Информация, как оружие в войне: как Иран блокирует интернет, а Израиль контролирует соцсети

На фоне боевых действий между Израилем и Ираном, государственное телевидение Ирана 17 июня призвало граждан удалить мессенджер WhatsApp со своих смартфонов, утверждая без доказательств, что приложение якобы передает данные пользователей Израилю.

В WhatsApp ответили, что обеспокоены "распространением ложных сообщений", которые могут стать поводом для блокировки сервиса "в критическое для людей время". Компания отметила, что не собирает точные геоданные, не сохраняет журналы переписки и не передает массовую информацию ни одному правительству. Все сообщения защищены сквозным шифрованием, то есть их могут прочитать только отправитель и получатель.

WhatsApp, как и Facebook и Instagram, принадлежит компании Meta. В Иране уже много лет блокируют соцсети, однако граждане часто используют VPN для обхода запретов. В 2022 году во время протестов, вызванных смертью 22-летней Магси Амини, Иран заблокировал WhatsApp и Google Play. Запрет отменили только в конце 2023 года. Ранее WhatsApp был одним из самых популярных мессенджеров в стране наряду с Instagram и Telegram.

За последнее десятилетие Иран и Израиль используют принципиально разные подходы к регулированию интернета и социальных сетей. В Иране власти строят "суверенный" интернет и практикуют тотальную фильтрацию, блокируя иностранные платформы и вытесняя пользователей в государственно-контролируемую сеть. В Израиле же государство ограничивает контент в интересах безопасности – через добровольные запросы к соцсетям об удалении "экстремистских" публикаций и отдельные законы.

В этом материале 24 Канал исследовал, как оба участника войны на Ближнем Востоке контролируют соцсети в условиях многолетнего противостояния.

К теме Большая война на Ближнем Востоке: как конфликт Израиля с Ираном негативно влияет на Украину

Подход Ирана: тотальная фильтрация и "защита киберпространства"

Иран, как типичное авторитарное государство вроде России и Китая, традиционно жестко ограничивает доступ к иностранным соцсетям. Пример – блокировки Facebook, YouTube, Twitter еще с начала 2010-х. По данным правозащитников из "Репортеров без границ", Иран имеет один из самых жестких в мире режимов цензуры в интернете – страна заняла 176 место из 180 стран во Всемирном индексе свободы прессы RSF за 2025 год.

Десятки тысяч сайтов заблокированы, а большинство социальных платформ закрыты / Карта RWB

Важно! По данным организации NetBlocks, отслеживающей уровень подключения сетей интернета в мире, 18 июня в Иране почти полностью исчез доступ к интернету. Причины этого не известны.

Вместо западных соцсетей власти пытаются продвинуть внутренние аналоги (мессенджеры Soroush, Rubika и т.д.), а обычные пользователи массово прибегают к VPN. Например, государственный опрос 2021 года показал, что только 4,8% иранцев используют местные сервисы, тогда как 64% – WhatsApp, 45% – Instagram, 36% – Telegram. При этом на тот момент Instagram был единственной крупной соцсетью, что официально не блокировалась; Facebook, WhatsApp, Twitter и Telegram были доступны только через VPN.

• Юридические инструменты и фильтрация. Иран последовательно наращивает правовую базу цензуры. С 2021 года парламент обсуждал противоречивый "Закон о защите прав пользователей киберпространства" (проект "Сиянат"), который предусматривает создание специализированного государственного совета из представителей разведки и мининформации.

Платформы соцсетей обязаны регистрироваться в этом совете, а неподконтрольные ресурсы – будут блокироваться министерством информационных технологий.

Фактически уже в 2021 – 2022 годах власти практически начали реализацию этих норм: регулярно снижалась пропускная способность для Instagram, замедлялся доступ к другим сайтам. Ранее в Иране приняли закон о суверенном национальном информационном пространстве: он предусматривает перенаправление сетевого трафика во внутреннюю сеть и постепенное отключение от глобального интернета. В течение 2023 – 2024 годов власти сделали доступ к глобальному интернету дороже и сложнее, подталкивая пользователей к национальному сегменту.

Читайте также Как мир меняет отношение к войне в Секторе Газа и Израилю и какие страны признали Палестину

• Фильтрация и блокировка сайтов. Длительное время иранцы привыкли обходить запрет: практически все известные соцсети, кроме Instagram, блокированы по умолчанию со стороны интернет-провайдеров. Например, чиновники открыто отказываются разрешать работу Facebook или Telegram, мотивируя это защитой национальной безопасности. Пока официально некоторые платформы (Telegram, Instagram) оставались технически доступными в отдельные периоды, доступ к ним контролировались силовиками.

