Это касается и временно оккупированного Крыма: сегодня уже нет дискуссии, есть только консолидированное решение – Крым должен вернуться в Украину. Больше об этом, о готовности ВСУ к контрнаступлению и о том, как Путин унизил Китай, – читайте в эксклюзивном интервью 24 Канала с советником главы Офиса Президента Украины Михаилом Подоляком.

Стоит внимания Знаю, что там происходит, – Буданов сказал, верит ли, что Путин ударит ядеркой за потерю Крыма

Напомним, что в первой части интервью мы писали о новых ордерах МУС на приспешников Путина, циничное поведение ООН в отношении Украины и ультиматумы Орбана. Детали – читайте по ссылке.

На территории России сейчас говорят о том, что пора уже завершать имитацию мирной жизни и откровенно говорить о том, что же происходит, например, на Крымском полуострове. В частности, как часто и прицельно туда прилетает. В начале полномасштабного вторжения партнеры нам говорили, что, мол, Крым – больное место Владимира Путина, поэтому бить по Крыму нежелательно. Однако сейчас мы все чаще говорим о возвращении полуострова под контроль Украины.

Сегодня даже в глобальном пространстве нет дискуссии, есть решение – Крым должен вернуться в Украину. Почти все страны, которые занимают проукраинскую позицию, искренне считают, что это произойдет.

Еще одно решение Европейского суда по правам человека четко зафиксировало, что начиная с февраля 2014 года в Крыму масштабно нарушали права людей. Их задерживали, они исчезали, и прежде всего это касается крымских татар. Россия захватывала Крым для того, чтобы уничтожать людей, выселять оттуда.

Для меня это выглядит так: Крым – это оккупированная территория в рамках международного права. Кроме того, сегодня это территория, где идут активные боевые действия. Два компонента, которые четко прописаны в международном праве. Далее Украина как страна, которая ведет оборонительную войну, абсолютно точно будет атаковать эту территорию, ведь это масштабная военная база, на которой Россия сконцентрировала большое количество техники.

Москва имеет одну странную концепцию, которая неприемлема для современных типов войн. Она использует свое гражданское население, привезенное на полуостров после аннексии. Напомню, что в Крыму много россиян, которые были перевезены для жизни в оккупированных домах. Российские граждане, которые приехали, захватили чужое имущество и живут на полуострове, – это гражданские оккупанты. Их Россия использует для защиты военных объектов, а потом выходит на трибуну и говорит, что Украина якобы осуществляет "теракты".

Более 90% гражданских людей в Крыму, несмотря на то, что они граждане России, погибают от российского оружия. Так работают противоракетные системы страны-агрессора. Например, все, что произошло в Севастополе, – это работа ПВО россиян. Мало того что Кремль использует гражданское население для защиты военных объектов, так Россия сама еще их убивает.

Это шокирует, но об этом оккупанты точно не будут говорить. Россияне дальше будут говорить о биолабораториях, странах НАТО, что якобы кто-то проводит теракты, и тому подобное. Россия не может говорить о чем-то правдивом.

Более двух лет с начала полномасштабного вторжения. Даже для невысокоинтеллектуальных людей было бы понятно: где мы (россияне – 24 Канал) воюем? В Украине. Почему мы там воюем? Какую концепцию мы продавали? Что в Украине "все любят Россию", но есть небольшая прослойка каких-то мифических нацистов, которые не позволяют любить Россию. Мы (россияне – 24 Канал) за пару дней уничтожим прослойку мифических нацистов – и все в экстазе будут кричать: "Россия!"

Если у тебя такое не происходит и ты все равно видишь, что война – мощная, большое количество убитых, и ты не задаешь себе вопрос: "Подождите, а чего мы тогда пришли? Они нас ненавидят, они не хотят с нами быть". Но ведь россияне не задают себе такой вопрос. Три составляющие влияния на Россию:

  • существенные ограничения на передвижение. Эта страна должна быть полностью изолирована, в частности с теми людьми, которые поддерживают войну. Уровень жизни должен упасть, чтобы россияне жили в нищете;
  • существенное увеличение поражений военных объектов и количества убитых военнослужащих России;
  • контрпропаганда на глобальном рынке. Россия должна быть ограничена в возможности продвигать свои идеи.

