Украинцы больше европейцы, чем сами европейцы

В 2014 году, в разгар безумия, попался мне ЖЖ некоего Александра Жилина. Это было мое первое знакомство с пассажами про то, что "русские не обращают внимания на санкции", "украинское информационное пространство перестало пересекаться с реальностью" и как украинцы "нуждаются в психиатрической реабилитации". Но дальше было намного интереснее.

Дальше Жилин начинает сыпать классическими теориями заговоров и Бильдербергскими клубами. Суть его поста велась к тому, что европейцы украинцев не любят издавна. В доказательство он приводит несколько памятников (это не опечатка. Скульптур!), на которых Ян Собесский, святой Франциск, Людовик IX что-то нехорошее делают с людьми, у которых на головах оселедцы. Жилин торжествует – вот оно значит, как бывает. Не любят их издревле, и нечего тут "скакать". Разумеется он ни на секунду не сомневается, что на скульптурах были изображены украинцы.

Я крепко задумался. Олигофреническая аргументация все-таки требует своего ответа. В конце концов, не одному такому Жилину кажется, что памятники – это серьезное препятствие на нашем пути в Европу.

Так вышло, что я два года прожил в Европе, и неплохо изучил тамошний уклад. И могу со всей ответственностью сказать, что нынешняя Европа – тоже совсем не та Европа, которую мы себе рисуем.

Мне доводилось удивляться в Европе чаще, чем хотелось бы. К примеру, огромному количеству моих сверстников, которые не работают официально, и не планируют. Они планируют до конца жизни получать социальные выплаты по безработице и если надо – подрабатывать неофициально. То есть, жить за счет налогов своих соседей. Причем замечу, что это было в Германии – стране, считающейся у нас оплотом порядочности и дисциплины.

Социализм сейчас медленно, но верно убивает Европу так же, как когда-то он убивал нас. Там наступает зарплатная уравниловка. Теряется мотивация к работе. Зачем вкалывать и получать чуть больше, чем ты получишь, не вкалывая?

Европа давно лишилась умения спорить и дискутировать. А ведь Юрген Хабермас проницательно замечал, что именно европейские кофейни, где публика обсуждала всевозможные вопросы, были сильным подспорьем гражданскому обществу. Сейчас кругом вас ждут закрытые вопросы по любому поводу. Только сейчас, когда ситуация с нелегальными мигрантами вышла из-под контроля, этот вопрос удалось приоткрыть. Да и то не полностью.

Курьезный случай со мной произошел в городе Вена, где девушка смешанной национальности (наполовину немка, наполовину индианка) вполне серьезно, не скрываясь, издевалась над моим украинским происхождением, и говорила, что украинцы могут быть только чернорабочими и прислугой. Когда я спросил, кто по национальности ее мама, она очень оскорбилась, и намекнула, что я расист, фразой: "Все вы такие!". Согласитесь, это любопытный пример оруэловского двоемыслия.

Еще занятно было видеть, как люди там нервничают. Понимаю, насколько это странно звучит, но люди там намного больше подвержены нервным расстройствам, паническим атакам, чем у нас. И, главное, я никогда не видел объективной причины для такого поведения. Кажется, ничего не может беспокоить человека, который, даже потеряв работу, никогда не будет голодать. В чем же дело? Разве не мы, вечно живущие на вулкане, должны быть такими?

Все дело в том, что сегодня мы имеем дело немного с другой Европой, в отличие от той, о которой мы грезим. Это правда. Та Европа осталась только в речах политиков и людей искусства. Сами страны в большинстве населены людьми, которые очень сильно зависли в безвременном пространстве, где ничего и никогда не происходит. И не меняется. Современный средний европеец живет в мире, довольно далеком от реальности. Где господствует только наше мнение, а остальные объявляются неправильными.

Именно там я впервые увидел простейшее решение, убивающее любую политическую конкуренцию: к плакатам с лицами консервативных политиков в массовом порядке рисовали гитлеровские квадратные усики. Ради смеха я потом находил в интернете программы кандидатов и читал их, и чаще всего понимал, что нет никакого резона рисовать там усики. До какого-то момента это вполне работало для дискредитации кандидатов.

Европа действительно находится в большом и сложном кризисе, выход из которого может быть очень болезненным. Попала она в этот кризис потому, что в какой-то момент достигла Цели. И, как это обычно бывает, человек, который счастье строил, знает ему цену. А человек, на которого это все свалилось просто так, цену не знает вообще ничему.

Европа сейчас – не более чем эхо прошлых побед. Тех рыцарей в блестящих пиджаках, которые строили свою мечту об обществе равных возможностей, давно нет.

Но по сути, пока Европа выбирается из своих тупиков, нам надо строить свою собственную "Европу". И чем больше, подробнее и качественнее мы мечтаем, тем лучше у нас получится результат.

Пусть евразийцы негодуют и орут: "На западе вас никто не ждет". А мы у этого Запада и не спрашиваем. Мы бы спросили у того, на который мы равняемся. Но его нет. А спрашивать у кучки вялых социалистов их мнения – себе дороже. Мы дождемся, когда и это поколение сменится, и говорить будем с менее избалованными и растерянными людьми.

Европа есть, пока мы ее строим. Как только последний кирпичик будет уложен, мечта начнет рушиться, и молодые бездельники будут почесывать пузо, получать свои соцвыплаты и кричать, как они ненавидят свою буржуазную страну.

А вот всяких жилиных мне искренне жаль. Да, наша задача очень непроста. Строить дом, который почти не сохранился, по одним чертежам и фотографиям, в надежде, что не ошибемся.

Задача жилиных проста, как пень: сиди себе за американским компьютером, пей латте и поливай проклятый Запад дерьмом. Потом шустренько в Грецию по путевочке. Как говорил Путин: "Зачем вам машина, если нет дорог". Действительно. Зачем строить, если сломается? Зачем мыться, если все равно запачкаешься? И так далее.

Задача у нас сложнейшая. Зато все, кто искренне желает построения "Европы" в нашей стране – уже настоящие европейцы. Мы больше европейцы, чем сами европейцы. Потому что строим, а не разрушаемся. Motus vita est! Потому – In hoc signo vinces!

Читайте также: Про мову, язык, феню и настоящих украинцев