Украинцы ценят своих Героев только посмертно, – 18-летний доброволец

О мотивации быть на войне в неактивной фазе конфликта, о первом опыте боевых действий и реакции на гибель собрата "Дилли" молодой военный рассказал в первой части откровенного интервью сайту "24".

Кто такой доброволец?

Человек, который не ждет повесток, не ждет приглашений, а сам идет на защиту страны. Человек, для которого защита страны – святой долг, а материальные ценности – далеко не главные.

Когда и как ты попал в "Правый сектор"?

Летом 2015-го. Был молодой и буйный. Искал что-то связанное с армией. Не мог просто сидеть. Начал участвовать в семинарах молодежной организации "Правая молодежь". Оттуда первые испытания себя: удачи и поражения. Первым серьезным учением стал для меня 3-й Всеукраинский, который проходил в декабре 2016-го. Представь: больше сотни людей, три дня безумного напряжения, и сна меньше, чем всего прочего. Занятия – наряды, занятия – наряды.

Какие именно занятия?

Тактика, топография, оружиеведение, медицина, полоса препятствий, физическая подготовка. С самого начала проводили целевые тренировочные занятия – группировали людей по интересам. Я выбрал тактику.

Как впервые попал на Восток?

Попробовал сразу, как стукнуло 17 лет. Договорился с другом, который уже ездил на войну. Решили всем сказать, что я совершеннолетний, и поехать на базу. Правда, не доехал тогда до войны, а только до базы. Месяц поучились там и вернулись обратно.

Как убеждал, что совершеннолетний?

Сделал ксерокопию паспорта и примастерил в фотошопе 1998 год рождения.

Разоблачили обман на базе?

Да. Там был дружбан, который знал мой возраст. На базе можно быть и 17-летним. Но на фронт тебя оттуда не пустят.

Непосредственно на передовой как оказался?

Тоже обманом. В сентябре 2017-го. Подругу Олю – информационщицу ДУКа – еще с апреля просил убедить командира, чтобы тот хотя взглянул на меня. Она это сделала. Далее закончил обучение, поступил на "заочку" и сказал маме, что еду. Она грозилась спрятать все мои вещи и "снарягу". Ответил, что могу и голым поехать. В конце концов поняла и смирилась. С фестиваля "Повстанец", где волонтерил, поехал в Днепр, а дальше прямо на Восток. Должен провести еще несколько дней на базе перед выездом на позиции. Волонтер Наташа Иванова предлагала командиру "Литовцу" "покумарить" меня месяц-два на базе. Но "покумарился" там 4 дня. Дальше меня забрали. Я был так доволен!

Знаешь, когда мы подъезжали к Марьинке, ощущение было обыденное. Я не мог "вдуплить", когда чувство страха появится перед передовой. Проехали блок-пост.

Доезжали до позиции – заброшенного Марьинского интерната... И тут очередь из ДШК по нам! Даже тогда не мог "вдуплить", что вот она – война.

Когда же понял?

"Литовец" попросил меня приготовить еду. Я жарил макарошки по собственному рецепту. Все противились, вроде бы, это невкусно будет. Вот я состряпал эти макароны. Попробовал – вкусно. Набрал тарелку командиру. Вот он уже ест. А дальше был "прилет" – восьмидесятка. С потолка посыпалось. И прямо в мои макарошки, потому что сковородка без крышки была. Но это не показалось большой проблемой. Земля под ногами содрогнулась. И тогда рядом еще четыре нормальных "прилета" легло.

"Кенни" с командиром "Литовцем"

Какие боевые задачи выполняешь?

Как заехал, ни к бойничкам, ни на наблюдательный пункт не пускали. Передвигался постоянно в бронике и только после разрешений. Было так. Начал учиться минно-подрывному делу. Маскировкой занимался. Сейчас я командир противотанкового гранатомета СПГ-9.

Что тебя смотивировало быть на войне?

Я могу бесконечно долго говорить про святую идею. Просто понимал, что должен защищать. Я мужчина – и так должно быть. Кроме того, хотел доказать, что я не слабак, который будет прятаться. И своим "правосекам" – в том числе.

Когда впервые приехал домой по ротации, ощутимо изменилось отношение ко мне. И это порадовало. Но, в целом, мне было безразлично...

Почему?

Произошла переоценка ценностей и бытия вообще. Время отсеяло ненужных людей. Дал понять, кто есть кто. Кто был героем, тот стал никем. Кто был никем, тот стал героем в моих глазах. Приезжают некоторые на позиции, рассказывают о своих подвигах... А когда знаешь "кухню" изнутри, можешь просто рассмеяться в лицо.

Настолько думал о безопасности, когда ехал на войну?

Кровь кипела в наших молодых головах. О безопасности думали в последнюю очередь. Едешь и думаешь, что терять особо нечего. Можешь отдать себя борьбе.

"Кенни" в "Правом секторе" с 15-ти лет

В последнее время понял, что жизнь имеет смысл. Есть разница, в какой фазе действий погибнуть: активной или пассивной. Отдать жизнь при активных боевых действиях "не западло". Бой добавляет мотивации и сил. А вот сидеть в окопе и ждать, когда прилетит твоя пуля, твой осколок – это уже другое...

Когда впервые осознал, что о безопасности надо думать?

На Марьинке была хорошая видимость. Дежурил на посту, осматривал через бинокль вражескую территорию, и прилетела нормальная очередь нам в бойницу. Тогда хорошенько осознал, что не надо "светиться". А твоя жизнь измеряется временем, пока летит пуля. Прошивает твою молодую голову, и падает твое красивое небритое лицо в пыль наблюдательного пункта. И все – секунда невозврата. Тогда воспринимается иначе.