Три компонента. Остальные не работают. Но Россия не будет иметь внутреннюю объективную дискуссию до момента проигрыша войны.

Относительно российских намерений и продвижений. Можем ли мы делать выводы, что россияне планируют дальше? Ведь оккупанты кричат, мол, чего мы ждем контрнаступления, пора суперноу-хау-оружие применять или ударить ядеркой – и на том все закончится.

Россияне не ударят ядерным оружием. Сейчас оккупанты используют все имеющиеся у них конвенционные виды оружия, ничего особенного в России уже нет и не будет. Россия это всегда фикция: много слов, мало реальности. Кремль в дальнейшем будет делать то, что и делает в течение этих двух лет, – давить большим количеством ненужных людей.

Поэтому здесь ответ достаточно прост: как только у нас меняется паритет оружия, авиационной компоненты в нашу пользу (ведь вы не можете воевать количеством мобилизованных против количества мобилизованных), то ситуация кардинально меняется.

Кроме того, все эти, там, заявления россиян мы увидели с вами на севере Харьковщины. Они концентрировали, набирали армии, но нет разницы, что они там говорят. Это стандартный набор мобилизованных, которые есть по линии фронта. Они сконцентрировали ресурсы и считали, что у них есть перехваченная инициатива, существенное преимущество в ресурсах, а в Украине, наоборот, дефицит ресурса, нет военной помощи.

Где россияне сегодня на Харьковском направлении? Еще раз подчеркиваю: это была масштабная концентрация. Они хотели взять в тиски Харьков и показать нам и западным странам, что у них есть еще военные возможности. И где они сегодня оказались? Это и есть возможности России.

Как только Украина получит паритетное количество дальнобойного оружия, снарядов, то тогда это будет работать совсем иначе. Нет смысла говорить о том, что с Россией нельзя воевать, Россию нельзя побеждать. Нет, после двух лет полномасштабной войны уже очевидно, что можно воевать, можно побеждать.

Россия использует все свои имеющиеся ресурсы в полном объеме. Другое дело то, что говорили несколько ранее: можно было бы ограничить возможность России дополнительно производить ракеты. Это проблема. Но как с черноморским флотом, как с системами ПРО, как со средствами радиолокационной борьбы, это можно спокойно уничтожать в большом объеме, что Украина и доказывает, но надо иметь другой масштаб контрвооружения, и тогда это будет иметь совсем другой вид для России.

Оккупанты
Наступление россиян на Харьковщине провалилось / Getty Images

Если будет существенное обнуление противника на Донецком, Запорожском или Херсонском направлениях; если они окончательно поймут, что их массово будут убивать; если Крым будет под тотальными дальнобойными атаками, – это приведет к паническим настроениям в России, вопросам к Путину, а тогда будут протестные акции. Другие варианты невозможны.

Кроме того, события, которые мы с вами увидели в СИЗО в Ростове-на-Дону, теракты в Дагестане, год назад вагнеровский поход на Москву, – четко показали, что никакой силовой вертикали нет и Кремль не сможет противостоять внутренним негативным тенденциям и процессам. Вся эта росгвардия развалится достаточно быстро.

Я понимаю, что на Северном Кавказе огромная группировка россиян, в частности ФСБ, росгвардия и т.д., но все это будет очень быстро развалено, как только начнутся эти процессы. Для этого нужно прекратить играть в глобальную политику, перестать думать, что Россия адекватно что-то принимает, и перестать задерживать производство техники, которая нужна Украине.

Также перестать говорить о том, что мы будем делать 700 километров какой-то линии фронта. С кем вы будете делать линию фронта, если войну сегодня можно закончить так, что не придется готовить линию обороны? Вы хотите воевать с Россией, зачем?

