Кенигштейн: Моя карьера в IT началась в коровнике

Как началась Ваша карьера в IT?

На самом деле карьеру я начинал не в IT, а в коровнике. Я вам честно скажу. Это была моя первая работа. Мне было 19 лет. Отношение к жизни было абсолютно наивным таким, очень ярким. Это сейчас уже все по-другому. Тогда я только-только приехал в совершенно чужую мне страну один. Была программа, по которой нужно было учить язык и одновременно работать в такой маленькой деревушке – называется кибуц. Я был маменькиным сынком. Никогда в жизни нигде еще не работал и тут внезапно оказался в совершенно другой стране, надо что-то начинать, совершенно другое отношение людей.

Мы думали, что мы ковбои, что мы покорители прерий с нашими товарищами, с которыми познакомились буквально за 2 дня до того. Мы пошли в коровник доить коров. Я на самом деле очень этим горжусь, потому что это была на самом деле первая такая у меня учебка в жизни. В общей сложности провели около 8 месяцев. И это было, наверное, самое яркое, простое и очень интересное время.

Мы вставали в полчетвертого утра, потому что была первая дойка, приходили в коровник, пили кофе. Мы носили яркие платки на карманах наших джинсов, ощущали себя настоящими клинтами иствудами для того, чтобы в итоге доить коров и чувствовать себя профессионалами.

Вот это была моя первая профессия в IT. Потому что в результате весь мир переходит в сторону IT, и нет ни одной профессии сегодня, которая так или иначе не была бы связана с информационными технологиями. Наша ошибка заключается в том, что мы пытаемся вывести IT как некую отдельную отрасль, которую можно поставить рядом с сельским хозяйством или с образованием. Это верно и неверно отчасти, потому что информационные технологии в современном мире, в современном обществе, в современном государстве – они абсолютно везде. Раньше Гейтс сказал: "Если ваша компания не внедряет IT-технологии у себя, то вы не участвуете в гонке – вы проиграли". Сегодня можно сказать, что если ваша компания не занимается IT, не ставит перед собой как цель и не использует информационные технологии для достижения этой цели во всех сферах, то вы не участвуете в гонке и, по сути, проиграли.

Я начал заниматься интернетом в начале 2000 года. Тогда все начиналось. Google был стартапом, не было никаких стандартов. Я помню, несколько компаний боролись с Google за первенство. Я пошел в дочернюю компанию Microsoft. Меня еще поразило, что все люди сидели в открытом пространстве, в оупен спейс. Концепция, когда люди сидят вместе и работают – пускай у них есть небольшие перегородки – была не развита. Все только начиналось. И вот этот магнетизм IT-компании. С этого момента началась моя карьера.

Почему хотелось именно в IT?

Если бы в эту сферу не попал таким образом – я бы попал другим. Это было совершенно новое, невероятное, все об этом знали. И достучатся до hi-tech -компании было достаточно тяжело, потому что они построили некий квантовый остров вокруг себя и попасть туда было достаточно тяжело. Поэтому все искали лазейки, а лазейки были через стартапы, потому что тогда в израильтян начался стартап-бум, который, по сути, не прекращается до сих пор. Тогда очень модно было работать в стартапе, но говорили, что отсутствует рабочий график. Надо работать по 15-16 часов в сутки, очень тяжело, хаос. В общем, все то, что и сейчас происходит.

И когда ты сидишь и делаешь некий продукт, и ты видишь, как этот продукт работает, видишь реализацию моментально – это дает тебе очень много сил. И это есть только в IT. Потому что во всех других сферах ты должен что-то посеять и сидеть и ждать или кого-то научить и сидеть ждать, пока он добьется чего-то. Ты видишь результат гораздо позже. А в айтишников это проходит моментально. И это дает колоссальную энергию и возможность делать гораздо больше.

Почему Вы, работая успешно в Израиле, решили вернуться?

После 6 лет в крупном интернет-проекте, который я сам построил и раскрутил, стало достаточно скучно. Я был наемным работником. Компания сказала "спасибо" и потом продала тот проект за 3 млн долларов. Но в результате я многому научился.

Мне нужно было решать, что делать дальше. Я верю в преемственность, связанную с местом жительства. Для меня это очень важно. Если ты родился в Украине, то ты никогда не сможешь уехать навсегда. Ты никогда не сможешь простить себе. Тем более, что современная парадигма – она допускает не уезд, как это было раньше, когда люди уезжали с чемоданами и сжигали все мосты, а возможность жить на две страны. Сегодня благодаря технологиям, интернету, онлайн-образованию, работе с компьютером в рюкзаке – ты можешь себе это позволить. Если ты зарабатываешь. Это на сегодняшний день лучшее, что может произойти с человеком, потому что ему необходимо хотя бы раз в несколько месяцев приподниматься над окружающей действительностью.

