Именно так пишет о нем общеизвестная Википедия. Но в действительности биография и заслуги этого человека, так же как и все хорошее и плохое, что о нем говорят, не поместится и на десяти страницах.

За день до этого интервью было принято решение о создании общественного телевидения в Украине.

Телеканал новостей "24" получил прекрасную возможность услышать об этом первым.


— Начнем с самого актуального: Что есть проект общественного телевидения? Почему именно сейчас это произошло? Какие перспективы у этого проекта и что нового он предоставит украинскому потребителю?

— Все пять месяцев мы долбили мозг тем, кто это решение должен был принять, и они уже просрали все сроки.

Именно сейчас, потому что изначально была политическая воля руководства страны, и они в апреле приняли один закон, а потом пять месяцев ничего с их стороны не делалось, работа была только наша. Еще работал Нацсовет по вопросам телевидения. Это не их дело, но законом сказано, что он должен был сделать наблюдательный совет для общественного, и они что-то такое делали, а другие не работали.

Мы собирали международную конференцию три месяца назад, и на этой встрече Премьер-министр случайно сказал о том, что это должно быть ПАО, свободное от государства.

Но мы знали, что это требует очень много труда, потому что нужно было изменить около шести законов. Юридически мы это сделали и отдали это в Кабмин. Минюст не одобрил этот проект, дав заключение, что это возможно только как госучреждение. Но, как вы понимаете, госучреждение — это полная зависимость от бюджета, от Госказначейства...

Поэтому на ПАО мы даже не надеялись. Далее был представлен иной пакет документов именно на госучреждение, потому что это было бы хоть какой-то победой. И в среду состоялось заседание Кабмина по этому вопросу. Вывод — госучреждение. Премьер вспомнил, что он говорил об акционерке. И спросил, почему это невозможно. Дал Минфину и Минюсту еще три дня, чтобы они сделали все же акционерное общество или доказали ему, что это невозможно.

То есть за создание акционерного общества из присутствующих было только двое человек — Остап Семерак и я. Все остальные были против.

Семерак от имени правительства и от имени Яценюка настаивал на том, чтобы это было возможно, и через два часа вновь собирается Кабмин, где мы доказали свою позицию, и было решение о создании именно акционерного общества.

Это решение предоставляет нам гораздо больше возможностей и юридических, и финансовых.


(Фото "Медианяня")

У зрителя нет сегодня свободной информации. Это единственная цель, которую мы ставим сейчас. То есть мы дадим потребителю альтернативу.

К тому же, это будет не только телевидение, но и радио, и другие виды медиа — это обширное пространство.

— Сегодня очень много говорят об информационной войне с Россией. Предоставит ли Общественное ТВ существенную помощь на этом фронте? И какова, по вашему мнению, сейчас ситуация с этим вопросом?

— Это вопрос не ко мне. Меня это не касается. Это вопрос пропаганды.

Я не понимаю, что такое информационная война: мне плевать, что пишут россияне, это их дело, они врут.

Если мы говорим с точки зрения Первого национального, то мы не будем этим заниматься, мы не будем принимать участие в пропаганде.

Это просто не наше дело, этим должны заниматься специалисты. Пропаганда — это отдельная наука, и это не имеет отношения к журналистике — на этом все.

Я не считаю нужным врать так, как врут они. Это не то соревнование, в котором я бы хотел участвовать — соревнование во лжи.

А информационная война — это, в первую очередь, вопрос государства. Если государство хочет заботиться об этом, то оно создаст министерство информации, и оно будет это делать, насколько я знаю.

— Тогда возможно ли сейчас нашего потребителя медиа заинтересовать настолько, чтобы он не был заинтересован в российской пропаганде?

— Не знаю, это не моя задача. Если зритель ведется на пропаганду — это его дело. Наше дело — делать правду. Мы дадим ему правду. Хочет он пробовать — он будет пробовать. Мы не можем заставить человека не есть фастфуд.

Если люди хотят видеть качественную журналистику, то они должны понимать, что это не имеет отношения к пропаганде.

Дело в том, что есть много вещей, которые нравятся потребителю, но эти вещи «ниже плинтуса». А еще есть ценности. И эти ценности абсолютно одинаковые три тысячи лет. Они неизменны. И такая простая вещь: россияне воюют с нами, и, по мнению многих, они побеждают, но мы ради победы в этой войне не будем врать. Это то, на что мы не пойдем. На что мы готовы? На правду. Мы знаем, что правды много: у вас — одна правда, у меня — другая. Мы постараемся показать обе, как бы противно и обидно это не было.