Сегодня победим, после этого будет перестроена система безопасности Европы, международные институции; уберем Россию, все другие страны, которые имеют агрессивные намерения, – исчезнут; перестроим отношения между странами БРИКС и Глобального Запада. Все это можно сделать, но для этого надо войны заканчивать правильно, а не говорить: "Мы вам на 10 ракет дадим меньше, потому что, не дай Бог, Россия проиграет войну".

Заместитель главы МИД России Сергей Рябков заявил, будто "теракт" в Севастополе не останется без ответа России. Мол, Запад должен чувствовать риски из-за таких вещей. А как Запад должен это почувствовать?

Никак. Рябков – это никто. Этот человек выходит, как и Дмитрий Медведев, делает заявления. Сегодня ньюсмейкеров в России, которых стоило бы слушать, не существует. Даже Владимир Путин – это вторичный субъект, который повторяет то, что говорил уже неоднократно. Это не имеет никакой принадлежности к реальному процессу.

Теперь относительно "терактов". Никаких "терактов" в отношении России нет. Есть оборонительная война Украины. Есть агрессивная война России. Есть геноцидный компонент, потому что Россия сознательно убивает гражданское население другого суверенного государства.

Нет никакого российского Крыма. Есть оккупированная территория Украины, на которой находятся оккупационные военные части. Нет никакого мирного гражданского населения в Крыму. Есть или военные оккупанты, или гражданские оккупанты, то есть граждане России. Любые удары по военным объектам на полуострове Крым являются абсолютно юридически корректными, легальными.

К теме Массированная атака по Крыму: все, что известно о криворукой ПВО врагов и отсутствии сирен

Вспомним человека, который имеет определенные влияния, – Жозепа Борреля. Он четко говорит, что весь этот бред, который Россия говорит о Севастополе, – неправдивая информация. Она не имеет никакого подтверждения. Ее не надо никак воспринимать или реагировать на нее.

Это война. На оккупированном украинском полуострове идет война. Это – зона ведения боевых действий, и в рамках международного права Украина делает все абсолютно законно. Смотрите, очень просто. Не хотите погибать на каких-то пляжах? Выведите свои войска с территории оккупированного Крыма.

И вообще, до 2014 года кто-то погибал на пляжах? Нет. Кто во всем виноват? Единственный виноватый человек – это субъект Путин, который инициировал войну. Единственная страна, которая виновата, – это Россия. Решение о начале войны принимал совбез России. Все эти люди должны сидеть сегодня в спецтрибунале. И, как бы ни было парадоксально, также из-за гибели гражданского населения России.

Нам с вами на это безразлично, но они будут отвечать перед остатками людей в России, которые будут иметь консолидированные юридические претензии и иски к этим представителям. Это будут внутренние процессы в России. Нам с вами нужны специальные трибуналы по факту агрессии, войны и массовых военных преступлений, но на внутреннем рынке России все эти шойгу еще будут иметь претензии от своих людей, если выживут. Потому что это же Россия. Там как начнутся эти "дербентские вечера", то, мне кажется, что кое-кто не выживет.

Традиционно на летне-осенний период у нас очень большие надежды. Можем ли мы сказать, что нас ждет в ближайшее время и к чему нам готовиться? Или все же, как в прошлом году, не будем становиться на грабли и не будем рассказывать ни о каких контрнаступлениях? Пусть это будет сюрпризом для врага.

Вернемся в прошлый год. Это было правильно – говорить о контрнаступлении. Здесь вопрос в другом. Вопрос в том, что логистика была немножко медленнее, чем должна была быть. Решительность партнеров, в частности, была немножко не на том уровне, как сегодня мы видим.

То есть неготовность была, но психологически готовность Украины – была. Это разные вещи. И это правильно, потому что правильные этапы войны требуют правильной психологической готовности населения, которое непосредственно воюет.