Если ты долго находишься в одном городе и вдруг у тебя отпуск, и через 10 дней ты чувствуешь себя отдохнувшим, и те негативные моменты, которые ты испытывал до отпуска, – становятся мелкими и несущественными. Ты начинаешь заново возвращаться к вещам, начинаешь их любить. Я обожаю возвращаться в Киев. Поэтому это одна из причин, по которой я вернулся.

Я родился во Львове, у меня там похоронен дед, который, будучи польским евреем, бежал от нацистов во Львов. Потом, когда пришла советская власть – отправила деда на Урал. После войны он вернулся во Львов и прожил там всю жизнь.

Три года назад Вы стали инициатором внедрения 3G в Украине. Это требовало усилий. Почему Вы за это взялись?

3G безусловно – это часть моей победы. Это та технология, которая у нас отсутствовала из абсолютно коррупционных причин. Особенно для тех людей, которые ездят по миру и понимают, насколько отсутствие 3G мешает жить, насколько мы отстаем, насколько мы опаздываем. Это как некая цифровая демократия, это как дороги между городами, которые тоже у нас не всегда есть.

Когда мы начали этим заниматься, Украина была последняя страна в Европе, в которой отсутствовало 3G . И это было нонсенсом. И почему мы с моим другом Владом Воскресенским начали это делать? Потому что тогда, весной 2014 года, все было пропитано желанием. Было все наивно, светло, и мир был полон энергии. Была весна и моя жена была на последнем месяце беременности, и вот-вот должна была родится моя дочь, и мне хотелось что-то создать, некое наследие оставить.

Вы очень активно пишите в социальных сетях, различных интернет-медиа, у вас много подписчиков. Вас можно назвать опинион-лидером. Для чего Вам это нужно?

Возможно, я пытаюсь создать некий квантовый остров, но он должен быть более светлым, более инновационным, более ярким. И в существующем обществе это сделать сложно, но возможно, потому что ты находишь огромное число единомышленников. И когда ты об этом говоришь в публичной плоскости – ты находишь огромное количество людей, которые мыслят точно так же, как и ты. Просто они молчали. И они хотят быть частью того, что ты строишь.

У Вас была идея сделать инновационное пространство для предпринимателей. Каким оно получилось?

Наконец наш первенец родился, мы запустили наш проект "Креативный квартал". Это достаточно долгий проект. Я начал о нем думать в 2014 году. Мы пытались его делать во Львове, и у нас не получилось по самым разным причинам. И мы запустили "Креативный квартал" в Киеве. Но все же мы его реализуем с тем социальным предпринимательским уклоном, который открывает новое дыхание для колоссального количества людей, которые хотели бы что-то создать своими руками, для их детей, для их семей.

Каким в идеале должен быть этот проект?

Украинская диаспора – это такая часть Украины, которая пока не так признана украинцами, потому что украинцы не так часто пока бывают в Европе, Штатах и т. д. Хотя там колоссальное количество живет людей, которые очень небезразличны к тому, что у нас происходит. И это колоссальная сила, которую нужно научится правильно использовать. Так вот, американцы из украинской диаспоры как-то назвали "Креативный квартал" проектом, который меняет города. Это на самом деле так. Он меняет менталитет людей, которые живут в городе. Дает им возможность на самом простом уровне делать что-то, создавать что-то своими руками, используя инструменты, которые предлагает "Креативный квартал".

Понятно, что здесь есть социальная и бизнес-составляющая. Понятно, что если это бесплатно, то в этом нет никакой ценности, и это мы видим на примере, во что превращаются парки, если за ними не следить. Мы хотели поддержать предпринимательство как некий феномен, который наконец-то пришел в нашу страну и набирает обороты. Что такое социальное предпринимательство – это когда ты, создавая свой проект, решаешь наболевшие проблемы общества в радиусе 10 км вокруг твоего проекта. Я очень верю, что наше общество будет готово к такому, и я очень хотел бы этот проект реализовать.

Кто сейчас уже присоединился к Вам?

Мы не стоим на месте. Мы создали очень яркий проект, о котором все говорят. Используя принципы совместного использования и потребления, ми реализовали в Киеве. Он свежий и пользуется колоссальным спросом. Мы делали, по сути, креативное пространство для айтишников – в итоге к нам хотят переехать абсолютно все – и банкиры, и инвестиционные банкиры, и IT-компании. Для нас это было удивительно. С другой стороны та социальная концепция, возможно, очень наивная – она еще не реализована. Я очень надеюсь, что через какое-то время будет возможность ее реализовать.

Насколько сильна потребность в лидерстве у Вас?

Я лидер, но мне мешает отсутствие системности. Я слишком хаотичен и слишком эмоционален. И это мешает создавать абсолютно четкий понятный план тем, кто хотел бы пойти за мной, поэтому они либо принимают эти правила, либо отказываются от них.

У нас с моим партнером Романом Хмилем три столпа – это сила, концентрация и энергия. Мы оба сильные люди, поэтому порой нам несладко. Но Роман больше занимается концентрацией, а я больше энергией. И это такой тандем, который дает нам возможность создавать такие проекты, не боятся делать смелые шаги и быть первыми.

