Мы пообщались с Дарьей в рамках проекта "Интервью24". Активистка ответила на важные вопросы о российской пропаганде, отношении американцев к украинцам, "фишках" американской культуры и многом другом.

Обратите внимание Тарас Тополя, Сергей Жадан, Маша Ефросинина и другие: лучшие интервью 2024

Сколько времени вы уже живете в США, чем там занимаетесь?

Я не могу сказать, что живу в США, хотя за период полномасштабного российского вторжения в Украину я бываю здесь довольно часто. Сейчас заканчивается уже пятая моя поездка сюда, которая была самой длинной за эти почти три года. Я всегда позиционирую себя здесь как украинка, которая живет в Украине и приезжает в США, чтобы заниматься культурной дипломатией, волонтерством и воплощать адвокационные проекты, посвященные Украине.

Насколько действенна сейчас культурная дипломатия? В чем заключается ваша основная миссия в этой сфере?

Второй моей задачей я бы назвала потребность показывать, освещать конкретными примерами Украину как независимую, уникальную страну, самостоятельную, с абсолютно отличной культурой от российской.


Дарья Коломиец / Фото пресс-службы

К сожалению, многие американцы до сих пор не видят этих различий, потому что российская пропаганда формировала определенный образ российской культуры, объединяя его с украинской в глазах мира. Сейчас мы имеем возможность заявить о себе и показать, насколько ошибочно отождествлять нас с Россией.

А замечаете ли влияние российской культуры на американцев?

Российская пропаганда работала веками и насколько плотно вшилась в восприятие иностранцев, что фейк о Great Russian Culture не развенчивается для них даже несмотря на то, что они могут признать Россию террористическим государством.

Американцы разделяют культуру и политику, и этим удачно пользуется Россия, культивируя этот нарратив и используя свое культурное достояние как средство порабощения и построения новых связей даже несмотря на совершение геноцида. К сожалению, россияне, которые уехали "от режима", для большинства американцев абсолютно хорошие.

Например, одной из номинанток на звание "Человека года" от журнала Time в этом году была Юлия Навальная, которая также вошла в список топ-100 влиятельных людей мира (интересно, на что она влияет). Так что Юлия Навальная, которая в интервью прямо говорит, что давать Украине оружие – это "противоречиво", для американских медиа является антивоенным лидером российской оппозиции.

В Америке все еще ставят Чехова на Бродвее, роли играют голливудские актеры. Здесь обожают Достоевского и не понимают, почему я не согласна с этим. В Америке российские актеры и продюсеры имеют свое место в индустрии – никто их не закенсилил.

Если обратить внимание на фильм "Анора", который вышел в этом году и рассказывает об американской стриптизерше, которая крутит роман с сыном российского олигарха, мы увидим, что этот фильм в топ-списках везде, и его очевидно номинируют на Оскар. И каким образом актер, который снимается в российской пропаганде и поддерживает оккупацию украинских территорий, вообще выехал в цивилизованный мир, снимается в кассовых лентах и строит здесь карьеру?

Я бы сказала, мы проиграли пропаганду в мире, у нас нет достаточно сильных институтов в этом. То, что я вижу по культурной дипломатии или адвокации Украины – это все единичные активистские, волонтерские проекты, которые происходят и развиваются, и именно они часто становятся наиболее видимыми за рубежом.

Очень много художников сейчас защищают нашу страну и, к сожалению, из-за этого не могут производить свой прекрасный творческий продукт, который в будущем, возможно, как раз и стал бы гениальным, получил бы все награды. И вот об этом, я считаю, украинцы постоянно должны рассказывать за рубежом, распространять украинское творчество.

Расскажите подробнее о проекте Diary of War – как благодаря сторителлингу привлекать иностранную аудиторию к поддержке Украины?

Проект Diary of War родился из моего желания зафиксировать свою первую эмоцию и выразить то, что я переживала в начале большого вторжения, а также спросить людей вокруг, как это происходило у них. В начале у меня не было никакого плана, стратегии, что с этими историями делать. Они совершенно естественно у меня собирались из голосовых сообщений со всей страны, которые я монтировала и выкладывала на YouTube, привлекая волонтеров со всего мира благодаря Instagram, чтобы перевести эти рассказы на разные языки и субтитровать.

Летом 2022 года я впервые приехала в Нью-Йорк, и мне пришла идея, что именно через эти истории нам надо рассказывать о российской агрессии. Я начала привлекать американских актеров и режиссеров, чтобы донести дневники до американской публики, и это было правильное решение.

Во время репетиций мы с актерами работаем над их пониманием контекста, я рассказываю о других событиях в Украине, о наших городах и людях. И когда они приобщаются к проекту так глубоко, наша война в какой-то момент заходит и к ним.

Недавно после чтений я услышала от зрителя: "Ничего себе, это так accessible", то есть доступно для него и понятно. И ценность проекта в том, что в такие моменты американцы впервые могут представить, что они могут оказаться в такой же ситуации, и это самый эмоциональный контакт, который склоняет их к поддержке Украины. В то же время, когда зрители Diary of War выходят из зала, они теперь будто имеют каких-то близких украинцев, о которых они будут переживать.

