Сайт "24" продолжает серию публикаций о тех офицерах полиции, которые после работы превращаются в девушек. Они не просто делают селфи и украшают украинские улицы. Они успешно справляются с тем, чтобы правонарушений на них было как можно меньше.

Лейтенант полиции Львова, заместитель командира роты Ирина Кульчицкая никогда не спекулирует своим именем. Причастность к личности выдающегося украинского генерал-майора, который погиб близ Славянска, для нее — это большая ответственность и стимул лучше выполнять ту работу, о которой она мечтала с детства. Чтобы быть достойной его фамилии.

В интервью сайту "24" Ирина рассказала о том, из-за чего не все граждане любят новую полицию, как часто полицейским приходится сталкиваться с ветеранами АТО и почему украинским офицерам стоило бы брать пример с генерала Кульчицкого.

Решение пойти в полицию пришло когда было объявлено о ее создании. Я была у родителей, мы пили чай и увидели интервью Эки Згуладзе. Мне настолько понравилось, с каким энтузиазмом она рассказывает об этом проекте, что я загорелась и решила подать документы на конкурс. Абсолютно об этом не жалею. Причастность к семье генерала Кульчицкого стала дополнительным стимулом. Но планы связать свою жизнь с правоохранительной деятельностью имела еще до того, как с ним познакомилась.

Тяга к криминалистике, наверное, была с детства. Вызвана моим увлечением детективами, думаю. Очень люблю читать. Это мое хобби. Имею дома хорошую библиотеку. Мне всегда очень нравились и Эркюль Пуаро, и Шерлок Холмс. Но себя я ассоциировала, скорее, с доктором Ватсоном. Ибо всегда увлекалась медициной. Это была моя вторая мечта. Даже пробовала поступить на медицинский. Но так случилось, что экзамен на юридический факультет и на медицинский совпали по дате. Надо было выбирать, и я решила остановиться на карьере юриста. Но все равно до сих пор иногда подчитываю что-то по медицинской тематике.

Я работала юрисконсультом в детской больнице. Там подобрался гармоничный коллектив, люди, которые горят своим делом. Когда сейчас вижу заметки о врачах, которые не помогли или некачественно помогли людям, мне как-то не верится. Так странно. Потому что не могу представить, что люди, с которыми работала, могут так поступить. Да, я верю в правоохранителей и врачей. Возможно, потому, что романтик.

Самое приятное — это когда видишь результат своей работы. Когда видишь благодарность в глазах, слышишь благодарные слова, когда люди благодарят за то, что ты помог и защитил. Самое трудное — когда осознаешь, что не все в твоих руках и как бы сильно не хотел помочь, не можешь этого сделать в полном объеме. Потому что у тебя недостаточно полномочий или возможностей. Неприятно также, когда люди не понимают, что ты выполняешь свою работу. Например, правонарушитель, который не понимает, почему он должен соблюдать правила, как и все остальные. Те же правила дорожного движения. Он высказывает претензии. Это неприятно. Но мы стараемся от этого максимально отстраниться.

Практически все сейчас требуют изменений. Но некоторые требуют изменений, при этом не желая меняться. Люди хотят, чтобы реформа проходила без их участия. Оставаясь пассивными наблюдателями, они хотят, чтобы страна превращалась в европейскую. Они не хотят на своих местах делать что-то хорошее. Даже элементарно выполнять те правила, которые установлены государством. Они считают, что они имеют какие-то большие права, чем другие граждане. Банальную парковку с нарушением правил дорожного движения некоторые водители постоянно объясняют тем, что "мне тут надо стать".

Во Львове процентов 50-60 правонарушений — последствия злоупотребления алкоголем. Особенно на выходных. Очень много работаем с нарушителями правил дорожного движения. Очень много работаем с так называемыми семейками — семейными конфликтами или скандалами. В этой работе нужно быть в некоторой степени психологом. Нужно понять суть конфликта, чтобы эффективнее людям помочь или подсказать какое-то решение.

Ветераны АТО достаточно часто фигурируют в наших вызовах. Часто бывают ситуации, которые мне достаточно трудно воспринимать. Психологически трудно. Звание воина, ветерана АТО не делает человека идеальным. Были вызовы, когда эти люди себя вели таким образом, который не подходит защитнику, не подходит человеку, который рисковал своей жизнью ради нас. Я всегда стараюсь с такими людьми поговорить. Спрашиваю у них, почему они рисковали на фронте своей жизнью, а здесь ведут себя так, как не должен вести себя герой. Они в ответ ссылаются на какие-то психологические травмы. Бьют на то, что мы не знаем, в какой опасности они были, и не понимаем, насколько им тяжело все это переживать. Но, думаю, с таким непониманием надо бороться другими методами, а не агрессивным поведением.

Воины часто бывают и положительными героями. Был случай, когда ветераны АТО помогли задержать агрессивных граждан, которые с ножом бросались на охранников общественного заведения. Ветераны очень часто нам помогают, когда нужны понятые. С этим есть проблема, поскольку законодательством при составлении определенных процессуальных документов требуется присутствие двух понятых или свидетелей. Не всегда граждане имеют на это время или желание. Заметила, что если к АТО-шникам обращаешься с такой просьбой, они спокойно соглашаются дать показания.

