Провести Воина света: как Киев прощался с офицером Владимиром Гунько

13 августа 2022, 03:50

5 августа Михайловская площадь стояла на коленях – здесь провожали погибших защитников. Одно прощание сменялось другим. Первое – с активистом, поэтом, прапорщиком 10-й горно-штурмовой Глебом Бабичем. Второе – с ветераном батальона "Донбасс", офицером 58-й мотопехотной бригады Владимиром Гунько.

В толпе на разогретой августовской жарой площади много военных и волонтеров, сообщает 24 канал. Они почти не говорят о смерти, тепло здороваются и грустно шутят.

Материал создан при поддержке платформы памяти " Мемориал". Каждый может приобщиться к сбору имен погибших в войне России против Украины. Чтобы сообщить данные о потерях Украины, заполняйте формы для погибших военных и гражданских жертв.

К теме За время службы прошел все звания: на Востоке погиб полковник Олег Дегтярев

Раненый военный, обнимая знакомую волонтерку, гладит ее по голове, приговаривая: "Не плачь, не все же погибли! Часть еще в госпиталях лечится".

Большинство собравшихся – молодые люди. Если бы не война, им понадобилось бы еще много десятилетий, чтобы дожить до возраста, когда с друзьями встречаешься на похоронах других друзей. Часть людей между прощаниями даже не выходит с территории Михайловского собора.

Закаленный Иловайском

Тех, кто пришел прощаться с Владимиром Гунько, сразу видно – они держат букеты подсолнухов. Этот цветок стал символическим еще с 2014 года, после боев за Иловайск. Тогда, 18 – 19 августа 2014 года, украинские бойцы освободили большую часть города и более недели удерживали свои позиции.

Но после упорных боев бойцы сил АТО попали в окружение. Из него они, по договоренности с россиянами, должны были выходить зеленым коридором. Но враг обстрелял украинские колонны, многие бойцы погибли. После этих событий подсолнухи стали одним из символов чествования памяти павших воинов. Как воспоминание о тех, кто не вышел из подсолнечниковых полей под Иловайском.

Владимир Гунько защищал Украину с 2014 года / Фото Эдуард Крыжановский

Мы с Володей познакомились в 2016 году именно через Иловайск. Он стал одним из героев проекта, посвященного Иловайской трагедии батальона "Донбасс". Уже потом, когда общение начало граничать с рабоче-приятельским, стало понятно, насколько события Иловайска и сохранение памяти о них были для него важны.

Именно он в 2016 году инициировал процесс признания 29 августа днем общенационального траура по воинам, погибшим в августе 2014 года в ходе боевых действий, защищая независимость и целостность нашего государства. Он помогал журналистам фиксировать историю событий Иловайска и всегда подчеркивал, что каждый из павших воинов был уникальной и невероятно яркой личностью.

Подсолнухи – один из символов памяти о событиях в Иловайске / Фото Виталий Головин

Владимир пошел добровольцем на фронт практически с самого начала нападения россии на Украину в 2014 году. Он – тогда один из консультантов сети Goodwine – пытался попасть в ВСУ через военкомат еще во время первой мобилизации. Но, отстояв очередь, услышал, что пока государство не нуждается в его услугах. Так что решил присоединиться к добровольческому подразделению "Донбасс".

"Там тогда прослойка людей была такая, очень патриотически настроенная. Мне понравилась эта компания. И в конце мая, когда я наконец получил повестку, я уже решил оставаться с "Донбассом". Потом были полтора месяца обучения в Петровцах. Затем – выезд в АТО. Он запомнился тем, что за полчаса, как мы из части выехали, в автобусе по радио мы услышали, что сбили самолет МН 17. Шоковое состояние было, столько человек погибло, осознали, что это уже не АТО, это настоящая война , которая быстро не закончится. Потом был Артемовск. Затем – Попасная, Лисичанск, Курахово. Из Курахово поехали на Иловайск", – вспоминал он.

Прощание с офицером / Фото Виталий Головин

При этом все это время, чтобы не волновать семью, Владимир никому не говорил, где находится. Правду знали всего несколько друзей с работы. Другие думали, что он сидит на блокпосту в Изюме, где ничего не происходит и никакой войны нет.

Стоит прочесть Это месть, – интервью с женами командиров "Азова" о теракте в Еленовке и россии-террористке

Не сломлен пленом

Родители узнали, что Володя действительно воевал, уже когда раненые ребята вышли из Иловайска, позвонили им и сообщили: "Володя жив, но, скорее всего, сейчас в плену".