За последний год в Нью-Йорке мне удалось поставить много разных перформансов с историями из Diary of War. Ко второй годовщине великой войны я сделала фандрейзинг-событие, где мы с актрисой Зюзанной Шадковски (звездой сериала "Сплетница") читали два дневника.

Весной состоялась премьера большого мультимедийного спектакля Mariupol: Diaries of War and the Tree of Life – это коллаборация с художественной организацией Yara Arts Group и режиссером Вирляной Ткач. Этот спектакль был посвящен Мариуполю и полностью построен на четырех дневниках мариупольских героев моего проекта, в июне мы также показывали его в Джерси.

Спектакль Mariupol: Diaries of War and the Tree of Life / Фото пресс-службы

Еще в июне Зюзанна Шадковски стала режиссером другого перформанса – она составила сценарий из 14 дневников и привлекла к чтениям американских ветеранов, которым она преподает актерские курсы при театральной компании Bedlam. Так мы собрали 18 тысяч долларов для "Госпитальеров". Это было посвящение Ирине Цыбух – военному медику и моей подруге, чья история тоже есть в проекте и сценариях, и которая погибла 29 мая, за три дня до события.

Далее я сделала сценарий Diary of War: Women из семи историй украинских женщин, и мы сделали два больших чтения в разных локациях в Нью-Йорке, в сентябре и ноябре. Суммарно только последние четыре события Diary of War собрали около 60 тысяч долларов, 100% было направлено на благотворительность. Но здесь важна не только сумма, но и кто выступает донорами – я собираю эти средства с американской аудитории, и вижу, какое влияние эти истории имеют на зрителей, как они меняются. Этот опыт усиливает их интерес, в том числе к нашей культуре, истории, языку и песням.

Перформансы Diary of War / Фото пресс-службы

В последнее время закрывать сборы становится все труднее. Люди, которые открывают сбор, придумывают различные активности, чтобы привлекать аудиторию. А как вы побуждаете к донатам?

Я увидела, что иногда надо включать все возможные способы привлечения аудитории, быть иногда и аниматором, и комиком. Поэтому я иногда даже готова рассказывать подписчикам истории о кринжовых попытках мужчин познакомиться со мной, и о своих разговорах об Украине с американскими консерваторами – а аудитория включается, реагирует и донатит больше.

Вообще я за то, чтобы собирать донаты своим делом. Если речь идет о благотворительном концерте, я соглашаюсь, например с Антоном Тимошенко, который делал свой тур абсолютно благотворительным, без гонораров за выступления. Так же работают чтения Diary of War – обычно и я, и режиссеры, актеры, технические специалисты работают в проекте pro bono, донатят свой талант и время.

Недавно я не могла быстро закрыть сбор, поэтому согласилась на выступление за бартер для друга-военного, которому бы организаторы события закупили все необходимое. Наиболее эффективный подход – совмещать две важные цели: социальное влияние и фандрейзинг.

Как за почти 3 года полномасштабной войны изменилось отношение американцев к Украине?

Я нахожусь в Нью-Йорке и он абсолютно не является примером всей Америки. Нью-Йорк более либеральный, демократический. Американцы, выбрав Трампа, больше всего ожидают улучшения их экономики – мол, Трамп "наконец займется политикой внутри страны" и сфокусируется на более эффективной экономике, потому что американцы очень переживают за свои налоги и собственное благосостояние.

Еще, конечно, говорят, что Трамп закончит все войны и, в частности, российскую войну в Украине. Мы понимаем, что это просто очень громкие популистские заявления, но большинство избирателей абсолютно серьезно в это верит. И они искренне не понимают, почему украинцы в основном не поддерживают его взглядов на внешнюю политику.

Очень важно учитывать то, какие истории украинцы рассказывают об Украине за рубежом, ведь некоторые из нас могут стать первыми украинцами, которых встретят иностранцы, и это сформирует их мнение об Украине в целом. Нам очень много чего есть прекрасного рассказать об Украине, и не слишком прекрасного – разного. И здесь очень важно, что и как мы выносим в мир.

Часто для американцев это совершенно не просто какой-то small talk. В дальнейшем их уровень поддержки Украины может зависеть от этого разговора. А поскольку украинская культура очень богата, то можно направить иностранцев, рассказывая историю нашей культуры, ставя музыку, показывая спектакли, которые проходят сейчас в Киеве, или фильмы. Это их поражает.

Конечно, есть темы, которые могут быть некомфортными, и надо или учиться на них отвечать на английском правильно, или просто действительно направлять на то, в чем Украина максимально сильна.

Сейчас вы не считаете себя ни диджейкой, ни ведущей. А кем является Дарья Коломиец?