Все то, что происходит на Донбассе, это не только личная трагедия нашей семьи. Это — большая беда нашего государства. Решение какой конкретно тормозят. Мне кажется, что это навязанная ситуация, которая без посторонней помощи из-за границы не развивалась бы дальше. Украинцы — это один народ, и мы должны быть вместе.

Люблю интересные изменения, когда есть много работы, когда не просто ездим патрулируем, а занимаемся работой. Люблю, когда много вызовов. Когда ездишь с вызова на вызов, смена проходит очень быстро. Просто отъездить в патрулирование 12 часов — это немного сложновато. Особенно ночью. Если ночь тихая и спокойная, то кофе можно выпить очень много.

С агрессивными правонарушителями уже спокойно справляюсь. В начале было страшно. Очень! Но сейчас уже пришла какая-то уверенность. Тренировки дают свое. Также у меня замечательные напарники, которые меня всегда подстрахуют в любой ситуации. Они меня в обиду не дадут.

В моей работе мне все нравится. В определенной степени мне повезло. Сотрудники милиции даже приблизительно не имеют того обеспечения, которое есть у нас. У меня хороший коллектив, который я очень люблю. Мы друг друга дополняем, стараемся учиться друг у друга. Не уверена, что есть нечто, что стоит менять именно на данном этапе в патрульной полиции. Но надеюсь, что в ближайшее время реформа пойдет дальше, и мы будем тесно с сотрудничать с предыдущим поколением правоохранителей и как-то кооперироваться.

Самая крупная взятка, которую мне предлагали — 200 долларов. Это был пьяный водитель. Смешно бывает, когда люди пытаются оплатить штраф наличными на месте. Мы объясняем, что это можно сделать, но только с помощью банковской карты через терминал. Но люди почему-то считают, что они должны заплатить нам наличными, а мы уже потом пойдем в банк и положим их на свой счет. Полицейские из моей роты никогда не опустятся до того, чтобы взять взятку.

Скептики были, есть и будут. Каждое новое начинание имеет своих скептиков. Это дополнительный стимул, чтобы доказать этим людям, что ни через год, ни через два, ни через десять лет мы не потеряем того задора, с которым мы начинали. Некоторые люди не понимают, кто и для чего пошел в полицию. Это — энтузиасты, которые имеют желание, силы и понимание того, как должна выглядеть правоохранительная деятельность и патрульная полиция. Это должен быть орган, который одновременно является и правоохранительным, и сервисным. Люди не должны нас бояться или опасаться, отношения между полицейскими и гражданами должны быть дружескими.

Генерала Кульчицкого я называла папой. Так как-то само по себе произошло. У нас с ним на самом деле были очень хорошие отношения. Мы имели общие темы для разговора. Нам нравилось проводить время вместе. Он никогда не дистанцировался. Казалось бы: где я, а где — генерал-майор. Но мы были очень близки. Много говорили, часто дискутировали. На разные темы. Он был разносторонне развитым человеком. А еще он был настолько счастливым дедушкой, что это нужно было видеть. Он очень менялся, когда общался с моим сыном. Он становился заботливым и нежным! Он учил его ходить, читал ему книги, детскую поэзию. Это было очень мило. Он переставал быть генералом и становился любящим и заботливым дедушкой, который позволял внуку практически все.

Мой сын уже осознает кто его мама и очень мной гордится. Он рассказывает всем, кто хочет его слушать, что мама полицейская. Говорит: "Мама, ты когда форме — ты меня охраняешь, а когда без формы — я тебя охраняю". Он имеет свой значок, свой пистолет, так что имею дома своего домашнего полицейского.

На работе я — офицер. Но я всегда помню, что я, также, и мама, и девушка. Иногда могу лучше понять правонарушительницу, если, например, она неправильно припарковалась из-за того, что у нее в машине сидит маленький ребенок, которого она должна держать в поле зрения. К таким случаям стараюсь относиться лояльнее.

Мое имя — это существенная ответственность. Люди, слыша фамилию Кульчицкая, больше присматриваются к моей работе. Хотелось бы быть достойной этой фамилии и достойной того, чтобы быть частью истории генерала Кульчицкого. Мне приятно, когда меня сравнивают с ним. Это великий человек.

Генерал Кульчицкий имел четкое представление о том, каким должен быть генерал, и всегда следовал этому видению. Он держал себя в форме. Никогда не позволял себе свысока относиться к людям. Он был очень ответственным. Никогда не гнушался тяжелого труда. Люди это видели, брали с него пример и становились лучше. Понятия офицерской чести, достоинства, были для него очень важны. Он действительно этим жил. И это было правильно. Думаю, большинству наших офицеров, генералов, руководителей, стоило бы брать с него пример.

Читайте также: Очаровательная полицейская о Крыме, главной проблеме украинцев и депутатских корочках