Мы зашли на вражескую позицию и взяли троих в плен, – история бойца "Правого сектора"

Сегодня Иван Швая с позывным "Бас" находится на фронте в составе 1-й отдельной штурмовой роты ДУК "Правый сектор". В 2014 году был волонтером и помогал бойцам, которые в рядах первых встали на защиту Украины. Впоследствии мужчина и сам уехал на войну, но уже как доброволец.

Читайте также Все было простреляно, мы были в окружении, –  боец "Днепр-1" об адской битве за Иловайск

Волонтерская деятельность

Иван Швая родился на Ровненщине в городе Костополь. До Революции Достоинства и во время Майдана занимался журналистикой и имел собственное интернет-издание.

Я освещал там то, что происходило у меня в городе. В Киев ездил буквально несколько раз. Когда началась аннексия Крыма и первые активности на Донбассе, когда появились блок-посты и формировалась "первая партия добровольцев" батальона Кульчицкого, то стало окончательно понятно, что начинается война,
 –  вспоминает доброволец.

Иван Швая помогал бойцам в 2014 году как волонтер / Фото Алины Туришин, 24 канал

На тот момент, рассказывает "Бас", не "включился как боец, но включился как волонтер". Вместе с другом, который имеет военный опыт по Югославии, Ливии, и с которым Иван проявлял активную позицию на местном майдане, они начали искать бронежилеты и прочее, чтобы обеспечить бойцов, которые уже поехали в рядах первых на войну. Выяснилось, что бронежилетов мало, а если и есть, то их количество – мизерное.

Тогда за сутки у нас получилось собрать 100 тысяч гривен из городка, где количество населения – 30 тысяч. Обзвонили "весь олигархат местного разлива", всех, кто был тогда у власти, и собрали эту сумму. Но где искать эти бронежилеты гражданским людям – это была отдельная история. Администрация местной власти, а уже пришли патриотические силы, нашла их в Киеве,
 –  говорит мужчина.

В столицу поехали трое, рассказывает боец. С ними в сопровождение поехал также милиционер в гражданской одежде и с оружием, чтобы "вдруг никто не ограбил и народные 100 тысяч не исчезли".

Едем в Киев. Там нас встречают на машине, возят какими-то улочками и привозят к назначенному месту. Я думал, что мы зайдем в какой-то офис и будем говорить. Мы останавливаемся, а перед нами еще одна машина стоит и прямо с буса нам начинают показывать эти бронежилеты. Непонятно откуда они были взяты. Хорошо, что со мной был друг, который имел военный опыт,
 –  говорит мужчина.

В 2014 году Иван Швая был волонтером / Фото Алины Туришин, 24 канал

Стоимость одного такого бронежилета составляла 6 500 гривен. Уже через несколько часов нашли те же самые бронежилеты на Майдане.

Через знакомых мы нашли те же самые бронежилеты, но уже за 4 200 гривен. Мы решили вернуться с деньгами обратно, рассказать все людям и купить их через военных, потому что кто-то на месте просто зарабатывал деньги,
 –  добавляет мужчина.

Иван Швая говорит, что у его родного города есть "Ровненский полигон", куда волонтеры ездили и завозили ребятам имущество, инструменты, одежду.

"Что там только не надо было – из элементарного, что должно быть в ВСУ. И того всего не было. Это был просто ужас. Понятно, что добровольческие формирования сыграли одну из ключевых ролей в том, чтобы приостановить хотя бы все на той линии разграничения, что есть сейчас", – отмечает он.

Поездка в Дебальцево

Поездка в Дебальцево в декабре 2014 года запомнилась Ивану тем, как вместе с другом они собрали буржуйки, продукты и поехали на белом бусе "завезти армейцам все добро".

"По дороге останавливались на блок-постах, отгружали что-то ребятам, заезжали на еще какие-то позиции. До Дебальцево добрались около 15:30 дня. Мы заезжали, а с правой стороны была бывшая пиццерия, которую переделали в "пункт принятия волонтерского добра". Как нам сказали, в то время там все волонтеры разгружались, а потом бойцы сами между собой распределяли, кому что надо", – рассказывает "Бас".

