Война началась гораздо раньше, – крымчанин Александр о жизни в оккупации и сущности россиян

О переездах и поиске себя в новом городе Александр Иваницкий рассказал в рамках проекта СВОИ для 24 канала.

Важно "Под пулями возили военным горячую еду": история Валентины о жизни и выезде из Рубежного

Александр Иваницкий родом из крымского города Феодосия. С 2014 года он, как и весь Крым, находится под оккупацией россиян. О своем родном городе Александр рассказывает с таким увлечением и поэтичностью, что остаться равнодушным просто невозможно.

Феодосия – древний город, на территории которого когда-то существовал город Кафа. Его мужчина сравнивает со Львовом: это как крепость, где жили разные нацменьшинства.

Разговор с Александром о жизни в Крыму и россиянах: смотрите видео

 

"Всегда возвращался, чтобы уехать" : о жизни в Феодосии до 24 февраля

Расскажите немного о Феодосии. Вы скучаете?

Феодосия – это уже город современного образца. В нем хорошо рождаться и встречать старость. Я всегда туда возвращался, чтобы оттуда уехать. Я возвращался домой, чтобы перезагрузиться и снова уехать.

После 2014 года Александр с семьей уехал из Крыма. Он с бывшей женой и новорожденным сыном уехали в Киев. Мужчина вспоминает, что любой ценой пытался "зацепиться" на материке. Однако не всегда все удавалось. К тому же бабушка Александра осталась в оккупированном Крыму и он должен был приезжать к ней.

В моменты безысходности я всегда возвращался в Феодосию. Я возвращался домой, жил там 2 – 3 месяца, ухаживал за бабушкой. И снова, набравшись сил, возвращался на материк.

Но последний раз, когда я поехал туда, у бабушки случился инсульт. Это было еще до того, как в стране объявили локдаун из-за пандемии коронавируса. Тогда Украина закрыла Крым на въезд даже для украинцев. Но мы с моей девушкой успели туда заехать. Она родом из Херсона. В Крыму я оставался до октября 2021 года. Ухаживал за бабушкой, помогал ей восстанавливаться.

Александр Иваницкий родом из Крыма / Фото 24 канала

Почему вы таки решили уехать из Крыма?

Знаете, с 2005 по 2010 год я жил в Санкт-Петербурге и собственными глазами видел, как все менялось в тоталитарную сторону. У меня осталось понимание, что из себя представляет россия. Из Санкт-Петербурга уехал в Крым. Поэтому, когда в 2014 году началась история с оккупацией, я уже знал, что здесь будет.

И вообще я уехал просто принципиально, потому что это нарушение международного права. Аннексия части территории соседнего государства. Я мог себе позволить не принимать в этом участия. К примеру, у меня нет российского паспорта, потому что я мог позволить себе его не брать. В отличие от тех, кто там остался.

Александр очень переживает за бабушку. Общается с ней ежедневно по телефону, поддерживает ее и помогает. Бабушка же в свою очередь восстанавливается после болезни и мечтает встретиться с внуком.

"Лишнего не говоришь, никуда не выходишь": о жизни в оккупированном Крыму

Что изменилось в Крыму после оккупации россией?

Тяжело было морально, в ментальном плане. Всегда, когда ты туда заезжаешь, у тебя такая прослойка информационная, которая тянет тебя. Ты чувствуешь, что находишься в оккупации. Лишнего не говоришь, не общаешься, и вообще я там старался не выходить из квартиры, только на природу куда-то. Среди моих друзей все старались продолжать жить.

Главное изменение – это отношение к природе, к имуществу общины со стороны россиян. Эти бесконечные заборы, сплошное захватничество. Оккупанты создавали заповедники, чтобы под этим статусом уничтожать или разворовывать земли и территории.

Жизнь Александра в оккупированном Крыму / Фото предоставлены 24 каналу

 

"Брался за все, что мне удавалось": о бегстве от оккупации в Херсон

В 2015 году вы переехали в Херсон, хоть и регулярно возвращались домой, в Крым. Почему именно Херсон?

Знаете, я был в Киеве и он мне совершенно не подошел по ритму жизни. Очень бурная атмосфера меня истощала, в то же время Херсон мне ближе по ритму. И я там остался, нашел друзей, новую компанию. И там был в то время офис команды Крым SOS, я с ними познакомился и они меня начали как-то интегрировать в общину города.

Чем вы занимались в Херсоне с 2015 года?

Некоторое время я овладевал специальностью программиста, разрабатывал сайт для местной газеты. Занимался редактированием фотографий, мне разрешили кое-где подрабатывать и СММ. Я брался за все, что мне удавалось. Но в то же время я имел отношение к творческому сообществу. Вообще я что-то постоянно делал с керамикой. Люблю головоломки из глины.

Головоломки из глины, которые создает Александр / Фото из фейсбука Green Lodge

 

Был период, когда я хорошо овладел работой с глиной и уехал из Феодосии в последний раз с большим опытом. Натренированный и с пониманием, что могу, что хочу, начал делать какой-то декор и посуду, потихоньку развивал это направление. Я даже открыл свою керамическую мастерскую.

"Ехали 30 часов, спали в холодном спортзале": об эвакуации во Львов

Как для вас началась война? Было ли у вас предчувствие, что что-то вот-вот начнется?

