За последние несколько лет новейшие технологии полностью изменили войну. Дроны заставляют искать новые тактики и решения. Например, специалисты по работе с БПЛА и РЭБ сейчас очень востребованы и эти направления в рекрутинге довольно популярны.

Однако неизменным остается то, что наибольшее бремя войны лежит на пехотинцах – бойцах, которые первыми встречают врага. На тех, кто на нуле – ближе всего к россиянам.

Однако сама пехота и ее работа изменились. Кто прошел службу в пехоте, вспоминает ее как один из самых тяжелых периодов службы, а кто не проходил ее – и не желает этого делать. А есть такие, как "Тим", которые и не видят себя в другой сфере. Пехотинцем он стал не так давно, но уже дослужился до командира роты пехоты батальона "Внуки Адольфивны" 66-й отдельной механизированной бригады имени князя Мстислава Храброго – отвечает за обучение бойцов и ведет их впервые на позиции.

Мы встретились с "Тимом" на Лиманском направлении и расспросили о том, как живет пехота сейчас. Как готовят бойцов, ощущается ли нехватка людей и какие тактики используют россияне – читайте в эксклюзивном интервью "Тима" для 24 Канала.

Интересно "Нам критически не хватает молодежи": интервью с комбатом 66-й ОМБр, которая бьется на Лиманском направлении

Как вы попали в армию, с чего начался ваш путь в армии?

Я в армии с апреля 2022 года. После обучения в Десне я попал в роту охраны, где и был до марта этого года. Рота охраны – это резерв бригады, это 131 человек. Где-то проваливается фронт – приходит распоряжение, что надо 10 человек или 15.

Первый мой выход был в Новомихайловке в Донецкой области. Мой взвод в полном составе отправили в 23-й добровольческий батальон, который был прикомандирован к нашей бригаде. И, знаете, мы у них имели чему научиться, потому что это ребята, которые воюют с 2014 года. Я тогда пробыл на позициях с ними 48 суток. Мы жили все это время на позициях.

А как вы стали командиром роты?

Я еще до войны закончил Черкасскую академию пожарной безопасности. То есть был лейтенантом в запасе. Мне предлагали офицерскую должность, но я видел себя в пехоте, потому что весь наш взвод был очень дружественным.

Сначала я был наводчиком, потом стал командиром отделения. Далее – главным сержантом взвода, временно исполняющим обязанности взводного и потом взводным.

Тим
"Тим" – командир роты пехотинцев / Фото 24 Канала

Есть ли выход, который по тем или иным причинам запомнился вам больше всего?

Это был выход, когда я был бойцом. Через сутки я уже был старшим позиции. Было такое нашествие, прорыв фронта. Они лезли и лезли. Старший на нашей позиции погиб. Тот, кто стал после него, – тоже. Из 8 человек остались 3. Пришлось брать инициативу в свои руки и выводить ребят, забирали раненых.

Уже как командир я вывожу людей, расставляю. Но я веду их на такие более тыловые позиции, чтобы у них было время окопаться, потому что фронт движется.

Какая часть вашей работы является самой тяжелой для вас?

Если так разобраться, то вся работа тяжелая. Это, возможно, у художников любимая работа, которая им нравится, а мы привыкли к тяжелому труду и стараемся делать все как можно лучше.

Пехота хоть сейчас в определенной степени обделена медийным вниманием, и она все же остается главной в этой войне. Скажите, как начинается путь пехотинца здесь?

С учебки новобранцы едут к нам, проходят подготовку. Мы стараемся дать им возможность выстреляться по-максимуму, поработать с настоящими гранатами, а не учебными. Потому что в учебных центрах этого нет.

Также проводим занятия с дронами – приезжают операторы из батальона нашего, "Внуки Адольфовны", и мы отрабатываем реальные условия, когда за тобой охотятся FPV-дроны. Есть даже имитированные сбросы, которые делают операторы. То есть у нас ребята проходят такой интенсивный 9-дневный курс.

Обучение бойцов в бригаде / Фото 66-й ОМБр

Как часто новобранцы сразу по прибытию или после первого выхода переводятся на другие должности или в другие подразделения?

Мы здесь присматриваемся к ним. Если у нас парень, например, разбирается в радиоэлектронике, то, конечно, лучше его привлечь именно в этой сфере. Если он умеет управлять дроном – можно попробовать его готовить на должность оператора БПЛА. А как не получается – возвращаем назад.

Кто хочет в минометчики идти – идут в минометчики, а мы выходим уже из того, что у нас остается и, соответственно, работаем дальше.

Пехота – одно из важнейших направлений, однако в то же время самое тяжелое. Какие задачи стоят перед вами, как перед командиром такого направления?

Я отвечаю за жизнь бойцов и моя задача – научить их. Это и прописано у меня в обязанностях. Я отвечаю за их подготовку, за морально-психологическое состояние каждого из них – я должен понимать, на что каждый боец способен и как он поведет себя в бою.

