Главным достоянием украинской армии он считает трагический опыт. Кроме этого, в интервью он рассказал о том, как начал работать в зоне боевых действий, сколько сейчас воинов в статусе "пропавший без вести" и что самое сложное в его деятельности.
Обратите внимание Что ждет Россию в ближайшем будущем: интервью с адмиралом ВМС Украины Кабаненком
Умеете ли вы стрелять и имеете ли личное оружие?
Да, очень хорошо умею стрелять. У меня есть оружие. Есть 5 стволов: один AUG есть, маузер (это из нарезных) и 3 гладкодульних. Стрелять люблю, умею. Детей своих учу.
О победе на Донбассе и главное в ВСУ
Главное достояние украинской армии?
Опыт. К сожалению, тяжелый, трагический, но опыт. На самом деле сейчас, насколько я понимаю, военнослужащие именно Вооруженных сил Украины очень котируются на внешнем рынке. То есть, военные других стран их уважают, потому что многим удалось пройти боевой опыт. Как в старой поговорке – за одного битого 10 небитых дают.
Поэтому самое главное – это опыт, устойчивость ребят, которые смогли.
Как Украине победить в войне на Донбассе?
Вы знаете, в победу надо верить, но не должно быть победы любой ценой. Это я точно знаю. Потому неправильно телами забрасывать. Скажем так, победа, добытая путем миллионов своих земляков, – это Пиррова победа. Поэтому если конфликты происходят, прежде всего войну должны выигрывать политики.
О пропавших без вести воинах
Сколько сейчас воинов в статусе "пропавший без вести"?
Кроме гражданских лиц, то военнослужащих, если не ошибаюсь, еще примерно 60 без вести пропавших.
Можно ли их найти? Можно. Удастся ли всех найти? Нет. Всех найти уже точно не удастся. Можем ли мы что-то сделать? Отвечаю: мы обязаны это сделать.
Как именно, не знаю. Однако я знаю, что в этом кроется ключ именно боевого духа. Когда солдат видит, что пусть мертвый или живой, но он гарантированно вернется домой, он готов отдать Родине все. Это очень важно в морально-этическом и патриотическом аспектах воспитания.
Поэтому государство обязано приложить максимальные усилия и демонстрировать это общественности, чтобы вернуть каждого парня – живого или мертвого, но вернуть.
Ярослав Жилкин / Фото Военное телевидение Украины
О работе поисковиков на Донбассе
Как начали работать в зоне боевых действий?
Мы не знали никаких обстоятельств – ни где работать, ни сколько работать. Мы только знали, что это надо срочно делать, что время в данном случае работает против нас. Каждый час, каждый день – это минус кто-то еще, кого мы не сможем никогда найти.
Мы собрали самую первую бригаду, выехали уже в расположение сектора "Б", ближе к "передку", нам дали там место. И когда состоялся первый выезд в тот же день, мы хотя бы познакомились с теми, кто нас должен был сопровождать на той неподконтрольной территории. Правда, он ничем особенным не увенчался.
Внимание Она происходит в сознании, – Павлов сказал, как победить в войне с Россией
Второй день стал уже результативным. Тогда состоялось осознание, что это огромный массив работы. Потому что площади – огромные, их надо было "прочесывать". Был большой диапазон этих точек соприкосновения, мало информации. Приходилось опрашивать всех местных, плюс все эти условия. Мы поняли, что это на месяцы.
Поэтому я через несколько дней вернулся в Киев и начал звонить во все области с призывом найти людей, потому что силы таяли. За месяц нам удалось собрать 8 поисковых групп и 8 командиров. И на основе таких ротационных мероприятий мы смогли эту работу сделать систематической и регулярной.
Как сотрудничаете с музеями?
Сотрудничество начали почти сразу. С самого начала у нас было 0 информации, как нас воспримут с той стороны. По моему приказу мы не только телефоны, мы даже фото не брали с собой, ни техники, ничего.
Мы боялись, чтобы нас не обвинили в шпионаже, или еще в чем-то. Нашей задачей было найти ребят и вывезти их. Да и самим остаться в живых.
Главной задачей было найти ребят / Фото Военное телевидение Украины
Помню первый экспонат. Это был первый выезд. Мы пересекли "Гамалия" – блокпост сепаратистов – на какой-то развязке ждали представителей международного Красного Креста. Они должны были привезти мешки для трупов. Тогда на полу увидел множество обломков от мин, гильзы, я потихоньку взял и в карман положил.
Я понимаю, что это все пропитано определенной энергетикой, это часть тех событий, которые там происходят и все эти предметы должны где-то экспонироваться. Мы видели такие картинки, что хотели, чтобы люди их тоже увидели.
На экспозиции Национального военно-исторического музея воссоздана картина Саур-Могилы: там сожжен БТР и такая река из алюминия, в которой вплавилась каска, гранаты, гильзы – это все мусор войны. Хотелось бы, чтобы люди это увидели.
Какой самый памятный экспонат?
Три кусочка асфальта со взлетной полосы Донецкого аэропорта, куда нас пустили первый и последний раз в 2016 году.
Карта оккупированных территорий / Инфографика 24 канала
О помощи матерям и мотивации
Что побуждает вас заниматься этим делом?
Наша мотивация – это помощь матерям. Она просто готова упасть на колени и просить у тебя о последнем, но ты чувствуешь себя бессильным. Когда удается человеку помочь, то снимаешь камень с души.
Не ради тел, а ради них. Чтобы было меньше слез и страданий. Нам удалось многим облегчить боль утраты, ибо хуже – не знать, где твой сын.
Самые сложные аспекты работы?
Мы ежедневно выезжали на наш "передок", пересекали ничейную территорию – "ноль", оказывались под дулом автомата, приезжали на их блокпосты (они знали кто мы и откуда), страдали от агрессии на той территории, где тебе никто не поможет. И в тот же вечер с такой процедурой назад. Многим это сказалось.
Читайте также Парни погибли, этого не исправить, – волонтер выступила против любых отношений с Россией
Самое трудное в вашей деятельности?
Есть какое-то взятое на себя обязательство, которое мы не смогли выполнить. Знаете, одного боюсь, что мы их и не сможем выполнить.
Что нужно, чтобы после войны внимание к армии не ослабло?
При ВСУ есть такая структура – гражданско-военное сотрудничество. На них и лежит ответственность – коммуникация и наладка взаимосвязей с гражданскими лицами на территории противника, своей территории.