Володе Пилипенко 26 лет. За свою жизнь парень сменил 12 интернатных учреждений. Он с ужасом вспоминает те годы, ведь все его воспоминания – это издевательство, унижение и пытки.
Меня сдали в четыре года в интернат, точнее – в детский дом. В четыре с половиной - меня на Слободу в психушку положили. Начали препараты колоть,
– рассказал Владимир.
Парень мало что может вспомнить из детства, но те уколы запомнил на всю жизнь. Впереди у парня должен был быть еще не один интернат, и, не трудно догадаться, какое будущее ждало, если бы не случайная встреча.
В Песчанском интернате я нашла Вову Пилипенко. Ему было тогда 12 лет. Там были мыши, крысы, чесотка. Так что Вова рассказывал, его, наказывая, отправляли в психушку,
– рассказала правозащитница Татьяна Макарова.
Татьяна годы помогала ребенку, как могла, и когда уже казалось, что вот-вот оно совершеннолетие – Володю сделали недееспособным.
Недееспособность мне поставили в 18 лет в Белгородском, потому что много рассказывал. Сделали дураком, начали колоть. Что галоперидол, что аминазин, себазол – делали овощем,
– добавил парень.
Правозащитница была шокирована, когда узнала, что чиновники просто массово делали недееспособными молодых людей, которые были обречены работать, жить и умирать в стенах интернатов.
Сергея Неделевича и Дениса Холостенко постигла та же участь – статус "недееспособный". Ребята рассказали, что в интернатах их использовали, как бесплатную рабочую силу и полностью изолировали от внешнего мира.
"Неделевич работать не хочет!" – "Как не хочет работать? Все, значит сейчас укольчик и на отдых". Словом, там я и все остальные мальчики, чтобы нас не кололи, так и работали. Я работал в кочегарке, я работал инструктором, я работал дворником и охранником,
– поделился Сергей.
Позже выяснилось, что на Сергея и других воспитанников Новосавицкого психоневрологического были оформлены документы как на штатных работников заведения.
Свидетельства подопечных никого не интересовали, так как они имели статус недееспособных. А на счету Татьяны Макаровой уже не один выигранный суд, а следовательно – спасены судьбы. Среди них Владимир, Сергей и Денис. Ребята наконец получили нормальную жизнь – они официально дееспособные, работают, учатся, создают семьи. Но на этом женщина не останавливается. Ее главная цель – наказать виновных.
Мы пытались привлечь к уголовной ответственности всех. Нужно же доказать, что это массовое издевательство. На то, что я говорю, они отвечают – это не доказано. Сегодня мы с прокуратурой области уже возбудили уголовные дела и доказываем, что это было массовое насилие над личностью,
– отметила правозащитница.
Она показала журналистам "Слидство.Инфо" выписки из историй болезней ребят, где черным по белому написано, что их лечили психотропными лекарственными средствами.
Параллельно журналисты изучали письмо от главного внештатного специалиста Минздрава Украины по специальности "психиатрия, наркология", в котором указано, что такие психотропные средства, как аминазин и галоперидол, не могут применяться в интернатах, а их назначение может рассматриваться как пытки.
Эксплуатация детского труда – не редкость в интернатах. Так, в сентябре пресс-служба уполномоченного Верховной Рады по правам человека сообщила о том, что в Мукачевском детском доме-интернате воспитанников использовали как бесплатную рабочую силу. Часть подопечных регулярно осуществляла выезды в села Мукачевского района, где выполняла различные хозяйственно-полевые работы – сбор фруктов, обработка сена, посадка картофеля.
Журналисты "Слидства.Инфо" попали в одно из таких заведений – залучанский детский дом-интернат, где проживают 124 воспитанника. Из них треть – лежачие дети и молодые люди с особыми потребностями. По словам волонтеров, условия содержания детей – просто ужасны.
Руководитель организации "Украинская благотворительная сеть" Василий Футерко рассказал, что в этом интернате еще более-менее приличный уход за детьми, в отличие, от, например, Делятинского или Коломойского детских домов-интернатов.
Когда журналисты решили наведаться в Коломыйский интернат, за порог их не пустили. И они позвонили директору интерната и спросили, почему волонтеры и журналисты не имеют возможности попасть к детям и как распределяется помощь в их заведении.
Я просто сказала, чтобы девушки волонтеров никаких не допускали, пока у них не будет медицинских книжек. Фрукты раздали, за это не переживайте. Вообще-то фрукты, если привозятся, то должен быть сертификат на все изделия. Волонтеры привозят, пишется акт, кто привез. Если это продукты питания – это включается в меню, если средства гигиены – это сестра-хозяйка выписывает раз в месяц,
– сказала все директор Коломыйского детского дома-интерната Мария Денис.
Эксперты, волонтеры и бывшие воспитанники домов-интернатов волнуются. По их словам, интернатная система сама по себе не должна существовать. Из-за этой формы, в которой существуют эти учреждения, условия содержания близки к катастрофическим.
Нам говорили, что вы никому не нужны. Так и говорили. Вы никому не нужны, мы вас кормим, мы работаем. Все работники защищают интернатную систему. Они хотят там работать и соответственно деньги иметь,
– рассказала волонтер и сама в прошлом воспитанница детского дома-интерната Ангелина Чендарова.
И сколько бы ни разоблачали журналисты интернатную систему, сколько бы волонтеры и правозащитники не обращались за помощью, количество детей в этих учреждениях не уменьшается. Как и раньше, это около 100 тысяч подопечных. И государство вместо того, чтобы сосредоточиться на усыновлении сирот, поддержке семей или создании домов семейного типа, снова и снова наполняет интернаты новыми детьми – будущими жертвами этой системы.
Читайте также: Как лекарственная мафия наживается на пациентах, которые попали в беду