Кроме того, я должен завести их на позиции, выставить, определить сектора, дать какие-то советы. Самый главный из них – чем больше ты окопался, тем дольше проживешь.

Выход на позицию требует и моральной готовности. И вы упомянули о морально-психологическом состоянии бойцов. Бывают ли случаи, когда буквально уже во время выезда новобранец говорит, что не пойдет на задание?

У нас все стараются друг друга поддержать и не подвести в самый ответственный момент. Перед выездом идет инструктаж, мы показываем, куда будем ехать, рассказываем о том, что там будет, как мы зайдем, как будет происходить доставка провизии и так далее.

Бывают моменты, когда во время подготовки кто-то может сказать: "Я боюсь". Говорю: "Давай я пойду с тобой, чтобы ты не боялся".

И это работает?

Работает.

Поскольку в подразделении в основном новобранцы, то это усложняет работу или наоборот лучше получается подготовить их для выполнения задач?

Ребята приходят без боевого опыта. Однако когда они попадают к нам, то уже имеют базу, которую получили на БОВП и представление о войне они имеют.

Здесь мы проводим свое обучение и, так сказать, подстраиваем. Если видим на обучении, что хорошо стреляет, обучаем его на пулеметчика. Или же может и в снайперы. Или может боец пойдет на дроны, чтобы уничтожать больше противника.

Хотя было у нас недавно такое, что на одной позиции мы положили больше роты противника. При этом что на позиции было 2 направления и там было 5 бойцов. И это все были новобранцы.

Это был их первый выход?

Для нескольких из них – да.

Среди людей, которые добровольно присоединяются к армии, пехота является наименее популярным направлением. Почему так?

Люди боятся непосредственного контакта с противником. Потому что, например, артиллерия за 4 или 5 километров от фронта. Кто-то хочет на дроны, потому что думает, что это безопаснее, хотя операторы могут быть за 2 километра до линии соприкосновения и по ним прилетает абсолютно все. Некоторые ошибочно считают, что оператору БПЛА грозит только потеря дрона.

Хотя как и мы обнаруживаем их дронщиков, так и они наших. То есть в итоге там тоже не легко.

Кто-то видит себя водителем, но это так же опасная работа, потому что надо завозить и вывозить людей и все это под обстрелами из минометов, артиллерии, сбросами с дронов и не только.

Поэтому наибольший страх вызывает непосредственный контакт с врагом. И на позициях надо следить, чтобы он не подошел близко.

Говорят, что боги войны – артиллерия, а я говорю, что боги войны – это пехота. Потому что именно пехотинцы держат линию фронта. И фронт подвинулся, если туда зашла пехота.

Какова работа пехотинца: смотрите видео

Один военнослужащий ранее в интервью нам высказал такое мнение, что сколько бы ни было дронов, война воюется и выигрывается только людьми. Согласны с этим?

Конечно. Дронами кто управляет? Люди. И на кого они нацелены? В основном – на людей.

Какими тактиками пользуется противник сейчас?

По двое – трое людей пытаются подойти к позиции. Так сказать, прощупывают, на сколько мы там эффективны. За день может быть и до 10 таких подходов.

Наша задача – не допустить их близко. Хотя, можно подпустить, если уверен на 100%, что ты ликвидируешь его и заберешь у него оружие, боекомплект и рацию, чтобы слушать разговоры россиян.

Такие атаки врага могут длиться неделю или две, а потом они начинают жечь позицию. Если она эффективна, то мы им как кость в горле. Они тогда с разных сторон пытаются подойти. Например, с одной стороны трое россиян залегли и еще трое с другой стороны в лоб идут на позицию. Естественно, все внимание на них.

Что делают те трое, что залегли? Пользуются моментом и пытаются добежать до нашего блиндажа. И если они стали сверху – то считается, что взяли его.

Поэтому важно, чтобы каждый занимался своим сектором на позиции и не отвлекался.

Если у них не получился такой штурм, тогда позицию палят со всего вооружения. Если не могут взять – задача стоит уничтожить.

Командир батальона "Юдж" рассказывал нам о том, как россияне с минами ТМ-72 идут на штурмы. Можете больше рассказать об этих штурмах и эффективна ли такая тактика?

Ну это смертники и кроме мин они, фактически, и ничего больше не имеют, потому что 2 мины ТМ-72 – это уже 16 килограммов. А плюс еще оружие в руках. Поэтому они могут идти без бронежилета и каски.

Скажу так, такие случаи случаются теперь очень часто. Но многое зависит от того, кто на нашей позиции стоит. Наша задача – обнаружить их за 100 метров, если они идут по полю. Далее пехотинцы должны придавить их огнем к земле. Далее дело за дронами. То есть здесь дело даже не доходит до прямого контакта.

Наша задача – не допустить их к блиндажу, потому что если они положат ТМку, то это уже могила. Поэтому обнаруженного врага надо давить огнем.

Штурмы часто происходят под прикрытием дронов. Как это усложняет ведение боя?