Читайте также Герои умирают, и очень быстро: история войны в фото репортера Андрея Дубчака

Разгружая машину, вдруг на улице все начало "становиться живее, людей стало больше, машины начали пролетать".

Прибегает кто-то из руководства и начинает на нас кричать. Мы ничего не понимаем, спрашиваем, что такое. А он говорит: "Вы здесь стали, разгружаете, а следующий перекресток уже сепаратистский. Сейчас начинает темнеть, уже четвертый час и начнется стрельба, а вы на белом бусе стали",
 –  вспомнил доброволец.

Добровольческие формирования сыграли одну из ключевых ролей в войне / Фото из Фейсбука Ивана Швая

Часть Дебальцево уже была захвачена, вспоминает мужчина. Возвращаясь, на дороге в сторону Бахмута была огромная пробка из автомобилей.

Нас сопровождала машина парамедиков. Они ехали перед нами и включили сирену. Так мы старались обогнать всю колонну, которая стояла. И даже нас не пропустили, несмотря на сигналы огней, потому что там была авария. А мы стоим и понимаем, что мы выехали из Дебальцево, где сейчас начинается "движуха", и если сюда прилетит, то и военные, и гражданские могут пострадать. Это был странный момент,
​– добавляет "Бас".

"Понимал, что нужно менять тех людей, которые ранены или погибли"

Иван Швая вспоминает, как отправился в военкомат и записался в добровольцы. Но, его не взяли. Мужчина начал волонтерить, чтобы "вносить свой вклад для победы". Вспоминает, что когда привезли первого погибшего в родной город из Луганского аэропорта в августе 2014 года –это стало переломным моментом.

У меня была еще малая дочь, и я пообещал себе: если война будет еще продолжаться, когда дочке будет три года, то я поеду на войну. Как раз ей исполнялось три года – я подписывал контракт. Я понимал, что своей волонтерской деятельностью я делаю для той же победы что-то. А потом в 2016 году сдерживающих факторов становилось все меньше,
 –  добавляет боец.

Актуально "Их ничего не останавливает", –  интервью с легендарным командиром "Да Винчи" об обострении на Донбассе

Мужчина рассказывает, что понимал, что "Нужно менять тех людей, которые ранены или погибшие. Поэтому было понимание, что уже прошло время закрыть глаза на все личные моменты и идти на войну".

Я обратился к командиру регионального батальона "Правого сектора" Водяного и говорю: "Давайте, на війноньку". Он мне помог и я приехал в группу "Правого сектора" на Светлодарскую дугу и вместе с ней подписали контракт в 54-ю бригаду. Там со скандалами и голодовками переходили в "Донбасс-Украина",
 –  рассказывает мужчина.

Пошел на войну, потому что нужно было менять раненых или погибших / Фото Алины Туришин, 24 канал

 

Бойцы подписали контракт до конца особого периода". По его словам, так называлось АТО в то время – особым периодом.

Когда он закончится, этот особый период, – никто не знал. Все в то время думали, что мы готовы быть до конца на этом контракте, до финала, когда эта война закончится. Но в ВСУ, к сожалению, есть много недоразумений, каких-то странных вещей. Мы не готовы так воевать, как от нас этого требовали в то время,
– добавляет "Бас".

Коллектив, который голодал во время перехода / Фото из личного архива Ивана Швая

Поэтому, говорит мужчина, как только появился приказ о том, что люди, подписавшие контракт "до особого периода" и отслужившие 24 месяца, могут расторгнуть его, тогда бойцы сразу и начали разрывать.

Вооруженные силы, как ни крути, это следующая часть политики. Любая политика, если она не имеет политического и дипломатического влияния, то следующий шаг – силовой. Соответственно, наша политическая власть не имеет той воли, чтобы действительно оказывать качественное силовое влияние на те или иные ситуации,
 –  говорит доброволец.

Он отмечает, что когда по бойцам "что-то прилетает, что-то стреляет, а есть команды "не стрелять, а просто наблюдать", то все эти вещи неприемлемы". При этом, говорит мужчина, немало было конфликтных ситуаций. В частности, когда командование, пользуясь уставом, предъявляет претензии к бойцам, выносит выговоры из-за того, что боец сделал что-то не то.