Быть первыми тяжело потому, что ты не знаешь, за кем следовать, ты не знаешь, куда идти. Можно быть вторым или третьим и называть себя первым. У нас же очень развита нечестная конкуренция. Я также не считаю, что в том проекте мы первые, потому что есть ряд компаний в мире, которые реализовали этот проект и создали этот спрос. Но пропуская это все через себя, добавляя оттенки и мысли, мы создаем уникальный продукт. Хотя я не люблю сравнивать и ставить кого-то на какие-то точки.

Бывали у вас серьезные провалы? Как вы с этим справлялись?

Это часть любого процесса в предпринимательстве. Я не помню ни единого случая, когда что-то хорошее происходило, и за ним не был некий факап, который всегда является частью успеха.

Почему в американцев и израильтян есть много успешных проектов? Потому что они не боятся упасть. И общество относиться к этому достаточно толерантно. Более того, ты не получишь денег, если ты не падал, будучи предпринимателем. У нас же падение – смерти подобно, и здесь мы очень провинциальны. Все – успешные, а страна в жопе. Не надо боятся упасть. Это тот совет, который я всегда даю предпринимателям.

У нас факапов было много. Путем проб и ошибок мы таким образом двигаемся вперед. Для меня очень важен факап не в контексте того, что он обязательно должен случится, а то, что ты из этого вынесешь, какой вывод сделаешь, и как ты его потом конвертируешь в какую-то конкретику. Это сродни эмоциональному интеллекту. Мы сотрудников набираем исключительно по этим правилам. Да, ты должен быть специалистом, ты должен быть эмоционально интеллектуален. Ты должен управлять своими эмоциями для достижения определенных шагов.

Хватает время еще на что-то помимо проектов?

Я много работаю и мало отдыхаю, мало уделяю времени семье. Хотелось бы больше. Но проект – это тоже ребенок, который невероятно увлекает, и необходимо делать огромное количество вещей, чтобы его двигать вперед. Я плохо управляю своим временем, потому что увлекаюсь, а увлекаюсь, потому что влюбляюсь, а влюбляюсь, потому что отдаюсь полностью своему проекту.

Как Вы отдыхаете?

Я бегаю на беговой дорожке. Потому что ты можешь отключить голову, впасть в некое состояние нирваны, пройдя через боль, когда ты бежишь долго. Ты не бежишь по пересеченной местности, тебе не нужно ничего контролировать – дорожка сама тебя несет. Ты можешь отключить мозги. Если бы у буддистов, которые живут в Непале, были беговые дорожки, наверное, их философия была бы еще глубже. Потому что нирвана, в которую ты впадаешь через 3-4 км бега – она невероятна, и в этот момент ты можешь много чего придумать.

Что Вас вдохновляет, дает силы?

Я люблю путешествовать – ездить по нескольку раз в один и тот же город для того, чтобы его с разных углов воспринимать. Одним из моих любимых является Лондон. Это совершенно потрясающий мегаполис. Лондон никогда не будет скучным и унылым. Это – центр мира, центр экономики, центр финансов, центр культуры, музыки. И когда ты туда попадаешь – начинаешь впитывать огромное количество энергии. Приезжаешь потом в Киев и реализуешь это все в каких-то проектах, которые создаешь.

У меня еще есть одно хобби – заниматься социальными проектами. После 3G у нас началась долгая эпопея по внедрению PayPal (международная электронная платежная система). Я очень надеюсь, что рано или поздно я эту упрямую компанию затащу в Украину. Она есть в Зимбабве. Объяснение, почему у нас до сих пор нет, лежит на поверхности – мы не готовы с точки зрения экономики и наших регуляторных практик. Поэтому PayPal у нас работает неполноценно. Я каждые две недели уже на автомате пишу их топ-менеджерам, мы постоянно поддерживаем связь. Вода камень точит.

Как Вы поменялись с того времени, как только пришли в ІТ?

Я стал зрелым. Я стал отцом. Научился выражать свои мысли – раньше не умел этого делать. Я научился финализирывать проекты. И желаю этого всем предпринимателям: не бойся падать и заканчивай свои проекты. Или останавливай их, если идешь не туда. Признайся себе, что это неправильно и не бойся окружающей обмолвки. Плевать на них. Это твой путь. Иди вперед и все.

Каким проектом Вы больше всего гордитесь?

Я горжусь своей дочкой. Я горжусь, что она растет совершенно свободным человеком. Мы воспитываем ее по принципу общения, как со взрослым человеком. Мы никогда не разговариваем с ней каким-то дурацким языком, мы говорим с ней сложноподчиненными предложениями. Она часть нашей семьи, она развитый человек, просто ей меньше лет. И это не означает, что она не заслуживает места, равного нам с женой. И в этом смысле для меня – это очень важный проект. Наверное, самый лучший и самый важный.