Когда завязывается стрелковый бой, то это уже не очень и чувствуется, кто куда летает, потому что там и не разберешься – свои, чужие.

Но есть КСП, разведывательные дроны висят в небе. Мы корректируем наших ребят. Есть капитан боя и рядом есть ретранслятор.

Важно. Дроны не заменяют людей, но меняют правила игры и могут спасать жизни наших бойцов. Поэтому сейчас идет сбор на беспилотники для батальона "Внуки Адольфовны" 66-й ОМБР. Цель сбора – 200 000 гривен. Приобщиться к сбору можно донатом:
на банке;
по номеру карты 4441 1111 2604 5917.

И помните, что маленьких донатов не бывает, а каждая гривна – важна.

Сейчас есть такая тенденция, что пехотинцы – это в основном мобилизованные. А есть ли кто-то сейчас среди ваших подчиненных, кто пришел добровольно и сознательно выбрал пехоту?

Сейчас это очень большая редкость. Но и те, кого принудительно мобилизовали, долго у нас не остаются. Или даже не доезжают до нас, или после первого выхода уходят в СЗЧ.

То есть остаются те, кто мобилизован не принудительно?

Ну есть те, кого призвали, а есть те, кто, условно, пошел за яйцами в АТБ и все. Яйца он не донес домой, потому что попал в армию.

А мобилизацию на сегодняшний день считаете эффективной?

То, сколько людей прячутся – не хорошо. Однако, возможно, их неправильно мобилизуют, лучше бы это делать более цивилизованно, через повестки.

Но и повестки часто игнорируют.

И это, к сожалению, понятно.

По вашему мнению, ситуацию возможно изменить?

Сложно. Патриотизм у нас давно упал, нет такого, как было в 2022 году.

Тогда что нам сейчас как обществу и как стране делать? Война продолжается, армии нужны люди, как действовать?

На сколько мне известно, есть тыловые бригады, которые сидят условно в центре Украины. И таких бригад немало. Были у нас здесь люди, которые по 3 года в этих бригадах просидели.

Из этого можно сделать выводы, что люди есть. Так почему бы им не поменять нас? Хотя поменять не получится, а вот усилить было бы хорошо. А вот принудительно мобилизованных пусть пробуют пристраивать уже в тыловые бригады.

Мобилизованный боец может стать эффективным воином?

Да, конечно.

Можете привести пример?

У нас очень хорошо проявили себя ребята, но их немного побило на предыдущем выходе. В одном из них видел командира отделения. Потому что это одна из опций, если есть желание расти и учиться дальше.

Есть новички, которые только пришли из Десны, только подготовку прошли.

На сколько сейчас остро ощущается нехватка людей в пехоте?

Скажем так, ситуация у нас 50 на 50. Людей нам не хватает и еще часть наших ребят на учениях. Поэтому у нас бойцы на позициях по 20 – 25 дней.

Что можете посоветовать тем, кто колеблется относительно службы?

У них есть выбор. Они могут выбрать себе подразделение и должность, а война рано или поздно коснется всех.

Почему я пошел на войну? Потому что фронт в 24 километрах от моего дома, сидеть там нет смысла. У меня семья и ее надо защищать. Если кто-то думает, что мы выиграем войну, пока он будет отсиживаться, то нас на долго не хватит. Мы держимся, но если люди, которые избегают службы, не передумают, то война придет к ним. А пока у них есть выбор. Сейчас есть рекрутинговые центры, можно пойти туда, куда ты захочешь, а не куда тебя отправит ТЦК.

В Первой мировой войне дядя Вася с кобылой и телегой был очень востребованным, потому что занимался подвозом провизии. То есть на войне надо все, и те, кто может хорошо почистить много картошки, и тот, кто умеет дронами управлять.

Все, кто думает, что война их обойдет, знайте – не обойдет.

Какой видите свою дальнейшую службу в армии?

Ну еще до марта я был в тыловом подразделении, теперь уже в боевом и меня приняли здесь очень достойно. И мне нравится эта работа. Не знаю, может будет какой-то рост карьерный, но я надеюсь, что война скорее закончится и мы вернемся к тому, чем занимались. Правда, уже другими людьми.

А кем вы были в гражданской жизни? И вернулись бы в эту сферу?

Я занимался мягкой мебелью – сбор, доставка. Такая вот работа, нелегкая. Там я себе подорвал спину сильно.

Но я там себя не вижу, и фирма закрылась. И даже если она откроется снова, я уже просто не потяну. Не будет здоровья, потому что я его здесь оставил.

Думаю, как закончится война, буду служить в тыловом подразделении.

То есть все-таки планируете оставаться в армии?

Да, можно учить новых бойцов. Когда человеку рассказывают о войне из собственного опыта, он лучше это воспринимает, чем лекции по книжке.

Кроме командира, мы также пообщались с пехотинцами, которые за несколько дней до нашей встречи только вернулись с позиций. Об их опыте расскажем в следующем материале. Не пропустите!