Сайт "24" продолжает публиковать истории бойцов, которые борются за независимость и целостность Украины, но не могут отвоевать себе право остаться на ее территории.

Основная задача СОБРов — борьба с организованной преступностью. Однако в связи с изменением внутриполитической обстановки СОБРы успешно применялись в том числе в войсковых в антитеррористических операциях, проводимых в Северо-кавказском регионе. На момент увольнения наш герой имел за спиной опыт двух чеченских войн, несколько государственных наград и достаточно высокое звание. Поддерживал российское оппозиционное движение. Летом 2014 года приехал в Украину.

В интервью сайту "24" Алексей рассказал, почему решил уйти из правоохранительной системы, чем Донбасс отличается от Чечни и почему он решил просить статус беженца в Украине.

Почему Вы ушли из СОБР?

Начнем с того, что я очень любил свою работу. Московский СОБР – это лучшее подразделение МВД, которое было в России. За время его существования, с 1994 по 2000 год, наше подразделение освободило более 3,5 тысяч заложников. Ни один из них не погиб. Мы работали постоянно. Бывало, что за день мы выезжали на 12-13 задержаний. Мне интересно было. Я бы с этой работы вообще не ушел бы.

Но получилось так, что постепенно начало меняться мировоззрение, заинтересовался вопросом, почему русский народ так плохо живет в своей стране? Начал общаться с русскими националистами. Кордовыми такими, у которых "православие, царь, большевики Россию разрушили". Общался какое-то время с Русским общенациональным союзом. Это христиане, которые посещают церковь, верят в белое движение. Собственно, я так понимаю, что Гиркин – именно такого плана человек. Пообщавшись с ними я, в силу милицейского склада характера, начал проверять правильность полученных ответов. Начал интересоваться историей и пришел к выводу, что не все так однозначно. Потом меня судьба свела с "Северным братством", там люди, которые мыслят иначе, чем большинство националистов. Работы их идеологического лидера – профессора Хомякова – оказали на меня громадное влияние. У меня мировоззрение перевернулось кардинально, с головы я твердо встал на ноги.

Что изменилось в мировоззрении?

Понял, что главный враг русского народа – это государственная система. Российское государство, со всеми его недостатками, пафосом, ложью уже почти восемь веков гнет народ под имперское лекало и в этом его главная проблема.

Получается, что Вы стали представителем системы, который разочаровался в системе?

Не то чтобы я разочаровался в системе, она, в общем-то, рабочая. Мое подразделение делало очень нужную работу. Мы не принимали участия в подавлении политических движений. Иной раз нас привлекали к мероприятиям вроде обыска или задержания. Но это было по конкретным уголовным делам и мы примерно представляли, что за людей мы задерживаем.

Но пропало желание дальше принимать в этом участие. Многое изменилось. Когда я пришел в милицию, отношения между сотрудниками были одни, со временем они стали совершенно иными.

Какими?

Во главе всего стали деньги, связи. Приведу один пример. В 2006 году в Москве на Ленинском проспекте был убит командир чеченского отряда "Горец", майор ФСБ Байсаров. Убит чеченскими милиционерами, которые приехали его задерживать, поскольку он был в розыске.

Это было заказное убийство, исполненное руками начальника 5-го отдела главного управления МВД по Центральному округу подполковника Янишевского, курировал его генерал Кирушев, который был заместителем начальника Главного управления нашей конторы. Заказчиком был Рамзан Кадыров, кровным врагом которого был Байсаров. Когда Кадыров-младший стал президентом, судьба Байсарова была решена.

Сначала мы задержали охранников Байсарова, по которым как раз работали. Они рассказали, что он приехал в Москву с кучей документации,аудио- и видео- доказательствами того, чем Кадыров занимается в Чечне (а он наводил порядок во славу Кремля очень жесткими методами). Байсаров в Москве тыркался, куда только можно: и в администрацию президента, и в ФСБ и так далее. Но, видимо, сверху была спущена команда, что его уже отдали Рамзану, его нигде не принимали. Пока он тыркался, каким-то образом вышел на Янишевского. Янишевский с ним как раз встретился.

Почему так однозначно это утверждаете?

Потому что мы прикрывали эту встречу. Нашему подразделению сказали, что нужно обеспечить безопасность сотрудников Пятого отдела и мы все это дело наблюдали.

После встречи Байсарова с Янишевским нас отпустили на базу. Поступила команда не расходиться, мол, будет совещание. Когда мы пришли на это совещание, там сидели человек шесть чеченцев. Нам заявили: "Место нахождение Байсарова установлено, но вы квартиру штурмовать не будете, задерживать не будете. Этим займутся сотрудники чеченской милиции, вы им только дайте 25 комплектов своей формы". Мы возмутились. Ну, мы же не дураки, прекрасно понимаем, что если бы его действительно надо было задержать - мы бы свинтили за минуту. Если дело передают чеченцам, тем более – сотрудникам вневедомственное охраны, которые вообще не имеют права заниматься оперативно-розыскной деятельностью, значит, готовится типичное убийство.

