C января 2019 года платежи за выбросы CO2 в Украине повышены в 25 раз. Некоторые предлагают и дальше радикально повышать ставку экологического налога, чтобы заставить заводы сократить выбросы. Иными словами, эконалоги используются и воспринимаются, скорее, как наказание.

Европейский опыт несколько иной: в ЕС существует ряд инструментов на базе экологических налогов, которые позволяют финансировать природоохранные мероприятия. Поступления от экологического налога направляют на выдачу природоохранных грантов и льготных кредитов; создаются налоговые скидки и углеродные фонды. В рамках Европейской системы торговли квотами существует фонд, который финансирует проекты в сфере возобновляемой энергетики, улавливания и хранения углерода. К 2021 он прекратит свое существование, но будет создано два новых – Фонд модернизации и Фонд инноваций. Первый будет инвестировать в проекты энергоэффективности и развития электроэнергетики, а второй – поддерживать проекты в энергоемких отраслях, альтернативной энергетике, улавливании и хранении СО2.

На мой взгляд, Украине не хватает качественных финансовых инструментов экологического стимулирования. Бизнес реализует природоохранные проекты исключительно за счет собственных средств – весьма ограниченных. Порой приходится делать это в ущерб проектам развития.

Воспользуется ли Украина опытом европейских соседей? Возможно, ведь в Верховной Раде уже зарегистрированы законопроекты (основные – №10146 и №10147, а также альтернативные – №10146-1 и №1017-1), которые призваны создать дополнительные стимулы для экологической модернизации. Их идея в том, чтобы направлять часть поступлений от экологического налога на финансирование природоохранных мероприятий предприятий.

Основной пакет законопроектов закладывает идею автоматического возврата средств: если предприятие реализует экологические мероприятия, оно может получить скидку на уплату экологического налога (в зависимости от объема природоохранных инвестиций). Альтернативный пакет предлагает создать отдельный фонд, из которого предприятия будут получать компенсацию на реализацию экологических мероприятий.

Впрочем, во время круглого стола "Бізнес-Держава-Довкілля", который прошел 16 мая в Орхусском центре при Министерстве экологии и природных ресурсов, представитель Государственной фискальной службы раскритиковал подобный подход. С точки зрения ГФС, эконалог является платой за осуществление деятельности на территории местной общины, и идея возмещения этого налога предприятиям неприменима. Эконалог – не НДС, который возмещается при покупке товаров и услуг, подчеркнул представитель фискальной службы, и местная община вправе самостоятельно решать, как использовать эти средства.

Мнение ГФС понятно – она обращает внимание, прежде всего, на фискальную составляющую налогов, то есть на функцию наполнения бюджета. Но у налогов есть и другая функция – регулирующая. Она реализуется не только посредством изменения ставок налогов, но и через формирование целевых фондов, позволяющих финансировать конкретные мероприятия. Похожую идею целевого фонда уже не первый год продвигает Государственное агентство энергоэффективности, пытаясь направить часть отчислений налога на выбросы СО2 на финансирование проектов предприятий по энергоэффективности.

Более того, в действующем законодательстве уже закреплено целевое назначение поступлений от эконалога – эти средства должны использоваться на природоохранные нужды (правда, только на местном уровне; на госуровне эта норма упразднена в 2014 году). Предоставив предприятиям возможность использовать часть отчислений экологического налога, мы усилим его регулирующее влияние и сможем быстрее достичь улучшения экологической ситуации.

Впрочем, некоторые считают, что идея автоматического взаимозачета экологического налога и экологических инвестиций неприемлема – компенсировать, мол, можно только часть расходов и только в том случае, если уже доказана эффективность проведенных мероприятий.

Но такой подход, во-первых, не решает проблему привлечения средств – финансовые ресурсы нужны до начала реализации природоохранных мероприятий, а не тогда, когда уже все выполнено.

Во-вторых, возникает вопрос: как будут использоваться поступления от экологического налога, если не направлять их предприятиям? Как сейчас? Когда отчисления эконалога используются для строительства канализации или для пополнения местным советом своего банковского депозита? Практика показывает, что местные органы власти не в состоянии эффективно и целенаправленно использовать средства.

В-третьих, механизм контроля эффективности природоохранных мероприятий с последующим решением о том, компенсировать средства или нет, – это дополнительная коррупционная "кормушка" для чиновников.

Контроль за использованием средств, безусловно, необходим. Но усложнение механизма контроля само по себе не приведет к улучшению экологической ситуации. Предприятия лучше всех понимают, как снизить нагрузку на окружающую среду. И нужно простимулировать их к конкретным действиям.

Автор Андрей Глущенко, аналитик "ГМК-Центр", к.э.н.