Ситуация в Бахмуте остается тяжелой. Сейчас город является горячей точкой на линии фронта – в его окрестностях продолжаются бои, а россияне постоянно обстреливают город.
Стоит внимания "Самое страшное, когда сбрасывали бомбы на Чернигов": история Надежды об эвакуации и жизни во Львове
О жизни под обстрелами, выезде из города и жизни в столице, когда родной город ежедневно обстреливают, Михаил Огарков рассказал 24 канала в рамках проекта СВОИ.
"В тот день у брата был день рождения": как семья Михаила встретила 24 февраля
Можете ли вы припомнить утро 24 февраля? Как вы узнали о том, что началась полномасштабная война?
Я очень хорошо помню это утро. В тот день у моего брата был день рождения. Мы проснулись относительно поздно – где-то в 10 утра. Увидел сообщение от товарища, написавшего, что началась война, ракетами бьют по Киеву…
Честно, я не поверил. Подумал, что это шутка. Но потом увидел в телеграмме фото, видео, много новостей… Я даже не испугался, просто было понимание того, что нужно что-то делать, чтобы выжить, потому что было понятно, что это не закончится через день.
Мы сразу пошли по магазинам. Большинство было закрыто уже тогда. Но мы ходили и искали, готовились ко всему.
Не было тогда мыслей уехать из Бахмута?
Мыслей о выезде не было ни тогда, ни через 5 – 6 месяцев. До первых столь серьезных бомбардировок города все думали, что у нас так же пройдет, как в 2014 году, когда наши воины зашли, выгнали террористов. По сути, даже выстрелов как таковых не было.
Но когда уже россияне начали бомбить Бахмут, оттуда начали уезжать люди. Но не все. Выезжали самые уязвимые.
Нам и некуда было выезжать. Киев тогда тоже начали обстреливать, в Одессе то же самое. Война была повсюду, где у нас были родственники или знакомые, к которым мы могли бы приехать.
"Прилетело в 300 метрах": о начале интенсивных обстрелов Бахмута
Насколько я знаю, в первые месяцы вторжения в Бахмуте было, если можно так сказать, относительно спокойно. Когда ситуация начала обостряться?
24 февраля в городе были слышны взрывы, но они были далеко. Но да, было в принципе спокойно.
Где-то в конце мая был первый удар по городу. Как я понимаю, кто-то из местных сдал врагу местонахождение наших воинов. Кое-где по городу стало часто прилетать.
Бахмут после вражеских атак / Фото предоставлено 24 каналу
До мая было спокойно. Люди, конечно, уезжали, но на самом деле мы не чувствовали тогда войны. Мы беспокоились за Киев, Чернигов, Запорожье, следили за новостями постоянно.
Как вам удавалось выживать уже в тех условиях, когда россияне начали активно обстреливать Бахмут?
У нас город разделен на 2 части, которые разделяет река. На другом берегу города есть церковь, в которую мы ходили. Где-то в сентябре, когда мы шли в церковь, было хорошо слышно автоматные очереди, пулеметы… По городу прилетало из минометов, у которых расстояние 3 километра. То есть россияне уже были очень близко.
Не знаю почему, но мы с братом не испытывали страха. Мы просто жили. Были определенные моменты, когда был, скажем так, дискомфорт – то газа нет, то свет исчезает. Сказать, что мы выживали, не могу. Но было тяжело. Особенно когда все магазины перестали работать, рынок также закрыли, потому что в Бахмуте мало кто ездил с продуктами. Вот то, что ударило по нашей жизни.
Конечно, было страшно, когда идешь по улице за хлебом, а в 300 – 400 метрах от тебя прилетает. Но паники и истерик не было.
Еду приходилось готовить на костре / Фото предоставлено 24 каналу
"Обломки упали во двор, один из них разбил окно": о самом страшном дне и выезде из города
Могли бы вы назвать какой-нибудь конкретный день за время своего пребывания в Бахмуте самым страшным?
Точно не припомню день, но это было летом или в начале сентября. Наш дом, как выяснилось, имеет неудачное расположение – вокруг дома институты, школы и т.д. И туда часто прилетало. А это все в метрах 400 – 500 от дома.
И где-то около 22:00 начался обстрел одного из домов, где накануне базировались наши военные. Там их уже не было, но, по-видимому, враг получил информацию о том, что там были наши и начали атаковать из минометов, РСЗО. И когда упала мина на дорогу, обломки от нее полетели прямо в наш дом. Один из них разбил окно, другие попали во двор. Это было страшновато.
Разбитое обломком окно в доме Михаила / Фото предоставлено 24 каналу
Еще был один случай, когда мы с братом уже собрали вещи и уезжали из города. Мы решили на всякий случай забить окна. И тогда прилетели 2 мины в аграрный институт, буквально через дорогу. Нас тогда очень сильно оглушило.
Еще были удары по Институту иностранных языков. Там базировались наши. Только заехали, а через неделю произошел удар. Это было у нашего дома, но нас там тогда не было. Дома были мама с сестрой. Как выяснилось, в тот момент они были тоже вне дома, а в магазине, который еще ближе к университету. Было страшно за их жизнь.
Обломки российских снарядов / Фото предоставлено 24 каналу
Когда вы решили, что пора уезжать из Бахмута? Что повлияло на ваше решение?
Наш знакомый священник, крестный моей сестры, очень сильно настаивал, чтобы мы уехали, потому что новости были неутешительны. И мы после месяцев разговоров и даже "торгов" решили, что пора уезжать.
Честно, я очень благодарен ему за то, что он заставил нас уехать, потому что через неделю после нашего отъезда начались сильные бомбардировки нашего города. Если к тому же 1-2 ракеты прилетели или 1 авиабомба, то теперь работают всем.
