

Мы делаем этот фестиваль в Северодонецке 28 февраля - 1 марта. Два дня. До этого мы еще заедем в Славянск, Краматорск, привезем туда писателей, музыкантов, в частности, будет Марьяна Садовская, будут Kozak System, будет, возможно, Фома из группы "Мандри", мы с "Собаками" ("Собаками в космосе" — "24"), будет Сашко Ирванец, Андрей Курков, будет много новых интересных поэтов. Вот мы, собственно, туда ездим уже давно. И выступлений у нас было уже много. Мы решили делать это дальше, так как для местного населения это, возможно, даже более нужно, чем для нас. Ощущение причастности, ощущение какой-то солидарности, ощущение того, что о них не забыли, от них не отказались, их не бросили.

На Донбассе долгие годы людям "промывали мозги" своей пропагандой. По вашим наблюдениям, хотят ли сейчас люди, которые живут там, сами измениться?

Честно говоря, люди хотят мира, люди устали от войны, люди боятся за свое будущее. Это то, что можно увидеть. А хотят ли они изменений — сказать трудно. Потому что на самом деле вся проблема — проблема выбора, проблема самоиндентификации — чрезвычайно сложная, она не решится, очевидно, за несколько месяцев, и нам с этим всем еще дальше придется долго иметь дело.

Как вернуть этих людей и сломать пропаганду? Будет ли это трудно? Могут что-то сделать художники?

Трудно будет, безусловно, здесь не следует иметь никаких иллюзий.

Та ситуация и война, которую нам навязали, просто истощает Украину, общество, человека. Поэтому, конечно, следует готовиться к тяжелой, кропотливой, многолетней работе и работе над сохранением страны и о том, чтобы мы дальше оставались одной страной и одним обществом.

Что в этой ситуации делать художникам? Мне кажется, художникам нужно быть немного внимательнее к тому, что делается в мире, делается вокруг нас. Потому что сейчас действительно происходят трагические, драматические, очень болезненные вещи, и игнорировать их, делать вид, что их нет, мне кажется, это не совсем честно.

Чем вам близок Бертольд Брехт, почему переводите его именно сейчас?

Брехт мне близок тем, что он объединил в себе очень разные вещи. С одной стороны он большой романтик, великий гуманист, с другой — он очень мудрый и глубокий интеллектуал. В целом это, по-моему, очень недооцененная фигура. Возможно, из-за его социалистического статуса, потому что он был коммунистом. Многие за его коммунистическими взглядами не видит его лирики, не видят его таким, его отношение к войне, к политике, к обычным простых людей. Я его сейчас перевожу, потом хочу сделать отдельную книгу. И мы еще готовим музыкальный проект с текстами Брехта.

Брехт писал, что каждая война имеет свои мирные уголки. Видели ли вы мирные уголки в войне на Донбассе?

Мирный уголок есть в каждом из нас. Война, конечно, сегодня занимает все внимание, всю энергию. Но даже в этой ситуации, мне кажется, следует оставаться человеком, нужно не позволять ненависти захватывать себя, брать верх над какими-то эмоциями, следует далее оставаться собой. Это и есть тот мирный уголок в твоем сердце, в твоей душе.

В одном из блогов вы пишете, как под звуки залпов люди продолжают делать свои привычные дела, дети играют в свои игры ... Это нормально, что люди так привыкли к войне?

Бесспорно, война — это вообще ненормально, любая война — это ненормально. А та война, которая у нас, она вдвойне ненормальна, потому что она нам просто навязана извне, потому что это не наша война.

И объективных причин для ее решения я лично не видел, не вижу и никогда не соглашусь с тем, что события, которые происходят сегодня на Донбассе, закономерны.

По моему убеждению, они глубоко незакономерные, и все это — всего-навсего искусственно созданный кровавый конфликт.

А к войне на самом деле очень быстро привыкают. Это очень печально и страшно, но такое есть. Дети, которые бегают под артиллерийским обстрелом играют в футбол ... Да, они очень быстро к этому привыкают. Они коллекционируют какие-то гильзы, патроны и относятся к военным вполне привычно. Дети, возможно, даже быстрее привыкают к таким внешним изменениям, чем взрослые.

Вы общаетесь также с нашими бойцами. Как они себя чувствуют?

Там разные бойцы. Вы же знаете, что там есть бойцы, которых мобилизовали, которых вызвали, которые опять же не совсем понимают, что они там делают, есть добровольцы, которые знают, что они там делают, никогда не сомневались в том, что они защищают страну, которые никогда не сомневались в том, что их присутствие там необходимо. Есть разные люди: есть младшие, есть старшие, более сознательные, менее сознательные, более адекватные, менее адекватные. Поймите, армия — это опять же очень неоднородный организм, там много всего: и симпатичного, и не очень.

