Что сегодня происходит на полях сражений открытой войны, что даст Владимиру Путину военный микроменеджмент, потеряла ли Россия шанс привлечь войска ОДКБ на свою сторону и какая ситуация у нас с военной помощью от западных партнеров – в эксклюзивном интервью сайту 24 канала рассказал эксперт Института стратегических исследований, военный эксперт Николай Белесков.

Читайте Война в Украине, действия Путина и блеф ФСБ в Приднестровье: интервью с экспертом

Ситуация на фронте

Николай, расскажите, что сейчас происходит на полях сражений?

В принципе, фронт украинско-российской войны сейчас делится на два разных по сути боевых действий отрезка.

  • Отрезок, где ситуация не отличается активными действиями ни нашими, ни россиян. В первую очередь это Херсонская область, Запорожская область. Так как соотношение сил одинаковое, и ни мы, ни россияне не могут проводить наступательные действия за неимением необходимых для этого сил.

Здесь линия фронта практически не двигается уже не первый день. Более того, враг уже, к сожалению, начинает фортифицировать занимаемые им позиции и готовиться к обороне соответствующих рубежей. Здесь враг увяз в нашей обороне. Следовательно, идет битва на измор.

  • И второй – это, конечно, дуга, которая тянется от Изюма до Лимана по Северскому Донцу до Северодонецка, Попасной, Авдеевки. И дальше на юг к Марьинке и к Угледару. Это зона активных боевых действий, где враг пытается прорвать нашу оборону, это не удается. Он уже больше месяца топчется на этих рубежах. А если и продвигается, то это продвижение очень медленное вследствие тяжелых боев, сопровождающихся большими потерями.

А мы, соответственно, ведем активную оборонную операцию. И да, мы фактически завершили битву за Харьков в свою пользу. То есть можно сказать, что на Слобожанском направлении мы одержали победу. Даже те территории к северу и к северо-востоку от Харькова уже можно расценить как маргинальные явления.

В результате и на этом отрезке боевые действия также не будут отличаться большой активностью. При этом следует отметить, что на обоих участках фронта постоянно проходят артиллерийские дуэли.

Николай Белесков рассказал о ситуации на фронте / Фото из архива спикера

Давайте детализируем ситуацию на Востоке.

Там россияне продвигаются очень медленно. 1–2 километра в неделю – это отнюдь не темпы наступления. Наступательная операция – это когда через несколько дней прорывается линия фронта и вводятся силы развития прорыва, которые через 3–4 недели выполняют задачи по окружению и уничтожению сил защитников прорванного фронта.

Большая битва за Донбасс длится уже месяц, и продвижение на 1–2 километра или захват Попасной после того, как она была полностью разрушена, – это точно не индикаторы успеха. У агрессоров на этом участке фронта есть только единичные тактические успехи, которые не перерастают во что-то большее. Как я и говорил, они фактически увязли в нашей обороне.

Такая эффективная оборона с нашей стороны – следствие большого самопожертвования наших воинов. К сожалению, противник эффективно использует артиллерию и авиацию против нас, что приводит к увеличению количества раненых и погибших защитников. Медицинской системе трудно с этим справиться из-за перегруженности прифронтовых медицинских учреждений. И тем не менее, мы создали целостную линию фронта. В противовес первому периоду войны, когда оборона носила очаговый характер.

Сейчас линия фронта целостная. В результате ее очень и очень трудно прорвать из-за большой насыщенности противотанковыми средствами и из-за активного характера самой, собственно, обороны. Мы не ждем, пока враг нас переигрывает в концентрации сил на том или ином направлении.

Что можете сказать о Херсонском направлении?

В условиях того, что сейчас основные наши силы на Востоке, мы не можем себе позволить такой роскоши, как концентрация превосходящих сил в Херсонской области и начать ее отвоевывать. Плюс, опять же, обороняться и наступать – это две большие разницы в плане и количестве сил и их качестве. Поэтому пока я бы о контрнаступлении не говорил.