Последние три года я фокусируюсь на активизме и культурной дипломатии, а последний год – больше всего на документальном театре. К некоторым спектаклям, в том числе проектам Yara Arts Group, я присоединялась как актриса или перформер, например, играла Аллу Горскую – ее образ и мозаичное панно "Дерево жизни" появляются в спектакле о Мариуполе.

Для благотворительных театральных событий Diary of War я составляла сценарии, собирала команду, и, собственно, получается, что продюсировала это все. Моя деятельность расширилась не от желания когда-нибудь этим заниматься, а от того, что я видела необходимость и имела ощущение, что больше некому это сделать. Я весь свой жизненный и профессиональный опыт, где была работа в прямом эфире на телевидении и радио, написание сценариев, журналистика, подкастинг и музыкальные выступления, – соединила в одно.


Дарья Коломиец / Фото пресс-службы

Но для меня основное – это то, насколько важным сейчас для моей страны является этот материал. За выступления с Diary of War я более 15 раз напоминала иностранцам о пленных с "Азовстали". После каждого выступления я выхожу и рассказываю, что произошло с героем того или иного дневника дальше, что с этими людьми сейчас.

Поэтому моя деятельность сейчас идет скорее от необходимости рассказывать эти истории, не дать им забыться. И одновременно я вижу в этом невероятно сильный результат, как в измерении неформальной дипломатии, так и количества средств, которые мы отправляем на благотворительность в Украину.

Когда планируете возвращаться в Украину?

У меня нет ощущения, что я "уезжала", потому что я не перебралась жить в Нью-Йорк, мой дом – в Киеве. Здесь я в обстоятельствах, которые являются для меня очень стрессовыми, тяжелыми. У меня не было здесь ни друзей, ни дома (и до сих пор нет), чтобы делать то, что я делаю. И я планирую уже через несколько недель снова быть в Украине. Увидимся!

Сталкивались ли вы с депрессией, работали с психологом? В Украине это сейчас очень распространено, много людей "сидят" на антидепрессантах.

За последний год я пережила большое потрясение, связанное с гибелью моей близкой подруги Ирины Цыбух и моей невозможностью разделить горе в моменте с ее семьей и с моими друзьями, которые были там. Непережитое горе вылилось мне во много разных неприятных состояний, эмоций и в конце концов болезней, я не могла тогда приехать в Украину.

После ее смерти я столкнулась с таким одиночеством, которое я никогда в жизни не чувствовала. Оно также могло выходить в агрессию, и я много с кем поссорилась, потому что люди, к сожалению, не могли меня понять. Но я больше не хочу никогда в жизни переживать горевание так далеко от дома, в стране, где нет моей семьи и моих родных.

Антидепрессанты я никогда не принимала, но с психологом я работаю уже около 10 лет, поэтому я, в принципе, в регулярной терапии – интенсивной или менее насыщенной. И считаю, это просто must have.

Как поддерживаете свое ментальное здоровье?

Знания о себе дают лучше справляться с различными состояниями. В частности, я всегда чувствовала в своей жизни одиночество, это часть меня везде, и поскольку я нахожусь гораздо дальше от дома, оно пульсирует во мне еще больше. Также я поддерживаю свое состояние прогулками, стараюсь много двигаться. Даже не имея постоянного жилья нигде, я стараюсь делать свою маленькую спортивную рутину в виде зарядки, йоги или каких-то упражнений.

Также хорошо работает психотерапия, написания моих мыслей и фиксация всего на бумаге. Также еженедельный созвон с моим менеджером из Киева, как какая-то стабильная история раз в неделю, которая случается. Потому что заземлиться и стабилизироваться в Нью-Йорке очень трудно в моих обстоятельствах.

Летом, когда мне было очень плохо от горевания, проживания потери, меня держал только смысл в том, что я рассказываю об Ирине, о пленных. И я очень много работала: бесконечно искала локации, где это можно воплотить, режиссеров, актеров, кого привлечь к проекту. Это было моей главной целью, и в принципе то, что я видела ее и результаты своей работы, это тоже мне помогало. Самое ужасное в горе – оставаться одному, но оказалось, что даже и это я пережила.

Если посмотреть сейчас на комнату, которую я снимаю, – это комната девочки-тинейджерки, которая здесь раньше жила. У нее здесь есть разные постеры на стенах. И для того, чтобы хотя бы немножечко заземлиться, я распечатала афиши каждого из наших спектаклей.

Справа на столе у меня лежит издание New York Times, где четыре мои подружки: Ира Цыбух, Юлия Кочетова, Марина Круть и Оля Чеснокова. И я вот смотрю на New York Times, я смотрю на них. Об Ире написали New York Times, когда ее убила Россия, и девушки здесь прощаются с ней. Но я смотрю на своих друзей так, вижу их невероятную силу, и это тоже одна из частей моей какой-то поддержки ментального состояния.

Еще, пожалуй, то, что я знаю и всегда всем говорю, что я всегда возвращаюсь домой, в Украину. Это ощущение того, что у меня есть дом, и это ощущение меня греет.