Технофашизм в США: что это такое и как Кремниевая долина формирует новую реальность в Америке
Когда на инаугурации Дональда Трампа в январе среди его сторонников засветилась топовая элита Кремниевой долины – Марк Цукерберг, Джефф Безос, Илон Маск и Сундар Пичаи – это выглядело как типичный союз больших бизнесменов. Они хотят выгоды: дерегуляцию, налоговые льготы и борьбу с "вок"-культурой, мировоззрением, сосредоточенным на социальной справедливости, равноправии и осознании дискриминации.
Американский историк Дженис Мимура увидела в этом нечто более угрожающее, пишет издание New Yorker. Это тесное взаимодействие государства и технологического бизнеса, которое может развернуться в агрессивную промышленную политику без учета либеральных ценностей. Ведь во время второй каденции Трампа топы Кремниевой долины все активнее идут в политику. И это, по словам Мимуры, напоминает сценарий, когда элитные японские бюрократы получили власть и затянули страну во Вторую мировую войну.
"Это технари с инженерным образованием, которые вдруг становятся влиятельными чиновниками", – объясняет Мимура. В своей книге "Планирование империи" (2011) она называет это "технофашизмом". Это ситуация, когда власть концентрируется в руках технократов. "Технологии становятся движущей силой такого режима, и все аспекты управления и общества попадают под контроль технократов", – говорит историк.
24 Канал публикует перевод материала New Yorker об истоках технофашизма и его становлении в современной Америке.
Читайте также Олигархизация и "кумовство" – угроза для США? Как техногиганты влияют на Трампа и Америку
Предыстория современного технофашизма
В 1930-х Япония колонизировала Маньчжурию, превратив ее в полигон для испытания технофашизма. В 1936 году японский чиновник Нобусуке Киши возглавил там промышленную программу и вместе с новыми японскими конгломератами, известными как дзайбацу, запустил жесткую индустриализацию, используя труд местного населения. В 1939 году Киши вернулся в японскую политику, и вместе с командой технократов продолжил продвигать идею тотального госрегулирования экономики, пренебрегая частным бизнесом и правами рабочих.
Этот фашистский режим не строился вокруг одного лидера, как у Муссолини или Гитлера, хотя Киши в 1920-х путешествовал в Германию, наблюдал за развитием нацизма и даже позаимствовал у него идеи для своих проектов в Маньчжурии. Но, как объясняет Мимура, Япония "просто плавно скатилась в фашизм", когда бюрократы стали серыми кардиналами под прикрытием императора. Они создавали отдельные надминистерские структуры, которые фактически никто не контролировал.
И если провести параллели, сегодня эту роль в США, по мнению критиков, играет DOGE Илона Маска – некий символ нового, технологически подпитанного трампизма.
Читайте также Хаос, массовые увольнения и бойкот Маска: к чему привело создание Трампом DOGE в США
Американские корпорации ХХ века тоже время от времени заигрывали с идеей объединения государственной власти и индустриального сектора.
- Предприниматель Генри Форд популяризировал систему производственной организации, известную как "фордизм", где государство вмешивалось в экономику, чтобы гарантировать массовое производство и потребление.
- В 1930-х компания IBM через немецкую дочернюю фирму сотрудничала с нацистским правительством, поставляя технологии для таких проектов, как перепись населения 1933 года, которая помог идентифицировать евреев в Германии.
Как недавно писала Бекка Льюис в The Guardian, Кремниевая долина уже давно имеет правый уклон, культивируя мизогинию и иерархический подход к успеху. Еще в 1990-х журналист Майкл С. Мэлоун предупреждал о "технофашизме", указывая на "IQ-снобизм" в техиндустрии и готовность нести цифровую революцию, "отбрасывая слабых и раненых на обочину".
Что такое технофашизм сейчас
Но нынешняя ситуация – это уже не абстрактные размышления о технофашизме. Это реальная политика, границы которой сейчас испытываются на практике – в частности DOGE, департаментом правительственной эффективности, созданным Трампом для Маска. Эта структура, нашпигована начинающими инженерами из компаний Маска, свободно действует внутри федерального правительства, сметая преграды на своем пути.
Маск сократил численность госслужащих, закрыл агентства, которые могли бросить ему вызов, и начал использовать искусственный интеллект для принятия решений, предлагая передать государственное управление чат-ботам, таким как Grok, разработанному его же компанией. DOGE получила доступ к частным данным американцев и даже разработала инструменты для рассылки сообщений сразу всему федеральному правительству.
Техномиллиардеры на инаугурации Дональда Трампа / Фото AP, Julia Demaree Nikhinson, Pool
Недавно Маск воспользовался этим, требуя, чтобы госслужащие еженедельно отчитывались о своих достижениях. Как отмечает Мимура, "когда ты пытаешься применять технические концепции и рациональность к людям и обществу, это может перерасти в нечто тоталитарное".
Однако технофашизм не ограничивается только Маском. Другие предприниматели и инвесторы также видят в этом возможность использовать союз между трампизмом и Кремниевой долиной. Например, СЕО OpenAI Сэм Альтман заключил собственные соглашения с администрацией Трампа, в частности по Stargate – амбициозному проекту дата-центров, стоимостью до 500 миллиардов долларов.
Между тем Apple анонсировала инвестиционную кампанию на такую же сумму в США в течение следующих четырех лет, в частности строительство серверов для ИИ в Техасе. Хотя эти планы пока выглядят размытыми, они дают четкий сигнал о сотрудничестве между технологическими корпорациями и правительством. В своей соцсети Truth Social Трамп одобрительно прокомментировал планы Apple, написав: "Верим в то, что делаем".