А форма ваша для чего нужна была?

Для легализации. Чтобы потом в газетах написали, что его задерживал спецназ МВД России. Мы отказались. Форму забрали домой. Ребятам следующей смены обрисовали ситуацию. И нас к этому делу больше не привлекали.

Буквально через неделю узнали, что Байсарова застрелили. Нам сказали ребята из спецназа, который работал с Уголовным розыском, которых привлекли, что там была клоунада. Байсаров приехал, его тут же завалили. В него всадили, по-моему, десять автоматных пуль. После того, как чеченцы отстрелялись – они прыгнули в машину и рванули оттуда. Опера им звонят и спрашивают: "Вы куда?! Вы с ума сошли? Вас сейчас прокуратура допрашивать будет, вы же милиционеры же, а не бандиты!". Эти выслушали, развернулись и поехали обратно.

Вот я на это все посмотрел и подумал, что рано или поздно у меня возникнет конфликт с кем-нибудь. Не важно – по работе, не по работе. Ну, мало ли, что может быть? И тот же начальник-генерал меня вызовет, прямо на КПП меня передадут кому-нибудь и все. Эта система сгнила полностью. Если внизу есть люди, которые за честь за совесть работу делают, жизнью рискуют, то наверху давно все куплено, продано и повязано. Мне надоело, я решил, что больше так не хочу и ушел.

Почему Вы в Украину приехали?

У вас тут есть шанс начать строить новую жизнь. Построить новое государство, в котором интересы нации и личности будут первичны.

В Украине началась формироваться нация. Причем не кровная, а политическая, в которую входят люди разной национальности, разных социальных слоев, которые заинтересованы в улучшении жизни для всех. В России такого нет. Там есть народ. И все.

Как Вы оказались в батальоне "Донбасс"?

Через интернет. Познакомился с волонтерами, начал искать контакты. На тот момент я уже прекрасно понимал, что война будет идти довольно таки долго.

Целенаправленно хотели принимать участие в боевых действиях?

Да. Если конкретнее – не пускать в Украину "русский мир". Это я считал самой главной своей задачей. Приехав в Украину, я для батальона "Донбасс" купил УАЗик и на нем приехал в Артемовск. Пробыл там до ноября месяца.

Опыт двух чеченских воин Вам пригодился?

Конечно.

Почему ушли?

Потому что после Иловайска батальон уже, по сути, не воевал. Там начались разброд и шатание. Меня очень не устроило руководство. После Иловайска я исполнял обязанности начальника штаба батальона. Мы пытались что-то сделать, как-то реформировать структуру, вносили предложения, но не нашлось применения желаниям и силам. Так мы с несколькими ребятами покинули батальон.

Чем занимались в составе "Донбасса"?

Бойцом был. Лисичанск, Попасная. Потом Иловайск. В Иловайске был начальником отделения. Подвигов особых не совершал. Как-то возможности не представилось.

Можете рассказать, как из котла выходили?

Сложно. Выходили несколько дней. Для меня более-менее все стало понятно, когда колонна попала под обстрел под Червоносельском. Практически весь транспорт был уничтожен, подразделение было рассеяно по этому маленькому хуторку. Было много раненых и убитых. Тогда стало понятно, что выйти всем уже не получится, мы действительно попали в окружение.

Затем поступил приказ сдаваться. Для меня это просто не вариант был. Я тогда сжег свой российский паспорт, чтобы меня не опознали. Потому сдачу отложили до утра. Я решил, что это — шанс. Ночью забрал свое подразделение и мы ушли.

Куда?

Сначала было сказано идти на Комсомольское, но мы туда не успели. Тогда еще не совсем разрядился телефон, более-менее работала связь, и мы когда подошли, нас предупредили, что Комсомольское уже занято. Потом пошли на Мариуполь. У нас был такой командир – "Жак". Что бы про него ни говорили, но я ему благодарен за то, что он нас тогда вывез с территории, которая, фактически, контролировалась сепаратистами.

Информацию о том, что сепаратисты воюют при поддержке российских военных, подтвердить можете?

В Червоносельском мы взяли в плен четырех российских военнослужащих. Причем, кадровых, а не "отпускников" – два контрактника были, и два срочника. Я разговаривал с этими людьми лично. Для меня никаких сомнений в этом нет.

Но для меня никаких сомнений не было изначально. Я знал, что Россия обязательно сюда полезет.