Вы не планировали сами идти защищать страну?

Если придет повестка — конечно, пойду.

Насколько трудно собрать нужную сумму денег для бойцов?

Это не всегда легко, но это делается. Я думаю, что любую проблему можно решить. Тем более в активного сегмента украинского общества желание помочь, желание поддержать до сих пор не исчезло. Это много решает. Ко мне вот сегодня после выступления подошел мужчина и передал две рации для наших военных.

Многие жалуются, что ни в обществе, ни во власти ничего не изменилось, несмотря на войну и Майдан, будто одних бандитов заменили другие. Как вы думаете, произошли все-таки какие-то изменения?

Какие-то вещи безусловно изменились, их не замечать невозможно. Мы сейчас и ведем себя, и чувствуем себя совершенно иначе, чем год назад, при власти предыдущего президента. Другое дело, что всем хочется реформ, всем хочется перемен и все ждали эти изменения.

Собственно, эту власть выбирали для того, чтобы она проводила изменения, а не для того, чтобы она повторяла глупости, ошибки, преступления своих предшественников.

Понятное дело, что к этой власти гораздо большие требования, намного большие претензии, поскольку ожидания были гораздо большими. Если от Януковича часть украинского общества в принципе ничего не ждала, ждала только плохого, то на этих все же полагались какие-то надежды, какие-то чаяния. Поэтому претензии, мне кажется, вполне справедливы.

Другое дело, я бы не бросался в эту истерику и не кричал бы, что власть изменила, власть всех сливает, власть антиукраинская, власть на грани ... Мне кажется, сейчас все-таки нужно более сконцентрироваться на том, что у нас есть война, к нам пришла армия соседнего государства, часть наших соотечественников сейчас воюет против нас. Это самое главное.

По персонажу песни "Инстаграм" — почему люди продолжают поддерживают Кернеса?

Потому что людям удобно держаться за свои эфемерии, за свои какие-то стереотипы о том, что есть вот хороший хозяйственник Кернес, который строит лавочки и сажает деревья. Хотя он давно уже ничего не строит, ничего не сажает — все равно людям удобно держаться за такие простые вещи.

Таких персонажей, которым на все наплевать и безразлична ситуация в стране, на самом деле много. Как на них повлиять?

Надо делать свое дело, если это дело будет делаться хорошо, то это будет лучший аргумент и лучшее средство кого в чем-то убедить. Насильно кого-то убедить вряд ли возможно.

Что для вас роднее — Харьков или Старобельск?

Я люблю и Харьков, и Старобельск. Старобельск — это моя малая Родина, я туда с удовольствием приезжаю, а Харьков — это город, который я очень люблю, в котором хочу дальше жить.

Вы планируете экранизировать роман "Ворошиловград". Есть уже съемочная группа и какие-то договоренности?

Есть режиссер Ярослав Лодыгин, который хочет снять "Ворошиловград", мы с ним уже несколько лет работаем над этой идеей.

Надеюсь, летом начнем снимать. Но что-то загадывать — это настолько неблагодарное дело ...

Это очень дорогой проект, он затратный, требует большого бюджета, поэтому я боюсь сглазить. Когда начнется съемочный процесс, я думаю, об этом все узнают.

А в каком городе запланированы съемки?

До войны мы хотели делать это в Старобельске. Сейчас — я не знаю, насколько это возможно, насколько это целесообразно делать именно там.

Планируете еще какие-то работы с Михаилом Лукьяненко (который экранизировал "Депеш мод")?

С Михаилом сейчас мы кино показываем (30-минутный фильм "Hot dogs" Жадан и "Собаки в космосе" показывают перед своими концертами во время презентации альбома "Сражайся за нее" — "24"). Думаем, ему закажем снять наши какие-то концертные выступления. Это наш друг хороший, с ним легко и хорошо работается. Он профессионально, оперативно и качественно делает свою работу.

Недавно вы завершили работу над новым поэтическим сборником. Вы показываете свои новые стихи за рубежом, как там воспринимают военную тематику?

Многие из этих стихов уже переведены. Воспринимают с интересом, потому что это та тема, которая есть в газетах, которая есть в новостях — война. Где-то в других странах, безусловно, они вызывают некоторый повышенный интерес, часто обусловленный чисто каким-то политическим контекстом.

Украина последнее время несет большие потери — как на фронте, так и за его пределами. Как украинцам это пережить?

Нужно что-то делать все время. Если ты сидишь и переживаешь, рефлексируешь, если ты читаешь новости и при этом ничего не делаешь, тогда очень быстро можно впасть в уныние, в истерику, в какое-то неадекватное состояние, просто нужно ежедневно что-то делать, делать свою работу, помогать другим людям, помогать стране, помогать обществу, не отстраняться, не закрываться и не бояться.