Витовская: Мы все время ждем, что будет хуже. Но будет лучше!

Вы писали, что не будете участвовать в русскоязычных проектах, несмотря на то, что телевидения Вам не хватает ...

Вам хватает русскоязычного продукта? Он вообще есть? Е. Но украинец там какой? Идиот. Вот у меня вопрос: люди, которые формируют, пишут или воплощают такой продукт – насколько они продвинутые в украинском сегодняшнем контенте? Читают они современную литературу украинскую, вообще они смотрят, как развивается современное визуальное искусство украинское? Такое впечатление, что украинцам дальше продолжает навязываться стереотип какой-то неполноценности и трагичности, какой-то жертвенности, где украиноязычные герои – какие-то глупые, примитизованные.

Для меня вопрос присутствия русского языка в жизни очень долгое. Я закончила русскоязычную школу. Какое-то время была очень русскоязычно продвинутая. Знаю, как это делалось в школе. Это – очень тонкие вещи, очень такие иезуитские, когда на каком-то этапе начинаешь стыдиться украинского языка. Не то, что откровенно говорили, что украинский язык не такой. Это подчеркивалось в каких-то оценках, безделушками насаждалось, какие-то определенные произведения литературы были, где все время несчастные крестьяне, какие-то Екатерины. Понимаете, мы все время страдали. Мы разве читали об Анне Ярославне, знали, как сложилась ее судьба во Франции и чего она достигла? Знали о Эдигне, ее дочери? Мы не знали о наших сильных женщин, о наших победах. Нам всегда диктовались поражения, били нас то одни, то другие. О победах нам не рассказывали. Литература умеренно выбиралась та, где больше страданий. И, где были победы ... Мы что, к Лепкому имели доступ в советские времена? Никогда. Мы о польско-литовском периоде ничего не знали? Никогда. О Конотопской битве? Никогда. У нас женщина или Екатерина, или Роксолана с не совсем достойным методом продвижения. Это такая очень просчитанная штука.

В контексте украинских женских образов от которой роли Вы бы точно не отказались?

Вот сейчас мне очень понравилась история, о которой украинцы почти не знают. Мы в рамках французских чтений с Федором Баландиным сделали презентацию "Эдигны" – дочь Анны Ярославны, которая сбежала из дома, в лесах Германии жила в дупле и стала их святой. У нас эта тема вообще не раскрыта. Мы представили этот образ. Думаю, что у нас таких образов можно найти очень много, начиная от Руси до сих пор. Мне бы хотелось сейчас поднимать самооценку украинских женщин, если мы говорим о женских образах. Украинская женщина не была только несчастной покрыткой, она не была только трагическим персонажем.

Какой она была?

Достаточно феминистская уже давно в определенных вещах. Какой-то матриархат прослеживается. Не было никогда у нас такого домостроя. Надо подчеркивать, что отличает нас, размывать этот миф "русского мира", отделить Украину надо во всем. Правдиво. То, что очень долго скрывалось, нужно открывать и извлекать на свет божий.

Хотелось бы других героинь. Очень много тем есть для телевизионного формата, для мелодрам, для детективов. У Милы Иванцовой или Роздобудько очень много материала для мини-сериалов, которые можно воплощать.

А почему не делают? Не хотят? Некому? Что-то где-то не сходится?

И сходится ... У меня такое впечатление, что у нас просто мало читают, мало ищут. Все время мы все пытаемся скопировать или хорошие удачи российского сериального рынка, или американского. Но почему бы не реализовать свое что-то, что уже есть написано?

То есть, просто нужно поднимать общий уровень развития культуры?

Конечно! Нужно экранизировать свою литературу. Почему "Солодка Даруся" Польша больше воплощает? Почему сделать этот фильм – это не амбиции нашего государства? Это фильм на уровне Поланского "Пианист" – трагедия человека во времени.

Я написала этот пост о продвижении квот, потому что не будет ничего сниматься, пока не будет это как-то законодательно описано. Не будем наполняться рынок. Российские сериалы снимают в Украине. Сериалы на два рынка (украинский и российский – "24") снимают все равно, чтобы потом их продать. Война и мы с Россией не торгуем? А это как называется?

Я так же работала с российскими производителями. Но эта война поставила на этом точку. После того, что произошло в Иловайске, я окончательно приняла для себя решение. То есть, война отдаляет, украинцы начинают все больше врастать в то, что они – украинцы. Этот вопрос языка, самоидентификации, всего. Я не против русскоязычных украинцев, которые больше по привычке все еще говорят на русском. Многие патриоты. Главное – какими будут их дети. Давайте думать стратегически.

Вам ближе кино или театр?

Нельзя сравнивать. Это совершенно разные вещи. Это совсем другой способ существования. В кадре способ существования совершенно иной, чем на сцене. Так же нельзя сравнивать большую сцену и камерную.

Мне нравится и там, и там, и там. Просто это – разное. Вот вы ходите в платье – вы чувствуете себя так, ходите в джинсах – по-другому, но любите и то, и то и в каждом существуете органично.

Вы также предлагали идею возрождения "Леси + Ромы" ...

Я не хотела восстановить "Лесю + Рому". Я накинула варианты. Это был пример успешного продукта. Четыре года сериал был в производстве. Украиноязычный формат. Тогда – первый. Четыре года мы работали и было очень много продукт-плейсмента у нас в кадре. Это означает, что рекламодатели плодотворно заходили. Успех был невероятный. Это было выгодно каналу, если мы покупали сезон за сезоном. Думаю, здесь вопрос в качестве команды воплощения.

Вам бы хотелось вернуться к образу Леси?

Честно говоря, нет. Это просто была идея – Леся и Рома через 20 лет. Думаю, снова был бы тот же успех. Хотя, Лесю и Рому продолжать уже нельзя. Если ввести новых субъектов, конфликт из-за детей – то да, это бесконечный материал для работы.