Благодаря большому опыту в МВД боец спас немало жизней, ведь не только видел разное за время своей службы, но и хорошо умел оказывать медицинскую помощь. Дней, когда Головатый отсиживался дома с 2015 до 2019-го, практически не было.
К теме Мы платили деньги за то, чтобы ехать на войну, – щемящее интервью жены с добровольцем
Если он не был на фронте, то занимался подготовкой бойцов. Если не занимался подготовкой, то возил собратьям помощь. Занимались даже двумя приютами: один в Покровске, другой – в Лисичанске.
О том, почему боец пошел на фронт, – читайте в рассказе из первых уст Ивана Головатого в рамках проекта "Цена мирного неба" на сайте 24 канала.
Началось все еще на работе в Славянске
Более 23 лет я проработал в МВД. Еще до пенсии успел отбыть ротации в Славянске, Краматорске, Дружковке, Константиновке в 2014 – 2015 годах. Тогда, еще как милиционер, я следил за общественным порядком: предотвращал мародерство, проверял людей, которые могли бы перевозить оружие и тому подобное.
В то время люди массово выезжали из оккупированных территорий, и усиленное патрулирование было обязательным, ведь это были совершенно разные люди, с разными помыслами. У большинства из них были пророссийские взгляды, а на нас и военных смотрели искоса.
Иван Головатый с сослуживцами в Славянске / Фото предоставлено Иваном Головатым
Когда я вернулся, то через несколько месяцев ушел на пенсию и попытался работать охранником в рыбхозе, чтобы "отвести душу" от увиденного.
Крайне трудно, когда ты видишь, что одна часть государства живет мирно, без больших проблем, а на другой – разруха и война. Звучит, как будто ничего особенного, но это просто нужно раз увидеть...
Но охранником я работал не долго. Проработал менее 4 месяцев... не выдержал.
Почему я, человек, который что-то может и умеет, сижу здесь?
Я понимал, что нужен на фронте. За 23 года в МВД я видел и умел многое. Даже люди, которые до войны занимались бизнесом, искусством или другими гражданскими вещами, взялись за оружие. А я буду сидеть здесь? Меня это просто разъедало изнутри.
У каждого человека есть толчок изнутри. У украинцев – это еще казацкие гены. Кроме того, нужно создавать будущее детям. Все это сложилось в голове и стало для меня двигателем пойти на фронт.
Я понимаю, что можно забить на всех и все, жить спокойно в мирных городах, но чувствую сердцем, что так быть не должно. Есть люди, которые говорят: "Война далеко, пусть там себе разбираются, а когда враг придет сюда, то мы ему дадим". Нет, если они придут сюда, то "дадут нам", потому что вся территория будет захвачена. А там – еще можно держаться. И отдавать свою землю ни в коем случае нельзя, как бы далеко она не была от вашего дома.
Это "съело" немало здоровья родных, но я уверен – поступил правильно
К сожалению, на контракт меня не брали из-за проблем со здоровьем. Тогда я решил пойти в добробат. Сказал родным, что еду на 2 недели на учения охранников, а сам поехал на учения в батальон "ОУН".
Когда после подготовки сказал, что еду на войну – семья была шокирована. Это "съело" немало здоровья у моей мамы, жены, дочери, но я уверен, что все сделал правильно. Понял меня только сын.
"Отец" с собратьями на Донбассе / Фото предоставлено Иваном Головатым
До приезда медиков пришлось спасать 5 бойцов
Когда нас отправляли на фронт, мы даже не знали, куда едем. Тогда нас привезли в Пески. Я еще и попал на очень "прекрасное место" – рядом с дорогой, которая выходила на Донецк, где все, как на ладони. С терриконов нас бомбили всем, чем только можно.
Однажды произошел очень "глупый бой". Мы стояли с бригадой, в которой были "разные люди", они "пили все, что горит". Даже самогон в блиндажах гнали. В нашем же батальоне алкоголь был под строгим запретом.
Когда начался бой, те военные были очень пьяные – света нет, вокруг кровь, никто не понимает, что делать. В тот день, к сожалению, 5 бойцов получили ранения – одного из них из-под пуль я вытаскивал сам.
Поскольку медики были далеко (не на позициях с бойцами), а людей, которые реально умели оказывать первую помощь раненым практически не было, делал это я. В МВД мы ежегодно учились этому, а крови я не боюсь. Поэтому остановить кровотечение, наложить турникеты и другие вещи – для меня не было проблемой.
К счастью, тогда никто не погиб. Приехали медики и забрали раненых.