Сейчас мы решаем несколько иной спектр задач. Главный вопрос в том, с какими силами россияне окончат битву на Востоке. Дальше мы уже будем следить за ситуацией. Хватит ли у них сил держать линию фронта на той же Херсонщине.

Ну, и вопрос потенциала нашего. Одно дело вести оборонные действия, где на первый план выходят средства против брони (NLAW и Stinger – 24 канал), которые нам постоянно предоставляют. И совсем другое – это ведение наступательных действий, в ходе которых ведущую роль отводят тяжелому вооружению. Последнего нам пока присылают слишком мало для того, чтобы вести масштабные наступательные операции.

Ключевое сейчас – это истощить наступательный потенциал врага на Востоке, а дальше будем отталкиваться от того, какое соотношение сил будет.

Решение Кремля и состояние российской армии

О чем свидетельствует желание Путина самостоятельно командовать российскими войсками?

Это хороший индикатор того, что у врага дела обстоят плохо. В нормальных условиях политики не должны вмешиваться в тактический уровень вообще, а на оперативном уровне они должны понимать только то, что происходит в общих чертах. Но никак не рассказывать, как воевать.

То есть совмещать это с какими-то политическими целями, стратегическими задачами могут, но не вмешиваться в организацию и проведение операций. Только следить за тем, чтобы присутствовало это сочетание политических и военных целей. Применение микроменеджмента здесь ни к чему хорошему не приведет. Напротив – только к еще большим жертвам с российской стороны.

Следовательно, и провалу всех возможных замыслов. Когда политики суют свой нос в дела военных – это не во благо. Военные сами знают, как лучше воевать. Политики должны держать руку на пульсе фронтовых событий и не более.

Путин решил самостоятельно контролировать действия российских войск в Украине / Фото Getty Images

Важно С началом войны России против Украины многое изменилось: эксперт о ситуации в Молдове

Что там за суета поднялась в западной военно-аналитической среде, связанная с переоценкой боевого потенциала армии РФ?

Надо, вероятно, начать с того, что нет таких аналитиков, которые имели бы идеальный послужной список. Все могут ошибаться. Первоначальная переоценка российских сил имела для нас роковые последствия в плане оказания достаточной военной поддержки. Ошибка произошла и была признана. Теперь к оценке относятся более осторожно.

В настоящее время оценка перспектив российской армии выглядит довольно корректно. Западные аналитики согласились, что совершили ошибку и теперь будут сдержаннее в своих оценках возможностей нашего врага. С другой – мы все равно видим, что дискуссии продолжаются. На этот раз уже значительно шире, охватывающие политиков.

Споры продолжаются в отношении уровня помощи, перспектив урегулирования ситуации. Западные партнеры продолжают вести дебаты между собой по теме, готова ли Россия пойти на эскалацию с применением оружия массового поражения. Сейчас мы уже прошли тот этап, когда нужно было упрекать западных экспертов за их просчеты. В настоящее время их недооценка уже не играет никакой роли.

На что способна Украина все увидели, а также увидели, как действительно воюет Россия. Тем не менее, риски вроде ядерной эскалации никто не отменял, и это, к сожалению, продолжает сдерживать наших партнеров в вопросе поставки вооружения, который для нас наиболее критичный.

Как результаты переоценки могут отразиться на обновленном рейтинге мощности вражеской армии в общемировом масштабе?

Те все составляемые рейтинги были сформированы на основе количественных показателей. Именно в этом и была причина переоценки российской армии не только западным аналитическим сообществом, но и разведывательным сообществом. Классика жанра, как говорится. Они прежде всего ориентировались как раз на количественные показатели при одновременном неучтении качественных.

Путин уже окончательно утратил шанс привлечь на свою сторону военный потенциал ОДКБ?