Поэтому регистрация и аутентификация происходит там с задержками: в 2022 году журналисты CNN писали о проблемах с доступом к Instagram и WhatsApp в Иране.

• Законодательные инициативы. Парламент Ирана принял контурный план "защиты киберпространства", в котором закреплены полномочия блокировать иностранные приложения и соцсети, а отказ от регистрации в государственном реестре – наказывать запретом на работу в стране. Министр связи Реза Тагипур в 2022 году заявил, что иностранные компании должны выполнять этот закон, чтобы оставаться активными в Иране. Фактически, Минкомсвязи получил право приказывать операторам отсекать незарегистрированные платформы, а комитет разведки – следить за реестром.

Поскольку проект "Сиянат" до сих пор не полностью реализован, власть дополняет его административными шагами. Так, уже в 2022 – 2024 годах МВД усилило штрафы за нелегальные VPN: любой продавец или пользователь "нелегальных сетей" может подвергнуться штрафу или аресту.

• Инструменты экстренного контроля. Иран регулярно прибегает к временным инструментам цензуры во время кризисов. Во время массовых акций протеста власти внедряют полные или частичные отключения Интернета и блокировки соцсетей. Так, в ноябре 2019 года был внедрен всеиранский "интернет-шатдаун" – полностью отрублен доступ к сети на пять суток. Мировые правозащитные организации, в частности Amnesty, отметили, что это нарушило права на свободное выражение мнений и мирные собрания и позволило скрыть массовые убийства протестующих.

В сентябре 2022 года, под давлением народных волнений после пытки полицией морали 22-летней Магсы Амини, власти снова умышленно блокировали интернет: Instagram и WhatsApp были заблокированы по всей стране. По данным организации Freedom House, Иран прекратил доступ к социальным медиа и платформам связи, использовав чрезвычайное ограничение связи во время этих протестов.

• Чрезвычайные меры власти. В информационной войне иранский режим также применяет репрессивные методы. Прокуратура и силовики расследуют активность в соцсетях: за последние годы неоднократно сообщалось об арестах блогеров и активистов за "антигосударственный" контент. В частности, хакеры и государственные структуры массово собирают данные о пользователях иранских VPN-серверов. В сентябре 2023 года Комитет по кибербезопасности запретил "несанкционированные VPN", навязывая использование лицензированных прокси внутри страны.

Кроме того, иранские силовики наказывали активистов суровыми приговорами за постинг: в 2022 – 2024 годах за политические репосты иранцев приговорили к десяткам лет тюремного заключения и даже казни.

В целом контроль соцсетей в Иране – это комплекс физических и правовых барьеров. Как и Россия, но успешнее, Иран строит изолированную интернет-инфраструктуру и подрывает независимость связи, заставляя иранцев использовать правительственные каналы. В то же время широкомасштабные отключения интернета и жесткие законы позволяют властям блокировать информацию в случае угроз или политических кризисов.

Подход Израиля: контроль контента и противодействие призывам к насилию

Израиль, в противовес Ирану, формально не блокирует соцсети для населения. Демократическое государство имеет свободный рынок телекоммуникаций и доступ к интернету. Однако Израиль занимается безопасностью и борьбой с террором, поэтому пытается влиять на онлайн-контент через изменения в законодательстве и давление на платформы. Основные инструменты следующие: административные запросы на удаление контента, законодательные инициативы против подстрекательства и размещения "террористического контента", а также ограничения на использование отдельных приложений.

• Административное давление на соцсети (Кибер-юнит). С 2015 года при прокуратуре Израиля действует так называемый Кибер-юнит – подразделение, которое направляет "добровольные" запросы социальным сетям (Facebook, Instagram, Twitter и т.д.) об удалении публикаций, которые якобы "пропагандируют терроризм или насилие".

По официальным данным, количество запросов на удаление выросло с 2241 в 2016 году до 14 283 в 2018 году (более шестикратное увеличение). В среднем более 90% указанного контента сети удаляли. Согласно отчету самого Государственного прокурора, 73% изъятых материалов были якобы связаны с "идентификацией с террористическими организациями", 26% – с "призывами к насилию".

Эти данные публичны, но конкретное содержание запрашиваемых материалов остается неизвестным: по информации правозащитной организации для арабов Израиля Adalah, большинство удаленных постов не фиксируются государством, а сведения о них закрыты как "секретные".

Правозащитники критикуют эту практику как обход судебного контроля. В 2019 году Adalah и Ассоциация общественных прав Израиля ACRI подали жалобу в Верховный суд, утверждая, что "добровольные" удаления фактически является цензурой без правовых гарантий свободы слова и процесса. Государственный прокурор настаивал, что Кибер-юнит не действует как госорган, а лишь просит компании самостоятельно реагировать – но организации заявляют, что на практике это давление (альтернативный суду механизм) и нарушает конституционные права. Рассмотрение дела в судах продолжается, поэтому этот инструмент еще не урегулирован окончательно.

