Проблема в том, что мы судим 2014-й из 2018-го, забыв о том, что было в стране сразу после Майдана. На тот момент в Украине фактически не было легитимного руководства. После бегства Януковича Александр Турчинов занимал весьма неоднозначную должность "и.о. президента". Приказы из столицы в регионах порой не готовы были исполнять. Потому что эти приказы отдавали люди, еще вчера стоявшие на баррикадах.

Читайте также: Когда нормализуются отношения России с Украиной

Это было идеальное окно возможностей для Кремля, чтобы провести военную операцию. Старые власти сбежали, а полномочия новых были весьма сомнительны. Вдобавок, сама Россия в феврале 2014-го была на пике своей формы.

На тот момент нефть стоила 110 долларов, Россия выиграла собственноручно проведенную Олимпиаду, холодильник в РФ даже и не думал перечить телевизору, а Москва председательствовала в "Большой восьмерке". Все это рождало у Кремля ощущение головокружения от успехов.

Не было никаких санкций, не было обвала рубля, не было изоляции Москвы. В глазах всего мира она была сильным и равнозначным партнером. А Украина воспринималась как бывшая советская республика. Запад очень долго отучался от этой оптики. Но в феврале Москва могла искренне думать, что ей простят что угодно.

Вдобавок, нужно понимать, как именно Кремль воспринимал все происходящее в Киеве. С его точки зрения, вся история Майдана была ничем иным, как спецоперацией запада против России. И в этой логике аннексия Крыма не была первым ударом – для архитекторов вторжения это была история про "дать сдачи".

В их сознании первым "красную линию" пересекала не Москва, а как раз-таки Брюссель и Вашингтон. Профессиональную деформацию не отменишь: руководство России – выходцы из советских спецслужб и уровень конспирологии их сознания зашкаливает.

Владимир Путин и КГБ

Вдобавок, мы раз за разом забываем то, что Владимир Путин – это человек, который с 1999 года не держал в руках наличных денег, не ходил по магазинам, не покупал продукты и не ездил в общественном транспорте. Он не пользуется интернетом, потому что уверен, что тот "возник как проект ЦРУ". Он возглавил Россию при Клинтоне, пережил Буша-младшего, Барака Обаму и даже Трамп для него – не больше, чем временный собеседник. Потому что Трамп уйдет, а Путин – нет.

Когда российский президент говорит о том, что после смерти Ганди ему и поговорить не с кем, он не лукавит: в его самоощущении он и Ганди – вполне равновесные собеседники. И в сознании Владимира Путина уступать любому давлению – непозволительная слабость. Даже если это "давление" – всего лишь попытка защитить свою территорию от вторжения российской армии.

Нам часто кажется, что если бы украинская армия начала сопротивляться – Кремль бы отступил. Но куда вероятнее другой сценарий: что он все равно довел бы аннексию до конца.

Читайте также: Почему аннексия Крыма – это история о возвращение в прошлое

Потери никогда не останавливали Москву. В свое время она дважды забросала Чечню телами российских солдат. А все потому, что для Кремля компромисс – это уже поражение. Именно поэтому Россия настолько недоговороспособна.

Когда мы рассуждаем о событиях прошлого – не стоит судить их из настоящего. Три года назад Россия была намного сильнее. А Украина – намного слабее. Многие вещи познаются лишь в сравнении.