О будущем мирных переговоров с Кремлем, израильской дипломатической площадке и гарантиях безопасности Украине – в эксклюзивном интервью сайту 24 канала рассказал глава Центра политических студий "Доктрина", политический аналитик Ярослав Божко.
Читайте Изуродованные здания и авто: как выглядит разрушенная "русским миром" территория СК "Авангард"
Целесообразность переговоров с Москвой и позиция России
Ярослав, скажите, для чего нужно было собираться на очередной раунд переговоров, если никакого прогресса так и не было достигнуто?
Сами по себе переговоры в войнах не являются замкнутой реальностью, отделенной от событий на поле битвы. Изменение статус-кво на переговорах возможно только при условии изменения статус-кво на фронте.
Дипломаты не могут делать какие-то уступки или наоборот – занять более жесткую позицию в отрыве от ситуации на фронте. Все это должно подкрепляться определенными военными успехами.
То, что начались разговоры о готовности российской стороны говорить предметно, идти на уступки, возможно, даже снять какие-то совершенно непрактичные требования со своей стороны, могло быть прямым следствием большего осознания Москвой масштабов надвигающегося на нее военного поражения. Оно затрагивает важные структурные элементы, которые не удастся быстро восстановить, даже если Путин объявит тотальную мобилизацию.
Ключевой проблемой, которая не позволяет сторонам достичь компромисса, является факт, что в России все очень сложно с донесением сообщений о реальном положении дел наверх.
Ярослав Божко, глава Центра политических студий "Доктрина", политический аналитик / Фото из архива автора
Особенно это было видно в контексте проведения того же совбеза перед самой войной. По сути, мы понимаем – высшее политическое и военное руководство России очень плохо владеет ситуацией на местах. Там есть желание одерживать быстрые политические победы.
Актуально Россияне изменили тактику войны с Украиной: военный эксперт объяснил, что это им даст
Была очень показательная история. Неизвестно кем, по утверждению россиян, нами, во что я сам определенно не верю, "Точка-У" попала в центр Донецка. И это было использовано Кремлем, как еще один повод с притворным недовольством заявлять о невозможности переговоров.
Кроме этого, я считаю, что российская сторона из-за сложности прохождения аналитики снизу вверх, не в состоянии постичь трагичность ситуации на войне. Россия отступит лишь тогда, когда в Кремле узнают о реальном положении вещей на фронте.
А нам необходимо идти на переговоры для того, чтобы пытаться сохранить как можно большее количество человеческих жизней и инфраструктуры. Мы эту войну выиграем обязательно, вопрос только – какой ценой. Дипломатия в нашем случае является инструментом уменьшения вреда, предотвращения гуманитарного кризиса и других негативных последствий российской агрессии.
Какой смысл говорить дипломатам, когда пушки не умолкают?
Мы вынуждены идти на переговоры. Но при этом и нам вовсе не обязательно прекращать воевать на время дипломатических контактов. Россияне на это и рассчитывают. Они хотят своими недопустимыми действиями заставить нас прекратить сопротивляться. Путин хочет, чтобы нами овладело сомнение относительно целесообразности продолжения войны, чтобы потом заключить выгодный для него самого мир.
Путину могут не рассказывать о реальном положении вещей на фронте / Фото Getty Images
Подоляк говорит, что увидел готовность агрессора к конструктиву. С чего бы это вдруг?
Прежде всего мы не можем знать всего того, что знает Подоляк. Я думаю, что он таким образом хочет сказать о смягчении переговорной позиции России. Прежде всего, в результате украинских успехов в ходе боевых действий.
Однако в реальности все формулировки обеих сторон о том, что диалог стал более возможным, они все равно делаются в формате "договорились о готовности договариваться". Просто это уже признак того, что наши соперники готовы воспринимать позиции Украины, от которых она не может физически отступить.
Связана ли эта готовность слушать, в том числе и со словами первого заместителя госсекретаря США Венди Шерман по поводу эффективности санкционного давления?
Это объяснение само по себе является американоцентрическим. Оно в себе несет вполне конкретный месседж. О том, что госпожа Шерман считает готовность россиян говорить результатом действительно того санкционного давления, которое оказывают американцы совместно с европейцами.
Венди Шерман показывает таким образом, что политика правительства США оказалась эффективной.
Как вам Израиль с точки зрения дипломатической площадки?
Такая страна, как Израиль вполне может быть посредником. Она равноприближена и равноотдалена к России и Украине одновременно. Посредниками не могут быть ни США, ни Британия, ни Франция или Германия. Россия же публично заявляет, что ведет, по сути, войну с западным миром. Следовательно, она никогда не воспримет посредником в войне с Украиной западное государство.
О каком таком компромиссе говорил все тот же Подоляк?
Компромисс – это очень удобное слово в дипломатическом языке. Его вставляют тогда, когда оно наиболее нужно. Используется там, где нужно заткнуть дыру, там ищут это слово. В нашем случае компромисс – не достижим. Из-за позиции России, которая принципиально не хочет отказаться от идеи, что Киев почему-то должен признать псевдореспублики и российскую принадлежность Крыма.
Здесь встает еще и культурная определенная проблема. Они не понимают, что у нас политические решения принимаются по-другому, чем у них. Компромисс возможен, лишь когда Москва изменит подходы к решению проблем войны и мира. Именно это и имел в виду. Мы прямо сейчас ждем, когда Кремль осознает серьезность собственных проблем.
Что это за итоговый документ такой, который должны подписать стороны?
Никакого документа сейчас никто не готовит. Просто потому, что это невозможно делать в одностороннем порядке. Мы хотим предложить России предоставить нам какие-то гарантии безопасности.
Вопрос в том, готова ли она его подписать и признают ли россияне нас в определенных международным правом границах. Во всяком случае, пока мы не знаем точно грани компромисса. А знаем только, что он когда-то будет. До тех пор будет продолжаться война. И однажды Россия решит, что возможно надо уступить, потому что иначе ее ждет крах.
Также интересно – Зеленский ответил, что такое победа в войне: смотрите видео