"Самое страшное, когда сбрасывали бомбы на Чернигов": история Надежды об эвакуации и жизни во Львове

В рамках проекта "СВОИ" на 24 канале Надежда рассказала нам невероятную историю об эвакуации и начале собственного дела в совершенно незнакомом для себя городе.

Читайте также "Страшно ждать, что прилетит в тебя": история сммщицы 24 канала Яны о выезде из Северодонецка

Мы встретились с Надеждой в ее собственном салоне во Львове. Не так давно он открыл свои двери для посетителей. Здесь – уютная комната с профессиональным оборудованием и легкий аромат кофе.

"Было страшно… К нам заезжали российские танки"

Пожалуй, воспоминания о 24 февраля у нас уже как отпечатки пальца: каждый украинец по-разному встретил этот день и узнал о полномасштабном нападении России. Какой эту дату помните вы?

Вы знаете, кто в деталях помнит, а я не могу до конца вспомнить, как это все происходило 24 февраля. Будто в тумане...

Мне точно позвонили брат и мама, спросили, как мы, сказали, что началась полномасштабная война. Сразу клиенты начали звонить по телефону и отменять записи на маникюр и педикюр.

Было страшно… На работу, конечно, я уже не пошла. Тогда к нам начали заезжать российские танки.

Надежда Майстренко до полномасштабного нападения жила с мужем и двумя детьми в городе Мена в центральной части Черниговской области. До границы с Россией – чуть больше 200 километров.

Те российские танки покружили, немного побывали в городе и взяли курс на ближние села, чтобы перейти через Десну (и проторить путь в Киев – 24 канал). Но наши ВСУ им помешали это сделать, разрушив главный мост.

Было очень страшно. Муж вечером сказал, что нам лучше ехать к его маме. Наша квартира расположена на последнем этаже 5-этажки, это было небезопасно. Поэтому нужно было бежать. Так мы поселились в частном секторе Мены. У мамы мужа и погреб есть, и дом ниже, там было безопаснее.

Мы и песика с собой забрали. Только тревога, я кричу: "Все прячемся!" Собаку схватили, а она такая бедная сидела, испуганная, не понимая, чего это ее притащили в тот погреб. Ночью тоже просыпались, бегали в укрытие.

Собака Надежды Майстренко также была в укрытии во время воздушных тревог / Фото предоставлено женщиной

Так и жили в доме вместе. Только на следующий день приехали в квартиру, чтобы взять больше вещей. Мы еще тогда понимали, что будем жить некоторое время в частном секторе города.

Черниговщина – одна из первых областей, на которую россияне пошли наступлением и оккупировали. Какими были для вас эти события?

Вражеские танки проезжали через город. Честно говоря, я редко выходила из дома, мы старались не высовываться. Так что я и не видела их, но мой муж видел. Он даже снял их на камеру. Я видела танки России на видео, но не вживую.

Теперь, когда я приезжала домой, видела следы от техники на асфальте. Было жутко.

Я знаю, что россиян никто не трогал в городе, с ними не говорили. Они как-то покружили у нас и все.

У нас не блокировали связь, так что мы украинские новости смотрели. В общем, было тяжело. Наши мосты перебили, некоторое время нельзя было завезти продукты в город, мы оказались в оккупации, в таком кольце. Через время прилавки магазинов опустели, но связь не пропадала.

Читайте также "За нами вслед летело так, будто мы за собой везли войну": трогательная история учительницы из Волновахи

Как город жил без еды? Люди как-то сплачивались, чтобы выжить, или покидали Мену?

Никто не покидал город, по крайней мере, я не видела таких. У нас есть фермеры, которые начали бесплатно развозить молоко и хлеб. Они просто раздавали людям продукты.

Да и город маленький, у каждого была еда. Просто в магазин долго ничего не завозили. А потом предприниматели нашли какой-то выход и начали доставлять продукты.

Многие волонтеры спасали Киевщину и Харьковщину, подвозили людям продукты. У вас тоже так было?

Про волонтеров ничего не могу сказать, я с ними не сталкивалась. Но наши женщины тушенки делали. В Березном есть мясокомбинат, из которого начали отдавать продукцию. Наши местные жительницы в школах готовили эти тушенки, но куда дальше их отправляли – военным или гражданским – честно говоря, не знаю. Но точно на доброе дело.