Почему?

Это следовало из логики событий. Во-первых, в России скапливались кризисные явления, ей необходим был внешний враг. Если РФ не трогать, дать ей жить спокойно – она развалится гораздо быстрее, чем в такой ситуации, как есть сейчас. Во-вторых, России нужно было спасать государственную систему Украины.

От кого?

От народа, от среднего класса, который сказал: "Все, хватит?".

Часто звучит мнение, в том числе и от российских антипутиновских политиков, что Украине нужно договариваться с сепаратистами, как, например, это сделала Россия с Чечней для прекращения войны. Вы видели и чеченские войны, и украинскую. Как Вам кажется, это тот опыт, который нужно перенимать?

Нет. Это вообще не то, что стоит перенимать у российских оппозиционеров. Мне кажется, сейчас патриотизм мешает украинцам навести у себя порядок. Сейчас было бы достаточно сказать: "Ребята, хотите жить отдельно? Вот граница, живете. Хотите – сами кормитесь, как знаете, или пусть вас Россия кормит. Но вы не наши". Тем временем навести порядок внутри своей страны. Не победив внутреннего врага, невозможно победить внешнего. Тем более, что у внутреннего врага все рычаги государственного управления. Любое давление, например, на сторонников сепаратизма, на того же Кернеса, обернется уголовным преследованием.

В Украине нации нужно определиться, что важнее: свободная, независимая, демократическая Украина, пусть и в меньших масштабах, или унитарная Украина с территориальной целостностью, но с Оппоблоком, с регионалами в правительстве, с Донбассом, который порожняка не гонит.

По Вашему мнению, конфликт на Донбассе – это надолго?

Навсегда. Это люди другого менталитета. Жить в одной стране с ними не получится. Там всегда будет кровоточащая язва.

Ну, вот давайте предположим, что сейчас вдруг стороны замирились. Украина восстановила контроль над границей, провела на этих территориях выборы согласно минским договоренностям, там начали действовать законы Украины. Но все время шантаж. Будут подпольные организации, которые будут вести точечный террор под прикрытием местной власти. Как в Ирландии.

Чем это будет отличаться от варианта сосуществования России и Чечни?

Чеченцы в Россию не лезут. И чеченцы внешне слишком отличаются от русских, их проще определять. В Украине же любой, даже самый матерый сепаратист может по украинскому паспорту поехать отдохнуть во Львов. Эту ползучую угрозу остановить будет очень сложно.

Вы как представитель правоохранительной системы можете сравнить, чем украинская система отличается от российской?

Разница только в том, что в Украине милиционеру могут дать "в дыню", а в России нет. Там не бывало такого случая, как было у вас еще до Майдана, когда жители села взяли штурмом и сожгли отделение милиции из-за какого-то дела, связанного с изнасилованием. В России это невозможно. Там милиционер – это все.

А наша реформа МВД, запуск новой полиции на расклад ситуации повлияли?

Смешно! По моему личному убеждению, государственная система не изменилась, значит все ее инициативы – это не более, чем пыль в глаза. Молодой честный, порядочный патрульный, который хочет людям помогать, приходит в милицию. Его ставят в пару с инспектором ДПС, который отработал 15 лет, купил себе два дома, пять машин и устроил дочку в Гарвард на взятках. Чему этот молоденький патрульный у него может научиться? Ну, он потерпит неделю-две. Но ему же тоже кушать хочется. Да и девушка есть, которую хочется в кафе сводить.

Представим, что порядочный полицейский задержал нарушителя. Больше он с ним ничего сделать не может. Только написать рапорт и отдать задержанного в отделение милиции. Все. Дальше все идет по накатанной. Вот недавно генерал Аброськин, который прошел, по словам Авакова, двойное сито отбора и был назначен главой полиции Донецкой области, заявил, что интересы государства должны быть выше интересов личных. Этот большевистский лозунг говорит человек, который присягал на верность народу Украины. Не государству, а народу. А ведь еще буквально полтора года назад интересы государства заключались в том, чтобы безнаказанно воровать, а потом дошли до того, что людей в центре столицы начали расстреливать из автомата. Сейчас государственные интересы не позволяют наказать тех, кто это делал. Аваков это высказывание никак не прокомментировал, он его даже не заметил. Потому что он думает точно также.

И как долго, по Вашему опыту, молодые и идейные патрульные могут сопротивляться наработанной системе?