Когда мы уезжали, начался обстрел, но это было далеко от нас. Так что выехали мы, можно сказать, легко. Единственная проблема была в том, что мы понимали, что едем не на месяц и не на 2. Это нужно было взять с собой как можно больше вещей на первое время.
Из Бахмута мы отправились в Днепр, а оттуда уже в Киев.
Почему именно Киев?
У нас был выбор – Одесса, Полтава или Киев. Лично я хотел в столицу, потому что я здесь жил некоторое время, часто бывал из-за учебы и мне больше хотелось ехать именно сюда. Нам здесь нашли дешевую квартиру, так что выбор сделался сам по себе.
Почему важно говорить о Бахмуте и городах, которые сейчас разрушают россияне
Как сейчас удается адаптироваться к жизни в столице, особенно на фоне происходящего в родном городе?
Насколько человек может быстро адаптироваться к новому городу – вещь индивидуальная. Я, например, до сих пор не адаптировался. У меня болит сердце, когда я вижу, как в Киеве работают рестораны, кафе, люди гуляют, а мой дом стирают с лица земли. И очень сильно бьет по моральной составляющей то, что о Бахмуте сейчас мало говорят. Хотелось, чтобы о нем говорили больше. Потому адаптация идет, мягко говоря, не очень.
Мне кажется, что я и не освоюсь здесь, потому что я постоянно ищу информацию о Бахмуте, ищу как можно помочь нашим людям. Телом я в Киеве, но душой и сердцем остаюсь в Бахмуте.
Люди, видимо, уже привыкли, что Восток последние 8 лет – это только о войне. К примеру, не будет в новостях, что в Краматорске открылся новый торговый центр. Только война. Как будто это Сирия или Палестина.
Удручает то, что когда началась война, были бои возле Киева, мы сидели, читали новости, волновались за столицу, за людей. Сейчас в тех городах, где весной были боевые действия, почти не осталось следов, например, в Киеве. Тем временем Бахмут уничтожают. 95% города разрушены. Там ремонт уже не поможет, его нужно будет строить заново. И когда понимаешь, что когда-то не только волновались, но буквально кричали о многих городах, а о твоем молчат – это очень сильно влияет на твое состояние.
Как россияне обстреливают Бахмут: видео предоставлено 24 каналу
В начале войны была какая-то такая политика, когда рассказывали обо всех пострадавших городах. А когда мы уже немного устали от войны и не говорим о тех городах, которые сейчас разрушают – Бахмут, Часов Яр, Константиновку, Славянск и многие другие города, то люди, которые там или оттуда, помнят, как было весной, они отстраняются. Возможно, в глубине души они понимают, что 9 месяц войны это много и трудно не потерять способность испытывать чужую боль. И все же эмоции берут свое.
Скажу такую вещь, которая не найдет отклика у большинства людей, но когда была война на Донбассе, люди все равно не страдали этой злобой к другим. А сейчас мы теряем человечность. Мы говорим, что нельзя стрелять по мирным городам, нельзя убивать и вообще почему молчат россияне, но в то же время после тех или иных событий все зло, которое есть у нас, мы выбрасываем наружу. Когда мы говорим о любви или элементарной человечности, мы прежде всего должны сами такими быть, не желать всем гореть в аду. Поэтому люди теряют свое лицо и не только желают смерти врагам, но и тем, у кого просто российский паспорт.
У меня вот бабушка живет в Омске. Она никак не поддерживает войну или Путина, в ее доме вышитые рушники и "Кобзарь", но ведь никто не говорит о том, что там есть такие люди. Есть просто ненависть ко всем. Потом эта злоба, может быть, несознательно, но и выливается на своих. Люди злятся, что где-то выключают свет из-за обстрелов, но в то же время люди в Бахмуте уже месяцами без света и воды. Чужая беда уже не болит, болит своя беда.
Последствия российских обстрелов в Бахмуте / Фото предоставлено 24 каналу
Когда мы говорим, что мы добро, которое борется со злом, мы должны быть тем добром. Мы не должны быть такими, как наши враги, которые радуются, когда у нас где-то прилетело или свет выключили, мы не должны радоваться тому, что где-то там упал самолет на жилой дом или еще что-то.
"Там роднее": о тех, кто боится уехать из зоны боевых действий и планы после победы
Что можете сказать людям, которые боятся покидать родительские дома и переезжать в более безопасные места? Что посоветуете им?
Я не могу ничего посоветовать, потому что я был таким же. Трудно в один момент бросить все и уехать в неизвестность. Одно дело, когда есть куда ехать, есть возможность снять квартиру. Например, у директора музыкальной школы, где я учился, дома старенькая мать – ей 98 лет, она не может самостоятельно передвигаться. Директор еще месяца 3 или 4 назад хотела уехать, но пытаясь найти квартиру получала отказы, когда речь шла о ее матери. И никто не объяснял, почему так. А бросить маму она не может.
Оккупанты уничтожают Бахмут / Фото предоставлено 24 каналу
И все же мне немного непонятно, почему не уезжают люди, у которых есть дети. Это мне болит, потому что у самого 10-летняя сестра. Я не понимаю, как дети будут это переживать. В целом те, кто там остаются… Это их выбор. Если бы у меня не было ответственности за свою семью – я бы, наверное, остался дома. Там роднее.
Что вы сделаете в первую очередь, когда Украина победит?
Пойду в церковь. Благодарю Бога за то, что война закончилась так, как закончилась. Я человек верующий и считаю это испытание нам для чего-то данное. Кто-то понимает свою немощь или ложь и меняется, кто-то видит зло и как-то меняется. Так, после победы поставлю свечу и помолюсь.