Они воюют с символами: Жадан объяснил, почему россияне так боятся Бандеры и других героев
Россияне боятся украинских героев и пытаются их максимально демонизировать или вообще вычеркнуть. Но им никогда не удастся это сделать.
Об этом 24 Каналу рассказал украинский писатель Сергей Жадан, заметив, что, вероятно, россияне на уровне инстинктов осознают от кого идет наибольшая опасность – от героев.
К теме Идеолог украинского национализма, убит по приказу Хрущева: что известно о Степане Бандере
Конечно, есть жертвы режима, которых россияне уничтожали. Они также герои. Но они не вызывают страха у россиян.
Жертва не поведет за собой. Победитель поведет. Почему они так ненавидят Бандеру? Потому что он сформировал движение, которое их уничтожало и било. Ни в их глазах, ни в глазах украинцев он не является жертвой. Он герой. Отсюда и ненависть к нему. Так же с Шухевичем, Сагайдачным. Они воины. Победители,
– заметил Жадан.
В Украины есть много героев
Как отметил Жадан, приятно видеть, как сейчас украинские бригады берут имена украинских героев. Их у нас действительно много. И есть новые. К примеру, рядом с Сагайдачным, Мазепой, Петлюрой стоит также Дмитрий Коцюбайло (Да Винчи).
Его подразделение носит его имя. Это уже эта историческая преемственность. "Бусина", которая соединяет большой украинский исторический путь. Наша трагедия – в незнании истории. И в неготовности полностью принять свое прошлое и пересмотреть вещи, которые связаны с прошлым,
– подчеркнул Жадан.
Это – очень серьезный и некомфортный процесс. Ведь с годами знания постепенно систематизируются. А оказывается, что кое-что из этого может быть и фальсификацией.
Россия годами пыталась монополизировать и фальсифицировать историю. Но ей не удастся ее изменить. Какие-то материальные вещи действительно можно уничтожить. Но история – нематериальное наследие.
Можно убить человека. Но дух, идея, сила, которой человек успел поделиться, ее трудно уничтожить. Можно спрятать могилу Хмельницкого, присвоить его имя, вписать в имперский контекст. Сама фигура Хмельницкого значительно интереснее, сложнее, наполнена разногласиями, чем попытка России вложить ее в имперский контекст. Как бы они не хотели это сделать, не получится вывести за пределы общественного сознания. Срабатывает преемственность, ощущение своего, ощущение преемственности. Оно сильнее пропаганды, идеологии, цензуры или давления,
– отметил Жадан.