Украина была абсолютно правильно подготовлена ко всем этапам войны. И даже сегодня, несмотря на различные сложные ситуации, Украина все равно готова на другом уровне, чем все остальные, к этой войне. Поэтому спокойно отношусь к прошлогодним заявлениям о контрнаступлении.

Относительно этого этапа. Я, наоборот, сегодня оптимистично смотрю, в противовес ситуации, которая была месяца 3 – 4 назад. Почему оптимистичнее? Потому что я вижу совсем измененную риторику наших партнеров, и не только риторику, но и логистические действия. Я вижу, что они существенно наращивают военное производство и увеличивают поставки техники нам.

Опять же, вы абсолютно правы. Не говорим об этом. Если нужно будет говорить, то Генеральный штаб будет говорить. Не надо об этом лишний раз говорить, на поле боя будем видеть.

Я не вижу уже, что эти политические внутренние дискуссии в разных странах существенно влияют на процессы помощи Украине. Потому что все понимают неадекватность России в полном объеме. Все, что касается поставок и так далее; все, что касается нашего понимания этапов войны, – находится на другом уровне.

ВСУ
Украина находится на другом уровне готовности, чем в прошлом году / Getty Images

Генеральный штаб работает, на мой взгляд, ситуативно достаточно эффективно. Ставка Верховного Главнокомандующего постоянно правильно оценивает и математику того или иного этапа войны; и что нужно; и как надо с этим работать на переговорных площадках. Это по поставкам оружия прежде всего.

То есть сегодня ситуация выглядит совсем иначе. Совсем иначе, чем 3 – 4 месяца назад, когда для нас было немножко странно смотреть на приостановленную помощь; на непоставки техники; на весь этот наглый концерт, который Россия проводила, и так далее.

Анализируем, что проходит в глобальном пространстве. Вы абсолютно правы, когда сказали, что единственный более-менее удачный, но унизительный визит для Путина, – это КНДР. Они там дальше будут получать снаряды. Но это проблема глобального пространства, которое якобы накладывало санкции и изолировало Северную Корею. Мы это видим.

Вьетнам четко зафиксировал, что ему малоинтересны отношения с Россией. Там был очень короткий визит Путина во Вьетнам – ничтожный визит. На следующий день министр иностранных дел Вьетнама говорит, что стратегическое партнерство между Вьетнамом и Соединенными Штатами – это ключ ко всему.

Китаю, мне кажется, надо обратить внимание. И китайцы обратили. Китаю крайне не нужны отношения Россия – Северная Корея, потому что это повышает риски эскалации в Тихоокеанском регионе. Зачем это Китаю? КНДР является неадекватной страной, и Пекин, несмотря на то, что частично как-то контролировал эту страну, все равно не смотрит на Северную Корею так, как на нее смотрит Россия.

Это соглашение о стратегическом партнерстве между Россией и Северной Кореей унижает Китай. Мол, "вы даже регион не контролируете: Россия может все что угодно делать, а Северная Корея завтра организует там масштабную войну". А это для Китая риски и существенные убытки; потеря лидерских функций; потеря политического и регионального доминирования. Честно говоря, я вообще удивляюсь, что Китай не реагирует более жестко на то, что делает Россия в этом регионе.

Относительно Индии. Индия сегодня ключевой партнер с точки зрения возможности получить с большим демпингом российский ресурс, а потом с ним работать на глобальном рынке, получая сверхприбыли. Мне кажется, что Индия просто очень прагматично относится к тому, что происходит. К сожалению, мне хотелось бы все же, чтобы были какие-то там моральные критерии. Но глобальный политический процесс – это немножко циничный процесс.

И поэтому я бы не сказал, что Россия что-то существенно улучшает для себя. В противоположность Украине, которая существенно улучшает позиции для себя. Сегодня происходит большое количество активностей в Европе, в которых Украина участвует на разных уровнях. Прежде всего на уровне президента.

Безусловно, это гарантии безопасности, поставок оружия. И опять же фиксация экономических возможностей, финансовых возможностей для Украины. Поэтому я гораздо оптимистичнее смотрю на то, что происходит.