Это для мамы шок был. Она потом говорила, что если бы не имела уже крашеные волосы, то дважды бы поседела,
– полушутя рассказывал Володя.

Когда ушел на фронт добровольцем, не хотел волновать родителей / Фото Виталий Головин

Во время прощания с Володей тяжелее всего было слышать рефреном повторяющееся "Прости меня!", которое сквозь слезы говорила его мама, обнимая закрытый гроб с сыном. К тому моменту трудно было поверить, что вся эта служба в заполненном пряным запахом ладаном храме – о нем.

Несмотря на то, что священник постоянно напоминал: "Упокой, Господи, душу раба Твоего новопреставленного воина Владимира". Несмотря на улыбающуюся фотографию над гробом, осознать его гибель крайне тяжело. Володя всегда был искренним, энергичным, невероятно добрым и готовым без устали бороться с любой несправедливостью, которую встречал. Это все было врожденным, война и плен лишь ярче проявили эти качества.

Офицер Владимир Гунько прошел плен, но не сломался / Фото Виталий Головин

Выход из Иловайска для Володи закончился пленом. Он сам говорил, что это было чуть ли не чудо.

"За те две недели Иловайска я насчитал семь или восемь ситуаций, что меня уже не должно было быть. Но каким-то чудом оставался жив", – рассказывал он.

Говорил, труднее было видеть, как россияне планомерно уничтожают собратьев, когда под постоянными обстрелами от техники и людей остаются лишь обезображенные куски железа, а под ногами валяются куски мяса.

Ты на это смотришь и не можешь понять – это один человек когда-то был, или несколько. Нельзя понять, сколько там тех останков. Это самое тяжелое. Страшнее всего было понимать, что можешь погибнуть, а никто не будет знать где ты и что ты. Родители не смогут узнать, что произошло, не услышат от тебя, как ты их любишь. Страшно понимать, что многое не сделал, что не оставил по себе ни детей, ни женщины.

В такие моменты и о многом думаешь, и мозг частично отключается. Многое делаешь на автомате. Очень страшно, но это страх порой спасает тебе жизнь, потому что не чувствуешь себя бессмертным и понимаешь, что тебе не на все пофиг и ты не суицидальщик. Непонятно откуда берешь энергию, чтобы куда-то ползти, бежать, отстреливаться, что-то нести, помогать раненым,
– делился защитник.

Такая искренность действительно присуща далеко не всем военнослужащим. Чтобы честно отвечать на вопросы о своих страхах и самых страшных событиях в собственной жизни, нужна большая смелость. И Володя ее имел.

Прощание с офицером Владимиром Гунько / Фото Виталий Головин

Он рассказывал, что в течение самых страшных часов выхода из Иловайска держался на внутренней уверенности, что все "как-то будет".

"Неизвестность съедала, но мы тогда были готовы бороться до последнего. Поэтому так, боишься, сердце от страха в пятки падает, но понимаешь, что надо что-то делать, потому что если просто будешь сидеть в углу – ничего не изменишь. Надо куда-то идти, кому-то помочь, что-то копать. Плюс, у нас было много тяжелораненых, это твои друзья и ты молишься и что-то делаешь, чтобы эти ребята выжили и с ними все было хорошо", – говорил Володя.

Иловайск для него кончился пленом. Сначала – полтора месяца в подвалах донецкого СБУ. Там, по его воспоминаниям, в основном избивали, не давали спать, пытались накачивать пропагандой и плохо кормили. Несмотря на это, духом бойцы старались не падать.

Молились. Каждый день минутой молчания чествовали павших. Много читали. Пели казацкие песни – тихонько, но так, чтобы все слышали. Чаще всего затягивали "В синее море кровь по Днепру течет", с которой казаки несколько веков назад ходили в бой. Держались силой духа и чувством юмора.

Его Владимир не потерял до последнего, как вкус к литературе и музыке. Ученый и волонтер Антон Сененко, который сотрудничал с Володей после 24 февраля, говорит, что это было одно из тех качеств, которые поражали во время общения. Затем Володю вместе с собратьями перевезли в уже увлеченный россиянами Иловайск и около 3 месяцев заставляли работать на строительных работах.

Ближе к Новому году совершенно неожиданно для них самих, пленных военных обменяли. Первое, что сделал, оказавшись на подконтрольной Украине территории, выпросил у кого-то с шевронами СБУ телефон и позвонил маме. Все что смог сказать: "Мама, я жив, нас поменяли!" И пока мама плакала от радости, пообещал, что скоро будет дома и доберется до нее любой ценой, пусть даже придется идти пешком.