Мирные переговоры шли на верхушке, но не у нас
Даже когда начались "мирные переговоры" между Украиной и подконтрольными России боевиками, почти ничего не изменилось. Обстреливали каждый день и каждую ночь. Бойцы гибли, было много раненых.
Дней, когда по нашим позициям не стреляли – практически не было. Тихо было только тогда, когда приезжала ОБСЕ. Но эта тишина пугала еще больше, ведь ты не знаешь чего ожидать.
Выстрел ПТУР по позициям боевиков на водокачке. Крымское, 2017 год: смотрите видео
Обеспечение тогда было никакое
Мы – добробаты, не были на балансе у государства, поэтому ничего от него и не получали. Но даже в батальонах ВСУ было такое: "Едет два танка, один тянет другой – один только едет, а другой – только стреляет. Так и воевали".
В 2014-м армия была никакая. Условно говоря, были только кирзовые сапоги и форма "дубок". Остальное – возили волонтеры, родные и сами бойцы.
Ходили в гости к сепарам за подарками
Неоднократно были вылазки на склады боевиков, где мы забирали много боеприпасов и оружия, которым затем и воевали – чем-то же надо было воевать. Мы у боевиков даже пулеметы забирали. Они потом выходили на нас по радиостанции и говорили: "Продайте обратно, мы вам деньги заплатим, а то нам капец будет". Такое вот было.
К вылазками готовились заранее: все планировали, поднимали коптеры и незаметно, постепенно разминовывали небольшую своеобразную дорожку на позицию боевиков. Это занимало несколько дней. После тщательной подготовки небольшая группа бойцов шла по этой дорожке на склады сепаров.
Отправлялись только те, кто был психологически готов. Это значительно сложнее эмоционально, чем может показаться. Страх в данном случае – вполне нормальное явление. Группа, которая идет на вылазку, условно делится на: авангард, прикрытие, медпомощь, группу эвакуации. А после окончания "операции", чтобы сепары не воспользовались нашими путями, ставили свои растяжки.
К сожалению, одна из таких вылазок закончилась трагически. Мы не рассчитали силы, а разведка дала не совсем ту информацию, которая была в реальности. Тогда 2 бойца погибли и 5 получили ранения. Мы рассчитывали на одно, а получилось другое. Сепары приехали с двух сторон на машинах и открыли по нам огонь. В основном это были чеченцы.
Тогда я помогал оттягивать раненых и оказывал медицинскую помощь. Тяжелым был командир роты 93-й бригады "Стаф" – я на коленях оттягивал его от места боя где-то 150 – 200 метров, оказал медпомощь: остановил кровь с помощью турникета и тампонацию. К счастью, его удалось спасти. "Стаф" получил инвалидность, но продолжает воевать. Сейчас он комбат 93-й бригады.
Читайте также Спас бойцов ценой жизни или феномен Тараса Матвиива: откровенный рассказ матери Героя Украины
Во время сражения меня контузило, но не критично – "откапали" и сделали несколько уколов.
"Отец" с трофейными минами 80-го калибра / Фото из личного архива бойца
Повторю, не жалею, что туда попал. Значит я должен был там быть. Что в Песках вытащил одного бойца из-под пуль и оказывал первую помощь раненым, что в Крымском спас "Стафа" и помогал другим.
Об "измене"
Ох, об этом очень больно говорить. Я убежден, что власти не выгодно иметь мотивированных воинов. Потому что мотивированные люди готовы на все, чтобы уничтожить врага. Они – реальная сила, которая с легкостью может освободить все территории от российских оккупантов. А это разрушит "бизнес" многих "людей, которые стоят выше". Скажу больше, пожалуй, лишь 5% людей на фронте – реально мотивированы и искренне готовы защищать страну.
Приведу реальный пример. У командира одного из подразделений, семья которого жила на неподконтрольных Украине территориях, был там свой магазин. К нему за покупками ходили и сепары, и наши военные. А чтобы они не пересекались, то договаривались о времени, кто и когда будет ходить. Кроме того, этот командир часто разговаривал с боевиками.
И таких, как он, к сожалению, у нас немало. Далеко не каждый боец стоит за страну и людей. Некоторые за деньги (сейчас высокая зарплата у военных на фронте), некоторые даже с сепарами возят "контрабас", а некоторые – по принуждению.
Твой командир – царь и Бог для тебя
Практически все зависит от твоего командира. Он для бойца Бог и царь. Не Зеленский или Порошенко, а непосредственно твой командир. Как он сказал, так и будет.