В одно время люди даже одежду сносили.

"Самое страшное, когда россияне начали на Чернигов бомбы сбрасывать"

Сложно представить, каково это – находиться в оккупации врага. Что для вас было самым страшным в эти первые дни полномасштабной войны?

Страшнее всего, когда они начали на Чернигов бомбы сбрасывать. Над нашим городом летали военные самолеты. И ты лежишь, не знаешь, куда та бомба упадет: или на нас, или где-то дальше, в Чернигове. Было ужасно. Нашему городу повезло, туда снаряды не сбрасывали.

Этот гул самолета уже, пожалуй, ни с чем не перепутаешь…

Да. Еще и этот дым и тучи, ничего не видно, даже не знаешь, где тот бомбардировщик.

И мы не знали, это наши самолеты или вражеские. Если он летел и поворачивал в сторону областного центра, то было ясно, что это российские. В тот день в Чернигове произошли взрывы.

Последствия российских атак в Чернигове / Фото Черниговский городской совет

"Россияне застрелили девочку и две семьи, которые хотели эвакуироваться"

У меня была клиентка, которая около полугода назад выехала из Мены в Чернигов, она статьи пишет. Она описывала все, и это просто ужас. Невозможно передать, что люди пережили в Чернигове. Там бомбы сбрасывали очень большие. На фотографиях было видно, как снаряд упал на стадион, то воронка такая большая, что его разнесло.

Как выглядит стадион в Чернигове / Фото из фейсбука Вадима Гутцайта

Историй страшных очень много в Черниговской области. У нас девочку застрелили. А также две семьи, которые хотели эвакуироваться – их убили. Только женщина одна осталась жива.

И это так болит: этот ребенок хотел спастись, с отцом и матерью… Я просто не понимаю, как можно стрелять в детей, в безоружных. Они ведь мирные люди, они ничего им не сделали! Это просто страшно, на какие зверства они (россияне – 24 канал) идут.

"Я приехала во Львов, и уже здесь услышала, как летит ракета"

В какой момент вы решили эвакуироваться?

Когда началась полномасштабная война, у меня старшая дочь Вика уже училась во Львове, планировала поступать в вуз, поэтому она осталась одна. Тренеры и учителя, я им безгранично благодарна, помогали ей. У меня тогда работы стало меньше, что было еще одной причиной. Но на самом деле я не могла оставить ребенка без высшего образования, да еще во Львове одного. Поэтому я решила ехать к ней, чтобы она могла поступить в университет.

Забирать ее домой не было выходом: неизвестно, как ехать, а потом обратно везти ребенка – этого не хотелось. Здесь, во Львове, у нее уже жизнь, нужно было поддержать ее.

Я мужу сказала, что буду уезжать. Мы все обсудили, и он поддержал меня.

Так я и приехала в марте во Львов. И на второй день по приезду, когда я добиралась на работу, был первый прилет ракеты в город.

Вышло, что во Львове вы еще больше почувствовали, что такое война?

Да, здесь я услышала, как летит эта ракета. Звук страшный, этот свист... Я долго не могла прийти в себя. Наша ошибка в том, что мы бегаем, а надо прятаться в укрытие, потому что может и вторая ракета лететь. И неизвестно, где она приземлится.

А мы бежим и смотрим, где же та ракета летит (смеется). А когда ты уже переосмысливаешь, то появляется тревога внутри, ты падаешь на колени и молишься, чтобы ничего не прилетело тебе во двор.

Дома я этого не видела и не слышала: в нас так не стреляли, в нашем городе было тихо, только Чернигов обстреливали очень.

Как вам удалось эвакуироваться во Львов? В это время Черниговская область была в оккупации.

Меньше месяца было со дня, когда война началась. Через Чернигов нельзя было ехать, нужно было большой круг в объезд делать. Чтобы вы понимали: нам до Чернигова в мирное время – 3 часа на машиное, а тогда мы добирались около 5 часов. И то можно сказать, что нам повезло, мы как-то по прямой выехали.

