Война – единственное, что склеивает гнилую Россию, задача Украины – перемолоть миллионы врагов
Источник:
фейсбук Татьяны ДаниленкоЧто такого сказал Залужный? Он просто констатировал реальное положение вещей. В России проживает 140 миллионов человек. Путину их не жалко, людям себя там тоже не жалко.
Скелет "русского мира"
Забросать Украину труппами им не составляет никакой проблемы. Россия не раз в истории это делала. "За ценой не постоим" – не просто слова, это образ мышления нации.
Интересно Честно и по-взрослому: что на самом деле хотел сказать Залужный в нашумевшем интервью
Есть ли сомнения, что у России достаточно советского боеприпаса и собственного уже другого барахла? Да никаких. Есть ли у Путина политическая возможность или необходимость остановить войну? Нету. Война – единственное, что склеивает гнилую российскую конструкцию, придает ей моральный смысл.
Единственное, на что мы можем надеяться, – на военное поражение России. Без этого там не будет ни революций, ни просто смены власти.
Трезвый взгляд – быть готовыми к бою
Можно, конечно, слушать профессора Соловья, радоваться болезням Путина и ждать его смерти. Можно читать российские либеральные медиа и верить в то, что народные массы рано или поздно восстанут, "ведь за войну – только один человек, не весь народ". Но что-то подсказывает, что эти истории – выдавание желаемого за действительное, большой самообман. Военное поражение и, как следствие, общественные трансформации – схема более надежная и реалистичная.
Рекомендуем У оккупантов серьезно кровоточит "подбрюшье" на одном из самых горячих направлений фронта
Что касается слов Залужного. Он – профессионал, не сказочник и не политик. Залужный констатировал: если у россиян будет наступательный потенциал, они будут наступать. Единственное, что нам остается – пот и кровь для перемалывания их миллионов.
Не раз в истории Россия проигрывала, недооценив противника. Так будет и в этот раз. Но всем нужно собраться и совершить рывок. Может, еще не один рывок. Для этого нужны деньги, оружие и мотивированные люди. Это нужно осознавать как аудитории The Economist, так и всем нам.