Могу по себе судить, сам это все пережил. Когда я только пришел в милицию, предложить мне взятку было равносильно самоубийству. Меня хватило года на два, не больше. Ты приводишь в участок человека, задержанного за правонарушение. По дороге он уже от тебя пытается откупиться. Отказываешься, приводишь в участок, тратишь время, пишешь рапорт, а через какое-то время видишь этого человека на свободе и занимается он теми же правонарушениями. Потому что или дежурный его отпустил за деньги, или он давно связан с начальником отделения и у него все схвачено. И потом просто начинаешь думать: "А почему бы просто не сэкономить свое время, и не подзаработать заодно?". В рамках существующей системы бороться бесполезно. Коррупция – это общественный договор.

Появлялись слухи, что сепаратисты поддерживаются, в том числе, и российской организованной преступностью. Можете как-то прокомментировать?

Ни подтвердить, ни опровергнуть не могу, потому что никаких фактов по этому поводу у меня нет. Но я этого не исключаю. Организованная преступность работает на государство, а раз так, то она, естественно, будет выполнять какие-то государственные поручения.

Насколько организованная преступность в России близка к власти?

Отвечу примером. Вор в законе Шакро Младший был женат на дочери генерала ФСБ. Без его участия не проходила ни одна сделка крупнейшей нефтяной компании в России "Лукойл". Охраняли его сотрудники спецподразделения ГРУ, причем, практически официально.

Российских силовиков до сих пор критикуют за проведение операции по Беслану и теракт на мюзикле "Норд-ост". Это справедливая критика?

Я считаю, что да. Таких потерь можно было бы избежать.

Почему их допустили?

Потому что Россия методы устрашения предпочитает методам убеждения. В Беслане с этими людьми можно было договориться, так как опасности подвергались не просто граждане, а маленькие дети. Можно было пойти на какие-то уступки, что-то решить. Но, видимо, на самом верху было принято решение додавить и показательно довести дело до конца. Был дан сигнал: "Мы пойдем на любые жертвы, но не позволим себе диктовать условия".

По "Норд-осту" интересный вопрос – почему были убиты практически все террористы, после того, как они потеряли сознание? Они просто лежали, достаточно было просто подойти, надеть на них наручники, привезти в кабинет следователя и выяснить, кто за этим терактом стоит. Но нет, каждый из них получил по пуле в голову.

Теракт, как метод работы государственной системы, в Украине возможен?

Возможен. Но тут еще очень топорно работают. В России работают намного изощреннее, там более закрытая система. В украинских государственных структурах больше свободы, которая граничит с раздолбайством. Поэтому тут совершить какой-то теракт так, чтобы информация о причастности силовых структур к нему не выплыла наружу, достаточно сложно. Да и смысла сейчас тут в этом особо нет. Те подрывы, которые сейчас происходят, это, думаю, действительно сепары работают.

В какой момент Вы решили оформлять в Украине статус беженца?

После того, как пообщался с ребятами-иностранцами, которые пытаются оформить гражданство. Они все ребята молодые и в случае, если они не смогут легализоваться в Украине, им очень сложно будет. Я решил попробовать этот вариант с беженством, не смотря на все его недостатки. Мне чуть-чуть попроще, у меня хоть какие-то источники существования есть.

Сначала пошел в ООН, там меня отправили в партнерскую организацию "Право на захист". В этой гражданской организации со мной провели интервью и приняли решение моим делом заниматься. Вот сейчас несу в Миграционную службу пакет документов, чтобы запустить этот процесс. Больше, наверное, для того, чтобы посмотреть, как это работает, и чтобы на моем примере было видно, что государство меняться не хочет.

То есть, статус беженца – это не конечная цель?

Не конечная.

Что будете делать, если в статусе откажут?

Если не будет угрозы депортации – буду просто жить. Если будет угроза депортация – буду переезжать куда-то в третьи страны.

То, что у Вас паспорта российского нет, как-то осложняет работу над получением статуса?

Нет. Что с паспортом, что без паспорта – никакой разницы нет. Пока на это не будет государственной воли - это одинаково невозможно. Нашу проблему легко бы мог решить президент одним своим указом, не взирая на все наши документы. Просто издать поименный указ – и все.

В России к Вам интерес уже проявляли?

Да. В марте 2014 года я был делегатом Третьего форума Евромайданов в Умани. В Украине провел два или три дня. Буквально спустя два или три дня после моего возвращения в Россию ко мне пришли опера и начали спрашивать, зачем я ездил, на какие средства, как отношусь к "Правому сектору". То есть, начался сбор материалов, это же не просто человеческое любопытство.

Грубо говоря, Вы уже находитесь в оперативной разработке?

Думаю, что да.

Что с Вами будет, если придется вернуться в Россию?

Не знаю. Все будет зависеть от обстоятельств. Добровольно я туда вряд ли поеду, не потому что боюсь или еще что-то. Мне там дышать тяжело.

Читайте также: Белорус, который вышел из Иловайского котла: Для власти Украины нас нигде нет