Честно говоря, было очень страшно. Особенно когда я увидела те поврежденные дома. Мы ехали через Короп, там шли бои в некоторых районах, так разбитая техника россиян стояла. Приятного мало.

Разбитая техника россиян / Фото Getty Images

Мы узнавали, какие есть маршруты. Нашли, что автобус из Коропа должен был ехать. Так и решилась.

Но тогда я побоялась ехать с младшим сыном Юрой, не знала, какой будет дорога. Я просто не могла рисковать его жизнью, и три месяца жила без него, это было очень сложно.

В общем, доехала до Львова нормально.

Было что-то такое, что вас удивило во Львове, может быть, в быту или в комендантском часе?

Был такой случай на вокзале: я разговаривала по телефону со свекровью и какая-то бабушка испуганно закричала, чтобы все отошли от окна. Я тогда так испугалась. А женщина, должно быть, была переселенкой, может, она испугалась чего-то.

И у нас все еще выключают в городе свет. А сюда я приехала: во Львове люди допоздна могут не выключать электричество. У нас по-другому. И очень возмущало, когда люди в Мене этого не делали, ведь как так можно подвергать и себя, и всех опасности?

Кроме этого, было странно, потому что у нас не ездят машины, когда стемнеет. Ну и все стараются выключать свет, не привлекать внимание.

"Половина Чернигова – это просто ужас: там все побито, людей мало"

Вы уже после деоккупации побывали в своем городе. Насколько он изменился, пока вас там не было?

Когда я приезжала не в свой город, а в Чернигов, где происходили бои, могу сказать, что пол города – это просто ужас. Мы часто раньше приезжали туда. И когда ты видишь, как люди там строили что-то, обустраивали, а теперь все побито – это так страшно. А восстановится ли оно сейчас – я не знаю, потому что приезжала как раз после освобождения Черниговщины, город был побит, людей мало.

Разбомбленные дома в Чернигове / Фото Черниговского городского совета

Но подруга рассказывает, что понемногу все восстанавливается, жители возвращаются в свои дома, она уже работает. Вроде как жизнь медленно налаживается.

Мосты сделали. В начале войны ВСУ их разрушили, чтобы россияне не могли пойти на Киев. Разрушили главный мост, но не знаю, отстроили ли его.

Мы как-то в объезд ехали, точно по другим путям, не так, как раньше. Так даже не видела, что с этим мостом сейчас.

Люди строили дома, а их сейчас нет…

Последствия "русского мира" в Чернигове / Фото Черниговского городского совета

Я забрала сына 3 месяца назад. И уже стало спокойнее на сердце.

"Наш язык нельзя уничтожать, его нужно знать. С него – начинается народ"

Вы уже устроились во Львове? Есть ощущение, что вы дома?

Когда приехала во Львов, сразу встретила хороших людей. Я и работу нашла еще перед выездом. Тогда договорилась с одной девушкой из салона, и она со мной так общалась, как будто я ее знаю уже 100 лет. Мы в очень хороших отношениях с ней остались до сих пор.

Позже я нашла еще одну работу. И в этом салоне красоты тоже с пониманием отнеслись, по возможности мне находили клиентов, потому что знали, что нужны деньги.

А еще мне очень легко здесь, потому что я слышу украинский, свой язык. Мне, например, на родном языке говорить легче. Да, у нас был суржик, но мне нравится, что здесь говорят чисто на украинском.

Я уже привыкла к городу. Мне здесь комфортно, очень нравится.

Вы упомянули об украинском языке. Часто в сети пишут, что поднимать языковой вопрос в Украине и призывать земляков отказываться от русского – несвоевременно, ведь до сих пор идет война и, мол, есть более насущные вопросы. А как вы думаете?

Это наш родной язык. Сейчас такое время, которое дает возможность показать людям, что украинский – не какое-то "село", а ровня.

Я училась в Харькове когда-то, и тогда часто слышала насмешки из-за моих слов, чисто украинских. А у нас тогда вообще учился парень, украинец, не понимавший украинского, вот совсем. Я так удивлялась, как можно жить здесь и не понимать свой государственный язык (смеется).

Мы не только должны знать украинский язык, но и уважать его, показывать другим людям, что это – отдельный и самобытный язык, он чистый и красивый.