Мы не будем равняться на рейтинги, потому что для нас это тоже ценностная вещь. Потому что рейтинги — это желтуха и чернуха. Это не наше.

Коммерческая редакция, которых сейчас в Украине подавляющее большинство, ориентирована на бизнес, который для наших медиа не является даже прибылью, для наших СМИ это влияние. Когда владелец получает влияние, то распоряжается медиа по своему усмотрению. И так делают все коммерческие медиа. И в этом мы будем проигрывать коммерческим каналам, поскольку якобы Украина проигрывает России в информационной войне. Но это не является поражением, в стратегии это абсолютная победа. Потому что победа — в правде, а не во лжи.

— Если так, то получается, что пропаганда есть и у нас. Как по вашему мнению, насколько много сейчас в Украине пропаганды? Почему наши медиа иногда «помогают» российской пропаганде: например, в украинских СМИ об одиозных российских «звездах» говорили и писали даже больше, чем в российских, не является ли это той самой «помощью»?

— Пропаганды в Украине слишком много, как по мне, и то, что она патриотическая, для меня не является оправданием. Но по качеству она пока проигрывает российской, и всегда будет проигрывать. Потому что Россия на протяжении многих лет вкладывала в это миллиарды. Если наши «патриоты» думают, что они сейчас опомнятся и начнут догонять — не догонят. Это будет как собака за своим хвостом. Пустая трата денег — делать «UkraineToday», чтобы догнать «Russia Today».

— Что касается освещения российских звезд и игры на руку России, давайте на последнем примере - Михаил Пореченков, о котором Вы спросили.


(Фото Zik)

— Пореченков — п*дарас. Об этом достаточно сказать один раз и на этом точка. Но коммерческим медиа нужна «желтуха», поэтому они это делали, делают и делать будут. Одного факта, показанного один раз, достаточно для того, чтобы умный человек самостоятельно принял решение. Запрет определенных российских сериалов и других российских медиапродуктов — это дело государства, конечно, но как по мне, этот запрет не нужен. Потому что большое количество людей выросло на русской культуре. Сейчас речь не о тех дешевых сериалах, а о чем-то действительно достойном. Потому что у нас тоже есть очень плохой продукт. И мне безразлично — это российское или украинское. Если оно плохое, то оно плохое, если оно пошлое и вульгарное, то оно пошлое и вульгарное. И такого продукта не должно быть. То есть, не должно быть плохого и некачественного, а не российского или украинского. И именно так должно происходить формирование вкуса зрителя. Потому что зритель всегда каждое изменение воспринимает в штыки. Каждый человек является в определенной степени консерватором и боится перемен. Но, извините, мы меняем страну, и мы должны менять то, что мы потребляем.

Конечно, это не произойдет в одно мгновение. Потому что все ждут какого-то чуда в один день. Его не будет. Должно измениться общество, должны измениться мы. Общество должно для начала отказаться от дерьма, а уже потом мы должны ему что-то предложить, и мы будем делать все, чтобы предложить качественный продукт. Другое дело, что это не будет панацеей, а все ждут именно панацею: вот сейчас министра поменяют, и все будет классно, вот сейчас телевидение изменим, и все будет классно. Не будет! Надо менять себя.

— Вы говорите о долговременных изменениях. А готово ли наше общество понимать, что ему нужно меняться?

— Мы должны учитывать то, что интересует всю страну. Понятно, что это трудно. Но если я вижу, что потребности людей слишком низкие, то именно я и общественное телевидение должны эти потребности поднимать. Важно было эти изменения запустить. Начать это делать так, чтобы дороги назад уже не было. А дальше — это очень долгий путь, на двадцать лет минимум.

Важно то, что мы действительно живем в свободной стране. Мы свободные люди, потому что у нас есть возможность выбора. У каждого из нас. Мы сами можем выбирать, меняться нам или нет. И даже если Украина и общество погибнет от всего, что сейчас творится, то мы погибнем свободными людьми в свободной стране. И если лично у меня сейчас спросить, если бы от меня это зависело — весь этот почти год, очень тяжелый для страны, не сожалею ли я об этом? Если бы я мог не допустить этого, я бы сказал «Нет» и снова бы повторил все, что было. Даже с такими жертвами, со всеми потерями, ибо лучше жить свободными или не жить вообще, чем превращаться в тот самый огромный концлагерь, которым сейчас является Россия.

Вероника Миронова, Телеканал новостей "24"