Однако, когда военный требует по уставу что-то у командование, потому что оно тоже имеет обязательства перед бойцами, то на все это "закрываются глаза", они его игнорируют. Тогда, когда им удобно, – они пользуются им, а нет – то просто о нем забывают,
 –  рассказывает мужчина.

Когда по позициям военных ВСУ идет прицельный огонь, любой боец, который находится на этой позиции, имеет полное право, согласно закону "Об Уставе внутренней службы Вооруженных Сил Украины" открывать огонь в ответ для сохранения собственной жизни и военнослужащих, которые находятся рядом, добавляет боец.

Погибшие 1-й отдельной штурмовой роты ДУК "Правый сектор" / Фото Алины Туришин, 24 канал

Но все об этой статье забывают, умалчивают, забивают и так далее. И начинается политическое управление: "стрелять, не стрелять". Это что такое?
 –  не понимает "Бас".

По его словам, на войне есть определенные вещи, которые требуют хитростей. И в определенных моментах эти кратковременные перемирия "нужны для каких-то маневров. Но исключительно как хитрость для того, чтобы сделать себе что-то на выгоду".

Но когда это просто навязано твоим оппонентом – перемирие, которое в принципе отсутствует. За то время, пока я на войне, реальное практическое применение перемирия длится не более двух недель, не более. Сколько бы ни было этих официальных заявлений, максимум – две недели, а дальше начинается снова. Регулярно двухсотые, трехсотые,
 –  рассказывает мужчина.

"Ребята с одним автоматом на пять человек выезжали на бой"

По словам Ивана Швая, именно добровольцы сыграли существенную роль в 2014 году. Одну из ключевых. Это не были слаженные подразделения, которые качественно и как специалисты выполняли свою задачу. Это была хаотичная толпа, но это была мотивированная толпа, добавляет мужчина.

Эти люди понимали, для чего они в эту толпу идут и что они тут будут делать. Когда ребята с одним автоматом на пять человек выезжали на бой и говорили, что "трофейное оружие найдут по дороге". В большинстве это и было трофейное оружие,
– добавляет "Бас".

Бойцы с одним автоматом на пятерых выезжали в бой / Фото Алины Туришин, 24 канал

Состояние Вооруженных сил на тот момент, говорит боец, было "катастрофическое, ведь были разграблены и порезаны части, а техника – заброшена".

Даже те люди, которые шли не в добровольческие формирования, а именно в ВСУ – приходили туда, им дали какую-то форму и все. А дальше чем воевать, если техники нет?
 –  добавляет мужчина.

Вражеская позиция и пленные

Иван Швая вспоминает, как в составе 46-го отдельного батальона специального назначения "Донбасс-Украина" в мае 2018 года должен был провести масштабную операцию по взятию нескольких позиций, но она, к сожалению, еще была отменена до ее начала. Однако, люди готовились и были настроены что-то сделать.

"К нам обратился один из офицеров из руководства батальона и сказал, что есть вариант операции – зайти на вражескую позицию, которая была не удобна для нас, потому что их поведение было непонятным. Мы знали, например, как ведут себя другие позиции, как они будут реагировать на наши действия, как они могут работать. А эта позиция была непредсказуема, захотели – постреляли, не захотели – не стреляли, то они там есть, то их там нет", – рассказывает боец.

Было решено, что четверо украинских бойцов "должны посетить эту позицию". Они проползли километр между вражескими позициями и зашли с тыла.

Мы ползли и в какой-то момент надо было остановиться, чтобы старший группы осмотрел маршрут. Я повернул голову – там был закат. Буквально полметра от моего лица стоял сухой стебель растения и на нем были остатки осиного гнезда. Я так на все это смотрел. Это было несколько секунд, а мне казалось, что это считанные минуты. Я не знаю почему, но именно этот момент почему-то вспоминается из войны,
– вспоминает "Бас".

Бойцы проползли километр между вражескими позициями и зашли с тыла / Фото Алины Туришин, 24 канал

Троих взяли в плен и впоследствии передали в СБУ. Еще одного, оказавшего сопротивление, украинские бойцы ликвидировали.

