Будни "ЛНР": пропал драйв жить – осталась только серость

15 января 2018, 08:41

У меня есть приятель – немолодой успешный врач. Летом 2014 года я вспоминала его. Не было сомнений, что он уехал из города в этот небезопасный период.

А вот что дальше? Какой он сделает выбор?

Дальше он вернулся: в том украинском курортном городе, где они проводили лето, они были очень приметны: слишком уж они были беспечны на фоне войны в стране. После визита украинских военных и очень горячего разговора о том, кто кому и что должен, они спешно вернулись в Луганск, отправив сына подальше от войны по обе линии разграничения.

Зная, что он вернулся, мне было интересно, как он адаптируется к новым реалиям. Он долго сохранял нейтралитет, получил даже некоторые преференции – многие конкуренты выехали и не вернулись, появился "зеленый" свет для новых проектов, он реализовал какие-то идеи, прошел курсы повышения квалификации в "республике", оформил две пенсии – в "республике" и за ее пределами. Жить бы да радоваться.

Каково же было мое удивления, когда в разговоре он неожиданно отозвался о "республике" как о "нашем гетто". Его положение здесь далеко не самое плохое, это очевидно. И такие нелестные эпитеты…

Если разбираться, чего лишилась такая прослойка жителей "республики" как интеллигенция, наберется несколько пунктов.

Пропал общий лоск жизни. Это и снижение уровня в супермаркетах премиум-класса, в которых раньше не только совершали поступки, но и показывали себя, неспешно дефилируя, это и закрытые границы, и отсутствие ночной жизни города…

Это то, что очень сложно описать, потому что каждый пункт будет звучать как не самый несущественный на фоне войны.

Это свежие пирожные и элитный сыр, это блистеры с помидорами черри зимой и горький красный перец в лютый мороз, фрукты и овощи столько и тогда, когда этого хочется…

Но даже не это, не только это. Это общая канва жизни – поводы покупать дорогие костюмы и поводы одевать их между прочим, а не только на похороны.

Это концерты, которых раньше было с избытком и на все вкусы, это путешествия и горящие путевки, которые грели сердце и торопили собирать чемоданы. Это статус, который был всегда и работа для души, для себя.

Ушло очень многое из жизни – понятие статуса, комфорт дорог, уменьшились доходы, изменились планы. Жизнь стала очень пресной и какой-то очень торопливой. Как жизнь не ради отдыха и путешествий, а жизнь ради жизни, чтобы работать, получать зарплату и снова работать.

Выехали дети и друзья, а его роль в городе стала очень походить на роль надсмотрщика за пустующими квартирами. Где-то это даже было унизительно, потому что нужно было оббегать по кругу все оставленные квартиры, проверяя газ и воду и оплачивая по ним коммуналку.

И снова не только это и не именно это. Пропал драйв жить. Поездки стали носить изнурительный характер, изматывающий, унизительный. Поездки за пенсией утомляли, забирали силы и, главное, хотя бы какие-то остатки представлений о своем статусе и самоуважении.

Раньше он ездил в отпуск несколько раз в год. Сейчас – по пенсионным делам. Все стало очень сложно. И за решением этих сложностей часто терялись мотивы, что первично и для чего все это.