"Изоляция": концлагерь в Донецке, который стал цивилизационной пропастью

16 декабря 2020, 12:25

В Донецке есть концентрационный лагерь. Туда можна угодить за кавычки, например, за отрицание государственного суверенитета. Если у человека найдут кавычки, то затем, скорее всего, обнаружат и шпионаж, а это уже 15 лет.

Об этом концлагере известно благодаря тем, кто оттуда вырвался. Таким есть Станислав Асеев. Он провел в плену у боевиков 28 месяцев. Если бы не обмен, этих месяцев могло бы быть 360. Об этом – в блоге "Грани правды" на 24 канале.

Оккупированные территории – русская рулетка

Кто-то скажет, что журналистика на оккупированной территории обречена на риск. Но угодить в плен к боевикам может кто угодно. Не существует модели поведения, защищающей тебя от чужого безумия.

Кому-то может показаться странным загар или акценти человека. Кто-то решит, что он фотографирует улицу неспроста. Оккупированные территории – русская рулетка во всех смыслах этого слова. Если тебе не повезло, то готовься к "Изоляции".

К теме Чи опиниться Путін на лаві підсудних у Гаазі: як вважають у МЗС

Концлагерь в Донецке

Главный концлагерь оккупированного Донецка находится на улице Светлого Пути. Когда-то здесь был завод изоляционных материалов, а потом арт-пространство. Теперь кабинеты стали тюремными камерами, а подвалы – пыточными. Пределом мечтаний єсть перевод в обычную тюрьму, потому что там есть хоть какие-то правила. В "Изоляции" их нет.

Концлагерь в Донецке / Фото Konstantin Strelets

По документам нет и самой "Изоляции", а боевики отрицают ее существование. Но это не отменяет существование концлагеря для тех десятков людей, которым выпало здесь оказаться. Там через несколько часов человек подпишет любое признание. Персональная стойкость не имеет значения, ведь если ты решишь упрямиться – на соседнем столе будут пытать твою жену.

К теме Чи потрібне для миру на Донбасі перемир'я між Росією і Заходом: що думає Зеленський

"Изоляция" существует в этот самый момент

Об этом месте Стас Асеев написал свою книгу – без прилагательных. В них попросту нет нужд, ведь простого описания реальности более чем достаточно. Если читать мемуары узников Второй мировой, то поддерживает мысль о том, что они победили, а концлагеря разрушели. Но "Изоляция" продолжает существовать в этот самый момент.

За 7 лет войны люди приучили вытеснять ее из собственного сознания. Она травматична, а оттого далеко – где-то на периферии новостных лент и внимания. Но война рядом.

Из Киева можно добраться до нее за 6 часов на поезде. Тонкая красная линия – то, что делит Украину на территорию порядка и территорию безумия.

Москва превратила Донбасс на полигон

За линией КПВВ начинается заповедник – русское поле экспериментов. Здесь автомат, как социальный лифт, а право на насилие есть вершиной персональной карьеры. На этой территории никто не играет вдолгую, потому что никому не гарантировано долголетие.

До половины узников "Изоляции" – это сами боевики от "рядовых" до "генералов". Единственное их отличие от "политических" – их нет в списках на обмен.

Москва 7 лет назад превратила Донбасс в полигон с пытками и самооговорами, "шпионами" и расстрелами. Люди не будут знать о судьбе родного человека, а "Красный Крест" не пустят на территорию завода. Если у империи есть изнанка, то пахнет она нефтью и кровью.

К теме Лавров заявив, що "не бачить" бажання Кулеби до переговорів

Оккупированный Донбасс – второй акт крымской пьесы, отмычка для украинского суверенитета, пространство бессмысленного и безжалостного. Если бы им удалось, то содержание книги могло бы стать нашей повсеместной новой нормой. Но им не удалось и этот заповедник оконтурен отдельными районами Донецкой и Луганской области.

О нем мы знаем благодаря Стасу Асееву. Его книга – это документ, обвинительный акт и монолог, разговор с самим собой о границах нормы и безумия. Людей, которые живут в Киеве, отделяет от концлагеря 11 часов езды на машине и бесконечная пропасть цивилизации. Той самой, которую мы порой забываем ценить.