В рамках проекта СВОИ для 24 канала Игорь из Славянского района Донецкой области рассказал о том, как узнал полномасштабную войну, когда и почему решил эвакуироваться и как вместе с женой нашел новый дом во Львове.

Обратите внимание ВСУ сказали ехать, потому что мы мешали уже, – Валентина из Лисичанска об эвакуации и мести россиян

Как узнали о полномасштабном вторжении? Какие ваши первые ощущения и действия?

Утром 24 февраля я вместе с женой был дома. Мы спали, когда в 7 утра позвонила моя мама и сказала, что началась полномасштабная война. Я поначалу не поверил в это. А потом включил телевидение. Все каналы говорили об одном: война, Россия вторглась на территорию Украины, их войска уже возле Киева, обстреливают города.

Мы очень тяжело это восприняли. Было действительно больно понимать, что происходит.

Слыша столько информации и предостережений о вторжении, вы не допускали, что большая война возможна?

Нет, я не верил в это. Но помню такой интересный факт: за месяц до вторжения мне приснился необычный сон. Я проснулся с пониманием того, что уже скоро начнется война, страшная и масштабная. И это, к сожалению, стало реальностью.

В 2014 году Славянск был несколько месяцев под оккупацией. Как это было тогда?

В самом деле, для нас война и не заканчивалась, она только продолжилась. Просто поначалу пострадали мы – Восток Украины. Я всё прекрасно помню, как это было 8 лет назад. Как россияне захватывали участок полиции в Славянске, как ходили по городу.


Оккупация участка милиции в 2014 году / Фото Суспільне Донбас


Освобождение Славянска от оккупантов в 2014 году / Фото Евромайдана

Чувствовали ли вы все эти годы близость фронта? В чем это проявлялось?

Мы постоянно жили в напряженности. Понимали, что фронт недалеко – 50 км от нашего дома. Хоть и город жил, процветал. Все происходило как везде: люди работали, замуж выходили, в школу ходили, дома строили, детей рожали. Но эта напряженность постоянно и везде была как фон.

Как на практике ощущали эту близость? Мы регулярно видели, как проезжает техника, как погибших ребят везут. Очень тяжело было наблюдать за этим. Жалко было и ребят, и их матерей, жен, детей. Много страданий было за эти 8 лет.

Как Славянск и его жители изменились с 2014 года?

Люди у нас ожесточились. Город не сильно изменился, но на людей эти годы войны оказали однозначное влияние. К сожалению, на мой взгляд, не очень хорошее.

А в настроениях людей – проукраинские, пророссийские – изменения за эти 8 лет произошли?

Да, все очень изменилось. В 2014 году многие говорили, что нам нужно быть с Россией, она обеспечит счастливое будущее.

Но когда уже началась война, люди поняли, что доброго со стороны России вообще ничего не придет. Почему? Там ничего нет хорошего.

На территориях Донецкой и Луганской областей, которые России удалось оккупировать 8 лет назад, люди живут очень бедно. Они это увидели, почувствовали и все поняли. Конечно, не все. Кто хотел остаться на оккупированных территориях, остался, некоторые даже переехали туда. Или еще хуже – пошел воевать. Но оставшиеся на подконтрольной территории очень изменили свое мнение о России. Почти у всех исчезли какие-либо иллюзии.


Славянск осенью 2020 года / Фото Громадське радіо

Перенесемся к началу полномасштабной войны. Долгое время вы оставались дома. Каким был ваш быт, прятались ли от обстрелов в укрытии?

У нас были единичные обстрелы, массированных атак на город не было. Однако было страшно. У нас дома нет подвала, где можно было бы спрятаться. Нам до ближайшего укрытия было далеко.

Именно поэтому жена и сказала, что нам нужно выезжать. Потому что осознавала, что может начаться такое, как в Мариуполе, Лимане или Северодонецке, где от городов ничего не осталось.

Если бы мы и дальше были в городе и начался массированный обстрел, мы нигде бы не спрятались.

До каких пор вы оставались дома? Что оказало решающее влияние на ваше решение эвакуироваться?

Мы оставались дома до апреля. Помню, однажды утром жена меня разбудила. Она была очень испугана. Был взрыв. Я спал очень крепко, ничего не слышал. Такова уж особенность моего сна.

Когда она встала надо мной, я стал спрашивать: что произошло. Жена рассказала о мощном взрыве неподалеку, таком, что весь дом трясся.

И если я сначала не хотел ехать, старался оставаться дома, помогать чем могу, то в тот день все изменилось.

Мой страх усилило разоблачение правды о Буче. Люди начали рассказывать, что там было: как изнасиловали женщин, как издевались над людьми, как жестоко убивали невинных людей. Мне стало очень страшно за жену. Я представил, что если что-нибудь будет такое у нас, то не смогу это видеть. Очень страшно становилось даже от возможных мыслей, что над моей женой могут издеваться. Так я принял решение уезжать. Мы также взяли с собой мою маму. Она боялась оставаться в городе сама.


Ужасные последствия одного из обстрелов Славянска етом 2022 года / Фото ГСЧС

Ознакомьтесь также Когда рядом приехали танки, решили бежать, – Елена о выезде из Николаева и жизни в Чорткове

Знали ли вы куда едете? Какой был ваш путь?

Мы сначала не знали, куда ехать. Но во Львове у нас была знакомая. Она позвонила по телефону и предложила приезжать.

