Грани правды. Что означает "отрезать ОРДЛО"

4 травня 2017, 17:34

Человеческое сознание устроено так, что ему хочется простого и понятного. Вот белое, а вот черное. Вот наше, а вот чужое. Но те, кто не понимают, как вести "войну полутонов", никогда не смогут ее выиграть.

Люди любят рубить с плеча. Всегда кажется, что есть некая красная линия, после которой наступит полоса счастья. Кто-то бросает семью. Кто-то – уходит с работы. Всякий раз, когда дело доходит до кризиса, эта мечта о "хирургии счастья" вновь начинает овладевать массами.

Эскалация боевых действий в районе Авдеевки стала еще одним подтверждением. Одни пишут о том, что Киев должен срочно наступать на боевиков. Другие – что нужно срочно отрезать оккупированные территории и забыть о них. Но оба этих варианта ни к чему не приведут.

Что значит "отрезать ОРДЛО"? Отказаться на официальном уровне? Вычеркнуть из Конституции? Поставить бетонный забор на границе и забыть? Так ведь "Грады" летают и через заборы.

Любые слова о том, чтобы отказаться от оккупированных территорий имели бы смысл в том случае, если бы речь шла о гражданской войне. Если бы на востоке страны и правда были бы сепаратисты, мечтавшие об отделении подконтрольных им территорий и создании там полноценных независимых государств.

Но в том и штука, что нет никакой гражданской войны в Украине. Есть внешнее вторжение, которое осуществляет РФ при поддержке местных коллаборационистов. Становится ли противостояние гражданским из-за их участия в войне? Разумеется нет. Просто потому, что в ситуации внешнего вторжения всегда и везде находятся люди, готовые служить интервентам. Даже во время Второй мировой на стороне вермахта сражались несколько сотен тысяч советских граждан.

Пора избавляться от иллюзий. Война идет не из-за того, что Донецк и Луганск хотят независимости. Если они внезапно ее получат, это значит лишь то, что фронт сместится еще дальше на запад – к Харькову и Бердянску. Украинская армия воюет не с "трактористами" и "ополченцами". Ей противостоит военная машина РФ. Она может ограничиваться поставками оружия и "отпускников". Может наносить артиллерийские удары по позициям украинских войск с территории Ростовской области. Или может осуществлять прямые вторжения силами кадровых частей, как это было под Иловайском и Дебальцево. И как только украинская армия начинает одерживать победы, российская военная машина перестает притворяться, что ее на Донбассе нет.

Украинская армия начала формироваться меньше трех лет назад. Российская – перевооружалась на протяжении последних пятнадцати. Если кто-то думает, что выиграть в прямом военном столкновении не так уж и сложно, то пусть вспомнит Сирию. Ту самую, где Кремль мог позволить себе применять всю номенклатуру вооружений – от авиации до крылатых ракет. И подумает о том, что нынешний "гибридный" характер противостояния Киева и Москвы ограничивает последнюю в выборе методов и средств.

Войну нельзя закончить лишь потому, что вам этого хочется. И нельзя выиграть с помощью армии до тех пор, пока ваш противник не разбит. Нужно привыкнуть к тому, что иногда оборона может длиться десятилетими. И пока одни люди держат внешний периметр, другие должны модернизировать внутренний. Другого рецепта успеха у нас нет.

Некоторые вещи вы изменить можете. Некоторые – нет. Самая большая ошибка – путать одно с другим.