Я понимаю вас. Учась в университете во Львове, у нас тоже была эта волна, что говорить по-украински почему-то непрестижно.

Было время, что я стыдилась своего языка, но не переходила на русский. Как говорю, так и говорю. А если кому не нравится, может не общаться со мной вообще.

Наш язык нельзя уничтожать, его нужно знать, потому что с этого начинается наш народ.

Надежда Майстренко на фотосессии до войны / Фото из инстаграма

К вам львовяне сейчас приходят на записи. Они как-то обращают внимание на ваш язык?

Им нравится (смеется). У меня есть этот суржик, но никто не делает замечания, что как-то разговариваю неправильно, не исправляют. Я действительно сама себя пытаюсь исправлять.

От суржика не избавиться за полгода, это слишком мало времени, но стараюсь чище говорить по-украински.

"Насобирала 600 долларов, с которыми и приехала во Львов и открыла бизнес"

У вас уже собственное дело – уютный nail-салон в ближнем центре Львова. Как вам это удалось?

Открыла маленькую nail-студию (смеется). Это только начало.

Я сначала работала в двух салонах мастером маникюра и педикюра, впоследствии пыталась арендовать себе рабочее место, но когда у тебя дома все оборудование, очень трудно так работать. Это больше для девочек, которые только начинают и еще не приобрели все необходимое для работы.

А я уже дома работала много лет сама на себя, поэтому было сложно, что надо мной еще есть человек, который как-никак, но руководит. А потом я решила искать свое помещение и так понемногу отказывалась от смен, но еще бегала в два салона на работу.

А с чего начала? Я просто нашла девочку, которая мне создала инстаграм-страницу. И это был правильный старт.

Затем профинансировала рекламу. Через время муж передал мне все оборудование и я начала работать.

Я могу дать совет всем: если вы приезжаете из другого города, да еще маленького, нужно понять, как живет мегаполис. Надо поработать в салоне и присмотреться. Потому что без этого будет еще сложнее, ты ведь не знаешь, как здесь все устроено.

Итак, разобралась я с инстаграмом. Сначала боялась, фотографировала все. Но меня эта девочка очень поддержала, она повторяла: "У вас все получится". У меня уже 600 подписчиков за 5 месяцев.

К тому же я не сразу открыла свой кабинет. Сначала я от одного салона отказалась, потом – от другого. И уже сейчас работаю здесь, у себя, на месте.

Я все через интернет искала. И как-то все быстро нашлось. И главное – эта комнатка маленькая, но она была одна свободна. Я позвонила владельцу, договорилась, чтобы он приехал как можно скорее, чтобы начать работать в сезон.

Уютная nail-студия Надежды Майстренко / Фото предоставлено женщиной

Вы открывали свое дело с 600 долларами?

Да (смеется). 600 долларов. Мы дома заботились о том, чтобы ездить на отдых, ремонт делали, так что я никогда не откладывала деньги, чтобы они просто лежали.

Мы еще до пандемии поехали с мужем в Египет. А эту сумму я накопила, чтобы в следующий раз поехать с детьми, чтобы они тоже увидели этих красивых рыбок. И вот так насобирала эти 600 долларов, с которыми приехала во Львов.

С этой суммы я отдала 450 долларов на старт: на страницу в инстаграме, на аренду.

Не было ли страшно большую часть суммы отдавать на бизнес?

Даже очень. Еще и аренда жилья. Это сначала, как только приехала во Львов, выделяла на питание с дочерью 50 гривен в сутки. До работы 40 минут я ходила пешком, потому что не могла себе позволить ездить на 2 работы, это большие деньги на месяц. Другой салон в 1,5 часах от меня, так уже туда пришлось ездить.

Трудно, потому что ты не знаешь, что будет дальше. У меня действительно была и есть большая поддержка: муж, дети и подруги из Черниговщины. Я плакала, а они мне говорили: "Потерпи, не может быть такого, что у тебя ничего не получится". Особенно моя дочь Вика меня поддерживала, давала советы и силы не опускать руки.

Девочки тоже помогали в салонах, где я работала. За эту поддержку всем очень благодарна. С такой опорой я шла вперед.