Мы приехали во Львов. Прибыли на железнодорожный вокзал. Там подошли к волонтерам. Мы спросили о Сиховском районе, потому что хотели там жить. Дальше приехали в администрацию. Там уже нас направили в лицей, где мы прожили 3,5 месяца.

Игорь в лицее, который стал его приютом во Львове / Фото предоставлено 24 каналу

А теперь где живете?

Сейчас мы дальше арендуем комнату в квартире. Но остались жить в том же районе.

Как обустраивались во Львове? Удалось ли найти здесь работу?

Я пошел работать грузчиком на рынок. Надо было зарабатывать деньги. И дальше там продолжаю работать. Сейчас поменьше работы, а летом было много.

Жена тоже не сидела дома. Начала разносить еду по рынку – чебуреки, пирожки. Она брала большую сумку и с ней ходила.

Маме 58 лет – она была постоянно дома, ждала нас, готовила есть. Так мы понемногу обустроились. Очень интересно жить с людьми в коллективе. В лицее, где нас вначале разместили, было 50 человек. Все такие разные. Были и старшие – бабушки за 80 лет. Но мы жили очень дружно, уважали друг друга. Хотя, конечно, были и сложности.

Как вам город? Вы бывали раньше во Львове?

Раньше я был проездом в западных областях, когда ехал в Чехию работать. Потом мы с женой ездили во Францию отдыхать. Тоже проезжали мимо. Кроме того, я был в Мукачево и Ужгороде. В самом Львове – это впервые. Мне очень здесь нравится. Здесь совсем не так, как у нас.

Как у вас?

У нас люди такие, не все, конечно, но очень многое, я бы сказал "грязные". В своих делах, в словах. Менталитет таков. Где-то насорить, сделать кому что-то плохое. У нас нет такой сплоченности. Люди во Львове такие приветливые, добрые. Прекрасные люди.

Во Львове у вас появилось чувство дома?

Да, я уже чувствую себя здесь дома. Моя мама поехала обратно на Донетчину, говорила: "Вы молодые, вам лучше самим". Я понимаю такую позицию. Но мне не хватает ее.

В общем, мы с женой уже считаем себя львовянами. Я не устану повторять: здесь очень-очень хорошие люди.

Львов стал для Игоря вторым домом / Фото Сихов Медиа

А как ваш дом в Донецкой области? Не пострадали ли он или дома близких вам людей?

По городу очень много разрушений. С нашим домом, как мы знаем, все хорошо. У близких, слава богу, тоже ничего не пострадало. Но не всем так повезло.

К примеру, у моих очень хороших знакомых уже нет дома. Им самим чудом удалось выжить. Они вдвоем пошли в магазин, а в то время начался обстрел – и дом полностью разрушили.

Сейчас они тоже эвакуировались во Львов.

Многие люди до сих пор находятся в очень опасных местах, ежедневно подвергаясь опасности. Чтобы вы сказали таким людям, как им решиться на эвакуацию?

Я хочу посоветовать им: эвакуируйтесь, не бойтесь, вас здесь очень хорошо встретят и примут, накормят и уложат спать. Не слушайте тех, кто говорит о вроде бы неприветливом отношении жителей западных областей.

Расскажу об очень неприятном примере трех женщин. Одна судья во Львове взяла к себе трех женщин из Донецкой области, потому что им негде было жить. Каждый день она готовила им что-то – варила борщ, лепила вареники. Так искренне хотела помочь, доставить приятное. Две недели так старалась. И вот однажды она случайно услышала их разговор. Одна из женщин сказала: мне эти вареники с борщом – и неприятное слово. Этой женщине стало очень больно и она попросила тех женщин найти себе что-нибудь получше, если им с ней так плохо. Я очень понимаю ее, она поступила хорошо.

Так вот, потом такие люди возвращаются домой и говорят, какие на Западе плохие люди. Но это совсем не так.

Вы не считаете, что это проявление русской пропаганды? Во-первых, попытки рассорить жителей западных и восточных регионов. А во-вторых, именно для россиян характерно такое поведение, что все им что-то должны.

Да, это абсолютная правда. Я не отделяю себя от них, поэтому могу сказать так: мы думаем, что нам все что-то должны, нас должны обслуживать, угождать, постоянно делать то, что мы хотим.

Поэтому я хочу сказать тем людям, которые боятся уезжать – уезжайте. Не надо слушать пропаганду, выдумки, которыми пытаются поссорить жителей восточных и западных регионов. Я пережил это на своем опыте.

Приехав во Львов, я стал свидетелем того, как вся эта ложь о "злом Западе" рухнула.

Игорь с женой во Львове / Фото предоставлено 24 каналу

Вы планируете возвращаться домой?

Пока мы не планируем возвращаться. Нам очень хорошо во Львове. Поэтому строим свою жизнь здесь.

Все мы не сомневаемся в победе Украины в войне. Что вы лично первым сделаете после победы?

Пойду отстраивать страну. Я сам в армию не пошел, потому что с детства у меня проблемы со здоровьем. Хотя очень хотел служить. Мне нравилось море, мечтал быть моряком. Однако по состоянию здоровья меня не взяли. Потому, к сожалению, не могу помочь на фронте.

Но после победы мы будем восстанавливать страну, будет много работы. Хочу быть причастным к этому.

Хочу развивать страну – свободную и независимую, самодостаточную и такую, которая не подвергалась бы никаким негативным влияниям со стороны.

С каждым днем мы на шаг ближе к нашей победе. Она обязательно будет. Как и работа по восстановлению украинских городов и сел!