Была ситуация когда на заброшенном ипподроме были сепары. "Кошмарили" нас дня три. А потом они выстрелили из АГС высоковато и сами себя "задвухсотили". Таких глупостей хватает.

Где было жарче всего?

Позиций было не так много. Интернат Марьинки и поселок Опытное под Донецким аэропортом. На Марьинке было гораздо ярче. Можно было работать.

Что мотивирует оставаться в окопах в неактивную фазу конфликта?

Я просто привык. Честно говоря, не представляю, чем буду заниматься в гражданской жизни. 17 марта было полгода, как воюю на Востоке. 4 раза был в отпуске.

Что чувствуешь в отпусках?

Понимаешь, оставаться долго на мирной территории не безопасно. Некомфортно мне. Потому что на войне со мной всегда автомат, и я могу защитить себя и собратьев. А в отпусках вижу человеческое равнодушие, бесконечные сопли. Спрашивают: "За что воюешь? За власть Порошенко? На тебе мотают деньги...". Можно было бы это слушать от людей, которые воевали в 2014-2015-м, а не от тех, чья хата с краю. Поэтому приезжаю на 3-4 дня домой. Несколько дней провожу у девушки. И обратно.

Когда закончится ротация?

Когда мне надоест. Надо – едешь. Не надо – нет. Хочешь – остаешься.

Что видишь перед глазами последние недели?

Последние недели, даже последние годы жизни перед глазами – сюрреализм.

Когда начал терять собратьев, он усилился. Я еще по-детски не могу осознать, что вот человека нет и все... В мозгу закладываю, что мы просто перестали общаться, кто-то куда-то уехал или еще что-то. Что их нет, не могу воспринять. Как в случае с "Дилли". Когда он погиб, я просто не знал, что чувствовать. Хотелось кричать. Смотрел на фото, вспоминал выходки и думал: "Как так?!"

Читайте также: "Не ребенок, а воин": каким был погибший 19-летний доброволец "Дилли"

А дальше мстить начали. Каждый боеприпас может стать смертельным для врага. Я на это очень надеюсь.

Месть за смерть павшего собрата

Можешь рассказать о выходках, о "Дилли" и вашей дружбе подробнее?

Знаешь, как познакомились? Был семинар на Сумщине в 2016-ом. Мы два дня тренировались, и вот он приходит в "бундесе". Вместо рюкзака имел парку. А в ней – вещи замотаны.

На семинарах попадаешь в среду таких, как ты сам. Дни общения с ними дают то, что не дают годы с другими. С "Дилли" сразу сдружились. Мы с ним даже чем-то похожи. Любили поговорить, пошутить, сделать мини-диверсию. У нас была здоровая конкуренция. С ним обучаться стало интереснее и качественнее. Андрей был зажигательный, драйвовый, лабал на гитаре.

Семинар "Правой молодежи" на Сумщине

Как-то приехали на фестиваль "Конотопская битва". И слэмились, по традиции, с группами. И "Дилли" в одном галстучке на голый торс вышивал. Мы толкались. Но слэм отличается от дебильных движух тем, что когда ты упал, тебя не затопчут, а поднимут. То было круто. Шли после концерта и орали песни на весь Конотоп.

Пересекались только на семинарах?

Да. Далее на зимнем тренинге в Черкассах уже помогали инструкторам по тактике. Температура -15, -20 была. Условия экстремальные. Атмосфера взрослая. Когда у нас закончились сигареты в последние дни, с нами поделились ДУКовцы. Без фильтра. И мы одну на двоих или на троих курили возле костра, грелись. Вместе ползали, вместе бегали, вместе залетали за длинные языки. И отжимались.

"Кенни" (слева) и "Дилли" (справа) отжимаются

После смерти "Дилли" его начали называть ангелом, совсем ребенком, несмотря на возраст и красивую внешность. Как оцениваешь такую реакцию людей?

Наш народ привык воспевать своих героев только посмертно. И ценить посмертно. Когда погибает молодой, им не интересно, за что он боролся. Тогда все молятся и желают всего наилучшего нам в окопчиках. Сейчас немало тех, которые говорят: "Наши мальчики бедненькие...." И жалеют. Во-первых, не мальчики, а Воины. Во-вторых, не бедненькие.

Воевать – сознательный выбор "Дилли". Он не был глупым. Да, молодой. Да, у него кипела кровь. Но подвиг надо ценить при жизни. Потому что когда человек погибает, ему то, что вы пишете, уже безразлично. Он не оценит ваших писанин.

"Подруга Олень" говорит: "Вышлю тебе конфет". Она хотела отправить денег родителям "Дилли", а кто-то упрекнул, почему не присылала денег, когда он был жив.

Андрей Кривич псевдо "Дилли". Фото из архива 2016 года

Народ будто отдает индульгенцию. Словно, пришел в ФБ, написал, что помолился за павшего воина, и груз с души спал. А делать реальные изменения не спешат.

И еще одно. Эта масса толкает тебя к борьбе. Это выглядит так, будто впереди идет тысяча, и идет она к пропасти. И за ними тысяча, которая кричит: "Давайте, мальчики, вперед, мы вас поддержим!". А когда и тысяча падает в пропасть, задние разворачиваются и идут обратно: "О, те не смогли, и мы не сможем".

А что должны делать, по твоему мнению?

Наводить порядок в своей голове, прежде всего. Надо объединяться на местах и делать порядок. Но мало кто хочет действовать. Потому что легче всего пожинать плоды других и загребать уголь чужими руками, чем делать что-то свое.

Читайте также: На Донбассе ранили трех украинских воинов