Сейчас трудно вспомнить. Но да, было ощущение со всех сторон, что что-то начнется. Но в ночь на 24 февраля я просто спал. Для многих война началась 24 февраля. А для меня и еще для многих, она началась гораздо раньше, в 2014 году.

Уже 24 февраля я проснулся примерно в 8:00. Девушка мне показала видео и уже, видимо, были слышны взрывы. Мы пошли узнать, что там на железнодорожном вокзале, потому что должен был быть поезд. А он уже был закрыт. То есть он был запакован, заблокирован, все с него уехали.

В это время, я помню, бои уже шли возле Антоновки. Это было слышно по взрывам. Мы пошли в АТБ скупить какие-то припасы. Мы собрали вещи, было по 2 рюкзака на каждого и по чемодану. Вышли на автовокзал, а там какой-то николаевский маршрутчик собирал последний рейс из Херсона на Николаев. Мы решили уехать.

Приехав в Николаев, там было так суетливо. Все уезжали. Наш водитель сам решил, что он повезет людей во Львов. Так мы здесь и оказались.

Трудной ли была дорога?

Мы ехали так, что по дороге за нами разводили мосты и выставляли блок-посты. К примеру, проезжали Умань, а через час после этого там пытался высадиться десант. Дорога заняла более 30 часов, потому что уже на мирных территориях были блок-посты и пробки.

Когда мы приехали во Львов, то через волонтеров попали в ЦПАУ. Наутро нас заселили в школу. Было очень холодно, мы спали в спортзале. Но по крайней мере было где зарядить телефон, выпить кофе и чая, и поесть даже чего-то очень хорошего.

Беженцы жили в спортзале школы / Фото предоставлены 24 каналу

И я замечал из своего опыта, какое было отношение у государства к крымчанам, дончанам и луганчанам в 2014 году и сейчас. Все совсем по-другому. Я имею в виду, что когда произошла оккупация, ничего такого не было для людей. Государство почти совсем никак не заботилось о переселенцах из Крыма или Донбасса.

Это все построено на волонтерском движении. То есть была инфраструктура от государства, этот ЦПАУ, например. Но всем этим занимались волонтеры. Именно они нас привезли, зарегистрировали, накормили. Дали подушки, одежду.

"Волонтерил по 20 часов на вокзале": как Александра принял Львов

Чем вы занимались, когда приехали во Львов?

Знаете, мне также откликнулось это движение, поэтому я решил стать волонтером. На следующий день я пришел на вокзал, там формировался штаб, который назывался "Волонтерская сотня", в ряды которой я и вступил. Я сделал карту для беженцев, координировал работу других волонтеров. Работал по 20 часов на вокзале.

Это были как раз ночные смены, ночные эвакуационные поезда – Мариуполь и Харьков. Самый "трэш". Но все равно едешь туда, работаешь. Где-то на восьмые сутки я заснул прямо на столе.

Александр волонтерил на вокзале во Львове / Фото предоставлены 24 каналу

"Люди, не имея ничего, отстраивают свою жизнь": об арт-терапии во Львове

Несмотря на весь хаос, который царил на железнодорожном вокзале Львова первые недели, Александр признался, что чувствовал себя там очень спокойно. И уже когда работы стало значительно меньше, мужчина начал задумываться над будущим.

Надо было что-то делать. Думал, может бизнес открыть. У меня была идея стать керамистом. Делать чашки и пуговицы и продавать их. Но так получилось, что в один момент я закупил глину, но вместо чашек и пуговиц начал проводить арттерапию.

Я ехал с железнодорожного вокзала и в окно увидел Леотеку. Они предлагали помощь переселенцам, предоставляя пространство, где можно прийти, выпить кофе и посидеть в интернете. Также там можно было оставить детей. Я подумал: "О, прикольно! Здесь же можно лепить с детьми и проводить арт-терапию".

Не без помощи знакомых, у Александра все получилось. Он отметил, что считает это и своим проектом, с помощью которого реализуется, и волонтерством.

После первых мастер-классов удалось сформировать взрослую группу "Ліпки-Здибки". Люди приходят, общаются, взаимодействуют. Выстраивается коммуникация: кто-то найдет работу, кто-то жилье. Также я пригласил к нам волонтеров, с которыми был на вокзале, потому что почувствовал, как все это истощает.

К тому же большинство волонтеров – переселенцы, которые оказались на железнодорожном вокзале и им не было куда идти. Они жили в убежищах или спали на вокзале.

Трудно ли заниматься арт-терапией?

Подбирать, в принципе, ничего не надо. Приходит человек, ты даешь ему глину и он туда выгружает все, что беспокоит. Начинает мять глину и ему сразу легче становится. Люди узнают больше друг о друге, знакомятся. У них же ничего нет, кроме рюкзака и, скажем, ребенка. И они начинают делать для себя вещи. То есть отстраивать быт. Отстраивать свою жизнь.

Даже трудно представить, что чувствуют люди, потерявшие все. Дом, работу и свою привычную жизнь. Но именно в такие темные, ужасные мгновения, хорошо видно светлых людей. Украинцы удивили весь мир не только своей смелостью, но и самопожертвованием и умением объединяться, помогать. Мы обязательно отстроим все разрушенные города, вернем сине-желтый флаг во все населенные пункты. А сейчас мы должны заботиться друг о друге и о наших защитниках, волонтерить, донатить и бороться. Каждый на своем фронте.