Во-первых, этот потенциал не так уж и велик, а во-вторых, после провала оригинального плана, у меня есть сомнения относительно готовности кого-то из партнеров Кремля по этому военно-политическому блоку присоединиться к этой авантюре, которая все больше перерастает в кризис и, как следствие, стратегическое поражение

Даже белорусский диктаторский режим со всем его благосклонным отношением к Москве проявляет готовность лишь прикрывать свою границу, оттягивая таким образом какую-то небольшую часть наших сил.

По словам эксперта, Путину не стоит совать нос в военные вопросы / Фото Getty Images

Рискнет ли кремлевский диктатор объявить о полноценной мобилизации?

Объективно, тамошнее политическое руководство стоит перед лицом дилеммы. Если не будет дополнительного масштабного притока ресурсов, то придется как минимум переходить к обороне, признав при этом, что даже более скромные цели на Донбассе реализовать не удается.

То есть дилемма как таковая для российских элит заключается в следующем: либо начинать масштабное вливание дополнительных ресурсов, либо смириться с существующим положением вещей и переходить к обороне. Гипотетически они могли бы создать какие-то новые соединения. Понятно, что на это ушла бы не неделя, и даже не две, опираясь на советские запасы техники. Да, она далеко не вся в нормальном состоянии, но, по крайней мере, ее часть вболее или менее функциональном состоянии.

Однако, и это не решит задачу по созданию такой силы, которая могла бы себе позволить решение стратегических задач. Поэтому это была бы только отсрочка неизбежного провала. Следовательно уже скоро, по моему мнению, будет переход к обороне и попытка сыграть на тех противоречиях, которые существуют на Западе в плане санкционного давления и поддержки Украины. В результате будет попытка в очередной раз сделать ставку на заморозку конфликта на тех позициях, которые сегодня занимают россияне.

Вооружение для Украины и завершение войны

Как у нас обстоят дела с западным вооружением?

Poltico пишет, что в Белом доме колеблются по поводу того, стоит ли нам передавать РСЗО. Вопрос вооружения будет решаться с учетом того, чье мнение победит. Ставка ли на то, что нужно поддерживать нас до момента полного или частичного уничтожения вражеской военной группировки, которую сегодня Кремль выставил против нас, и освобождения территорий, или мнение, что нужно немедленно договариваться во избежание риска ядерной эскалации.

Помня ситуацию с мигами, почему американцы не согласились выступить для нас в качестве тех, кто будет способствовать передаче этих самолетов, было ожидаемо, что они так скажут относительно систем M270 или M142. Без этих систем нам будет гораздо труднее воевать. Даже если нам дадут больше гаубиц М777. Именно эти системы являются маркером того, каково видение у Вашингтона. Это тот случай, когда мы понимаем западную аргументацию и вполне обоснованно не согласны, но что-то с этим сделать не можем.

Мы можем продолжать приводить аргументы, что мы и делаем собственно. Подключаем наших приверженцев на Западе. Экспертов и политиков. Однако такое мнение американского руководства будет довольно трудно изменить, потому что оно руководствуется стратегическими политическими расчетами.

Мы способны выдержать длительную войну?

С военной точки зрения – да. Здесь вопрос больше к экономике. Мы снова зависимы от западной помощи. Наша экономика испытывает сильнее удар, чем российская. Относительные потери с нашей стороны будут гораздо больше. Плюс снова складывается интересная динамика, согласно которой то, кто выйдет победителем из этого противостояния на длинной дистанции, будет зависеть от уровня помощи.

И вот мы видим, что вырисовываются пределы этой помощи. По крайней мере, на сегодня в плане ракетно-артиллерийского вооружения. И это уже влияет на нашу способность воевать, особенно отвоевывать.

Так что определяющими будут 2 момента:

  • Уровень военной и экономической помощи нам.
  • Уровень давления на Россию.

Также интересно – Фейгин заявил, что Путин никогда не оставит себе преемника: смотрите видео