Есть командиры, которые прикроют, и во всем помогут. Есть такие, которые постоянно штрафуют своих же бойцов за того, что они открыли огонь. А есть и такие, что нередко переговариваются с сепарами. И, к сожалению, "старых пророссийских пердунов" в рядах ВСУ очень много.
Немного, но есть и командиры от Бога. Одним из таких могу назвать "Стафа" из 93-й бригады. Это действительно справедливый командир. Он последнее готов отдать ради бойцов и страны.
Почему "Отец"?
Когда я поехал на свою первую ротацию еще от МВД в Славянск (в 2014 – 2015 годах), мы жили в общежитиях одного из техникумов. Там стены были расписаны сепарскими лозунгами. Понимаете, какие люди там жили раньше.
На Иордан я пошел в церковь, набрал святой водички, окропил свою комнату и нарисовал крест над дверью. Когда другие увидели, то улыбались и говорили: "Отче, окропите еще нам комнаты". Я окропил им, помолился, поставил крестики. Именно с этого времени у меня и появился позывной "Отец".
Головатый на Донбассе с четвероногим другом в Песках / Фото из личного архива бойца
Жили в посадках или в подвалах
Хуже всего было жить в Крымском. Если в Песках, еще были какие-то сохраненные дома, подвалы и даже части асфальтированных дорог, то Крымское – это болото "по шею". Обустроить что-то там было крайне сложно. А выкопать блиндаж – было практически невыполнимой миссией. Там какая-то очень особенная глина, даже военный экскаватор становился бессильным.
Если в Песках мы могли жить в гаражах или подвалах, где достать врагу нас было крайне трудно, то в Крымском наш быт был обустроен в посадках, которые накрывали деревом. Любая 120-мина пробивала их с легкостью.
Было странно, когда приезжали высокие чины и спрашивали, где туалет. А вы понимаете, какие были туалеты – обычные выгребные ямы. Нас упрекали, а где табличка? Или цеплялись к тому, почему не подписана еда: там где молоко, должна была быть табличка с надписью "молоко", а там где хлеб – табличка с надписью "хлеб".
Быт защитников на Донбассе / Фото из личного архива бойца
На войне страшно
Каким бы ты ни был Рембо и героем – страшно. Особенно, когда начинаются и заканчиваются бои. Страх всегда присутствует. Я не верю ни одному человеку, который говорит: "Я не боюсь". Такого не бывает, особенно на фронте. Если бы не страх, погибших было бы еще больше.
В самые тяжелые моменты на фронте может спасти только одна единственная вещь – молитва. Часто даже атеисты на войне приобретают веру.
В 2018-м году мы просто стали не нужны
В 2018-м году АТО заменили на ООС. А это означало, что только государственные структуры могли находиться на фронте. Часть добровольческих батальонов распылили по разным подразделениям ВСУ, а для других передовая была закрыта – много добровольцев просто не могли служить по контракту, потому что просто не подходили по состоянию здоровья или по другим статьям непригодности.
Но это не значит, что все сразу ушли. Мы все еще были на фронте до 2019-го года, однако нелегально. Мы договаривались с другими батальонами и стояли вместе с ними. В этот период мы были в Водяном и Богдановке.
Но однажды просто приехала контрразведка и вывела нас. Мы сдали оружие и ушли. Часть "ОУН" разошлась: кто-то по домам, кто-то за границу, а кто-то в ВСУ. Те, кто остался, ждут, когда снова смогут законно защищать свое государство и семью.
Поблагодарить Путина могу только за одно
Вождя оккупантов Путина могу поблагодарить только за своих собратьев, которых нашел на фронте. С некоторыми я бы даже не мог подумать, что буду дружить в мирной жизни. Интересный пример: у нас были люди, которые отсидели в тюрьме. И вот я, экс-работник МВД, и бывший заключенный – едим вместе кусок хлеба. Это, казалось бы, просто несовместимое.
Иван "Отец" Головатый с собратьями в Песках / Фото из личного архива бойца
Война также отсеяла многих моих товарищей, с которыми я общался до нее. Не один из них "бился в грудь" и говорил, что вместе со мной пойдет на фронт. Однако на деле просто "слился".
Какая цена вашего мирного неба?
Я отвечу вопросом на вопрос. А есть ли цена у человеческой жизни? Нет, она бесценна. А на фронте, чтобы все мы жили мирно – погибли десятки тысяч воинов. Поэтому, мирное небо – бесценное, ведь за него погибли многе патриоты, которые защищали свое государство.