Я уже здесь живу, как у себя дома, имею возможность развиваться, учиться. Люди здесь очень приятные, город красивый. Надеюсь, все будет хорошо.

Здесь чувствуется патриотизм очень.

Да и в маникюре пошла эта волна: приходили девушки и просили сделать маникюр с флагом или в сине-желтом цвете.

Я больше дома рисовала разные орнаменты, во Львове же предпочитают классику.

"Если бы я оглядывалась назад, было бы хуже"

Вы уже устроились здесь, начали все с нуля. А что бы сказали тем, кто боится решиться на эвакуацию и каждый день рискует своей жизнью?

Не надо бояться. Знаете, если бы я оглядывалась назад, было бы хуже. Надо идти только вперед, хоть и маленькими шагами. Плакать в подушку, как я это делала, но идти и делать что-нибудь. Сегодня не удалось, но завтра это может произойти!

Я вообще не верю, что человек, который что-то делает, ничего не достигнет. Я знала тех, кто за одно брались, за другое, третье, но нашли то, что умеют хорошо. Они нашли дело по душе. Но по пути к этому они много работали и ошибались, не без этого, иногда теряли деньги, но все же шли вперед. И даже во времена разочарований было хорошо.

Нам нужно привыкать к реалиям. Если мы упадем, то потеряем себя.

Я нашла дело своей жизни, люблю свою работу. Когда осталась в первые дни войны без нее, то не могла найти себе места.

Мне важно развиваться. Я очень часто хожу на курсы, дома многократно повышала свою квалификацию. Иначе ничего не будет, если сидеть на месте и думать, что ты супермастер, надеть корону – так дела не будет. Надо всегда работать над собой.

Надежда Майстренко всегда пытается учиться чему-то новому / Фото предоставлено женщиной

"Оставаться на оккупированных территориях опасно, еще и с детьми"

Но многие боятся, что эвакуация – поездка в никуда, мол, никто их нигде не ждет, никто не поможет. Что бы вы им могли сказать, как переселенка, которая через это прошла?

Это не так, здесь поддерживают. Есть много историй, когда люди бесплатно отдают свои дома, сами иногда поселяются на дачах, но селят только приехавших украинцев и помогают всячески. Я и на себе это почувствовала, как поддерживают во Львове.

Оставаться там очень опасно, еще если с детьми… Надо ехать, кто-то да поможет, потому что мир не без добрых людей. И все будет хорошо.

Но надо понимать, что и самому что-то следует делать, а не надеяться на кого-нибудь. Если мы будем только ждать помощи, это неправильно. Надо работать, тоже помогать людям и Украине, и все будет хорошо. Вместе строить экономику, вместе отстраивать, все вместе. Поэтому не стоит падать духом, опускать руки и ждать чего-то, а работать. Это будет полезно и для себя, потому что будут знакомства, общение.

И не может такого быть, что только плохие люди будут попадаться на пути, куда бы вы ни были эвакуированы. Мне только хорошие попадались, помогали, поддерживали (улыбается).

Благодарю вас за такую искреннюю и вдохновенную беседу. И завершить хочу достаточно банальным, но важным вопросом. Что вы сделаете сразу после победы?

Я даже не знаю (задумалась).

Победа принесет в душе какое-то облегчение. Хочется, чтобы все это поскорее закончилось, чтобы меньше жертв было, целые города не разрушались. Мне это важнее, а что мы будем делать – мечтать, развиваться, жить дальше.

Вы знаете, на этой войне Россия теряет каких-то бездарей, а мы – лучших! И это больно.

И мне жалко тех людей, которые до сих пор думают, что материальное важно. Но важнее жизнь близких и родных. Да, мне нужны доходы, работа, но не надо зацикливаться, а больше уделять сейчас время семье. Жизнь нужно ценить.

Открыть собственное дело – нелегкая работа. А открыть бизнес вдали от дома и пытаться во время войны не только прокормить свою семью, но и укрепить Украину и ее экономику – героически! Поэтому призываем поддерживать переселенцев, которые не ждут помощи, а строят свое будущее уже и сейчас. А будет ли это доброе слово, или совет, или запись на маникюр или чашка кофе в бистро – способов поддержать земляков, вынужденных покинуть свои дома, немало. Главное – не быть безразличными!