К теме Трамп и Альтман против Маска: что за проект Stargate на 500 миллиардов и почему Илон обиделся
Эрин МакЭлрой, географ из Вашингтонского университета, которая исследует Кремниевую долину, использует термин "кремнизация" для описания нового процесса. Говорится о том, когда города, такие как Сан-Франциско или Клуж-Напока в Румынии, куда западные IT-компании массово аутсорсят свои сервисы, начинают копировать идеологию и стиль Кремниевой долины.
По ее мнению, первые признаки "кремнизации" Вашингтона появились еще при президентстве Барака Обамы, когда он сделал ставку на соцсети, в частности Facebook, как главный канал правительственной коммуникации. На тот момент цифровые платформы выглядели как инструмент, который помогает демократии, – некий "коллективный мегафон". Но спустя десять лет технологии не просто помогают правительству – они его заменяют.
Сейчас у нас кризис государственности,
– говорит МакЭлрой.
Она предполагает, что Кремниевая долина целенаправленно "подтачивает государственную власть", чтобы быстрее ее заместить.
В Кремниевой долине царит убеждение, что ее предприниматели и инженеры знают лучше всех: они эффективнее распространяют информацию, лучше организуют рабочее пространство, строят спутники и запускают ракеты. Из этой же логики следует, что они, конечно, должны быть лучшими управленцами, чем политики и госслужащие. Кремниевая долина давно фантазирует о "сетевых государствах" и плавучих городах – автономных утопиях, построенных по технологическим принципам.
Большинство из этих проектов так и остались мечтами или просто брендовыми концепциями, например стартап Praxis, который обещает создать город будущего на побережье Средиземного моря. Но теперь, когда Белый дом под контролем Трампа, правительство США само превращается в лабораторию для этих экспериментов, говорит МакЭлрой. "Раз у нас Маск руководит государством, им уже не так нужны эти оффшорные пузыри, как они думали раньше".
MAGA против технологического будущего
Такие футуристические представления об обществе идут в разрез с классическим популизмом "Сделаем Америку снова великой" (MAGA), который царил в первую каденцию Трампа. Реакционеры MAGA, такие как Стив Бэннон, относятся к технологическому прогрессу с подозрением. Как объясняет журналист Джеймс Пог, их цель – возродить американскую культуру, которая, по их мнению, была потеряна из-за десятилетий "глобалистической технократии".
Бэннон прямо называет идеологию Кремниевой долины "технофеодализмом" и открыто воюет с Маском. Он считает ее антигуманной и уверен, что граждане США превращаются в "цифровых крепостных", чьи права диктуют крупные технокомпании.
Их нужно остановить. Если мы этого не сделаем сейчас, они уничтожат не только эту страну, но и весь мир,
– заявил Бэннон в январском интервью для Times.
В то время как сторонники MAGA стремятся вернуть все, как было (или, скорее, как им кажется, что было), технократическая элита Кремниевой долины, по выражению Марка Цукерберга, хочет ломать устоявшийся порядок. В том же интервью Бэннон назвал Маска "топовым акселерационистом" – намекая на идеологию, воспринимающую хаос как неизбежность и даже как движущую силу прогресса.
Интересно! Акселерационизм стал популярным в прошлом десятилетии благодаря британскому философу Нику Ленду, который является частью так называемого неореакционного движения или "Темного Просвещения". Среди его сторонников – Куртис Ярвин, бывший программист и блогер, который предлагает идею американской монархии, что приобретает новое звучание при президентстве Трампа 2.0.
Суть акцелерационизма, как объясняет Андреа Молле, профессор политологии в Университете Чапмена, выглядит примерно так: "Крах все равно неизбежен – давайте просто сорвем пластырь". Идея происходит из теории Карла Маркса: мол, если противоречия капитализма станут достаточно выраженными, это спровоцирует пролетарскую революцию и приведет к более справедливому обществу.
Молле считает, что так называемый "техно-акцелерационизм" Маска имеет совсем другую цель: не построить равноправный мир, а разрушить старую систему, чтобы создать технологическую иерархию, где на вершине будут инженеры.
"Маску нужно полностью сломать любые существующие правительственные структуры, чтобы навязать свои собственные",
– объясняет Молле. Он сравнивает это с тем, как работает Tesla – компания может в любой момент обновить систему вашего автомобиля: "Вам оставляют определенную свободу действий, но контроль все равно остается за ними. Они могут вмешаться, если курс расходится с тем, что они считают оптимальным для максимальной эффективности".
Хладнокровное стремление к эффективности, которое несет с собой технофашизм, быстро приводит к состоянию отчуждения, что вряд ли понравится любому политическому лагерю. Если брать пример Японии, союз между технократами и правыми политиками вряд ли продлится вечно. В 1940 году японский премьер-министр объявил о движении "Новый порядок", который имел целью перестройку государства в однопартийную систему с абсолютной властью.
Историк Джанис Мимура отмечает: "Это немного напоминает настоящее: нужно срочно исправить все и сразу. Несколько жутко проводить такую историческую параллель: будто мы наблюдаем Новый порядок в Америке". Но со временем влияние японских технократов начало ослабевать. Когда военные начали проигрывать во Второй мировой, армия требовала продолжать боевые действия даже после того, как технократы поняли, что это бесперспективно. Киси, архитектор технократической политики в Маньчжурии, покинул правительство в 1944 году.
Впрочем, как объясняет Мимура, технократы не имели политической партии или электората, который мог бы заставить их отвечать за свои действия. Ирония в том, что это позволило им вернуться в политику после войны без "кровавого следа" на репутации. Когда США решили отстраивать Японию как противовес СССР в регионе, Киси и его коллеги снова взялись за дело и начали индустриализацию страны. В 1955 году Киси помог создать новую политическую партию, а через несколько лет стал премьер-министром.