Они поняли, кто мы и для чего. Как потом мы выяснили, это был старший на позиции этих сепаратистов, и он был россиянином. Он стоял с автоматом и ударил нашего бойца. Это было как в кино, потому что, падая в яму, прямо в падении наш боец выстреливает и убивает,
– говорит "Бас".

Защитник добавляет, что "если украинцы примут проукраинский вектор и будут контролировать свою территорию по собственным правилам, то с украинцами будут говорить так же, как со стороной силы. А не так, что мы то под Россией, то с Европой, то под США".

"Я верю в то, что мы можем отвоевать ту территорию, которая была с 1991 года. Можно вести дискуссии о Кубани и вспоминать исторические карты, но то, что мы можем отвоевать свою территорию – я верю. Вопрос в политической воле", –  говорит доброволец.

В начале военной службы, рассказывает мужчина, в гражданскую жизнь возвращался на несколько месяцев, а сейчас – на несколько недель. По его мнению, украинское население – пассивное и так всегда было во все войны. Но как населению показывают войну, так оно ее и чувствует.

Если во Второй мировой войне люди слышали из громкоговорителей на столбах, от военкомата и переписки, то сейчас ежедневно столько информации у людей, а о войне как-то совсем не слышно. Утренняя сводка, которую кто-то смотрит, а кто? Процент, который занимается этой же самой войной: волонтеры, активисты. Больше никому оно и не нужно,
​– говорит "Бас".

Как воспитывать молодежь

Иван Швая говорит, что "не знает, готовы ли украинцы принять нациократию, хотя бы ее часть."По его словам, в детских садах и школах преподают на русском языке, рассказывают детям о том, что у нас не война, а гражданская война или вооруженный конфликт.

Украинцы, говорит боец, до сих пор находятся в российском информационном поле. Пока все эти вещи на всех уровнях не будут меняться, то мы не сможем воспитывать детей массово с пониманием независимой Украины, какой она должна быть, что такое национальные ценности и как их стоит беречь, уважать.

Какова цена вашего мирного неба?

"Есть просто моральный долг перед страной, в которой ты живешь"

Я из тех людей, которые видят мирное небо над самостоятельным и сильным государством, говорит Иван. А это требует соответствующих усилий. В случае какой-то военной агрессии с той или иной стороны это также, к сожалению, требует жертв. Если это масштабная агрессия требует больших жертв.

Население Украины не готово жертвовать собой ради страны. К сожалению, мы наблюдаем за тем, что люди готовы перекладывать вину в войне на олигархов. Соответственно, пусть они там воюют; готовы перекладывать обязанность защищать эту страну исключительно на военных, но забывают о том, что есть, например, статья 65 Конституции Украины. Есть просто моральный долг перед страной, в которой ты живешь, учишься, работаешь, творишь свое будущее и своих детей,
 –  говорит доброволец.

"Есть просто моральный долг перед страной" / Фото Алины Туришин, 24 канал

Война, говорит доброволец, нуждается в жертвах. Однако, это не значит, что "мы должны всех пустить под пули, спустить больше крови, и тогда мы все станем едины духом и сознательными. Это значит, что мы должны быть готовыми к тому, что нам придется где-то погибать, где-то становиться ранеными, людьми с инвалидностью, но это в случае, если враг действительно будет силен. Но мы друг за друга должны стать. Если нет, то у нас будут аннексировать территории, отжимать их".

И сейчас речь не только о России, а обо всех соседях, которые смотрят на Украину как на "лакомый кусок". Они думают, что мы слабые, что наше общество разделено, что население нашей страны не готово единодушно стать, отбить врага и дальше продолжить жить в этой стране под мирным небом,
– подчеркнул "Бас".

Мужчина говорит, что большинство сильных государств пережили военные конфликты. И благодаря тому, что "в определенный исторический момент они не сдались врагу, а отбивались до последнего, занимались партизанством, творили революции – отстояли свои территории. Из-за этого, говорит боец, сейчас с ними считаются на международной арене. И они создают в своих государствах ту политику, которую они хотят. Остальные же вынуждены соглашаться на ту политику, которую им навязывают извне.

24 канал благодарит защитников за мирное небо. Мы гордимся и восхищаемся вами. Слава Украине! Героям Слава!