• Законодательные инициативы. Руководители Израиля давно отмечают, что соцсети "помогают террористам". Например, в 2016 году премьер-министр Нетаньяху пригласил в государство делегацию Facebook для "усиления сотрудничества против призывов к террору и убийствам в соцсетях".

Тогда же руководители безопасности (Гилад Эрдян, Айелет Шакед) готовили ряд законов, чтобы наказывать платформы за "призывы к насилию": от штрафов за "незащищенный" контент (проект "Ревиталь Свид") до требования искоренить "террористическую пропаганду". В 2016 – 2018 годах парламент рассматривал так называемый закон Facebook: сначала он должен был штрафовать соцсети за неудаленные посты с призывами к террору, а затем – давать судебные полномочия отключать сайты или изымать отдельные посты.

Однако окончательно этот законопроект отклонили – премьер Нетаньяху и другие вступились за свободу слова, признав, что формулировки были слишком широкие и могли ограничить законную критику.

Современные инициативы продолжают эту линию. В ноябре 2023 года Кнессет принял поправку к закону о терроризме, запрещающую "потребление террористических медиа". По ней, просто просмотр материалов официально признанных террористических групп может стать уголовным преступлением – фактически это также касается публикаций в соцсетях. Эта норма сразу вызвала критику, поскольку неопределенное "потребительское" действие тоже может привести к преследованиям. Вместе с этим в 2023 году в Израиле утвердили закон, запрещающий устанавливать TikTok на государственные и официальные телефоны, объяснив это риском сбора данных китайским владельцем платформы.

Внутренние дебаты часто сводятся к балансу безопасности и свободы слова. Как показывает опыт 2018 года, даже самые решительные инициативы могут быть скорректированы, чтобы не нарушить демократию. Так, спикер Кнессета, а позже партия "Гешер", обращались в суд и СМИ с замечаниями о "широкой интерпретации" законов, которая может привести к цензуре.

Особенно интенсивным стало вмешательство власти во время эскалации 2023 года. С началом войны Израиль посылал соцсетям огромное количество запросов. Между 7 октября и 14 ноября 2023 года Израильская кибер-служба направила около 9 500 запросов об удалении контента. Более 60% этих требований поступило Meta (Facebook/Instagram) и примерно 94% были удовлетворены платформами.

• Примеры преследований. Хотя официально цель – борьба с экстремизмом, на практике это приводит к арестам отдельных пользователей. Журналисты-активисты сообщают о сотнях дел против жителей Западного берега и Газы (а также израильских арабов) за их посты. Например, журнал +972 зафиксировал резкий рост обвинений палестинцев в "призывах к террору" с 2021 года – многих обвиняют даже за показ роликов или посты о конфликте.

Израильские власти аргументируют такие задержания интересами безопасности, хотя и осознают, что надо обеспечить баланс: несколько раз правозащитные группы даже ставили под сомнение легитимность судебных решений на этой почве.

Читайте также Как Европа может вернуться к социализму через ИИ и при чем здесь сокращение профессий

В целом израильский режим контроля над соцсетями более скрытый и выборочный. Вместо тотальных блокировок государство использует закон (петиции к соцсетям, специальные законы об экстремизме) и давит на корпорации. Хотя Израиль сохраняет высокую цифровую свободу в глобальном измерении (по индексу Freedom House страна до сих пор считается "свободной"), ограничения онлайн-контента под влиянием безопасностных аргументов растут.

В итоге, Иран и Израиль демонстрируют разный дискурс вокруг соцсетей. Иранская модель – это авторитарная политика полного блокирования: создание национальной сети, жесткая цензура и даже отключение глобального интернета, чтобы предотвратить "внешние угрозы".

Правительство Ирана открыто декларирует приоритет собственной идеологии и стабильности над свободным доступом к информации. Соцсети рассматриваются прежде всего как оружие оппозиции, поэтому на них распространяются строгие законы, вплоть до карательных приговоров против корреспондентов. Механизм контроля довольно централизованный и репрессивный.

Израильская модель – это гибрид демократии и безопасности: формально и юридически свобода слова защищается, но одновременно государство всеми возможными способами подталкивает платформы бороться с "неправильными" взглядами. Важное отличие: в Израиле не блокируется весь Facebook или YouTube – зато внимание фокусируется именно на конкретном контенте. Институционально страна остается открытой, но с высоким мониторингом за опасным контентом. Что все равно трудно сравнить с иранским "суверенным интернетом".