Солидарность и доверие были на Майдане. Украинский протест был открыт для всех – ни язык, ни уровень доходов, ни география прописки не были преградой. Именно это сделало Майдан привлекательным, массовым и, в результате, обрекло на победу.

Читайте также: Москва не собирается стирать Украину с лица земли. А что тогда?

Люди не расходились в морозы. Жертвовали незнакомцам. Стояли рядом с теми, кого не знали. А когда началась война – доверие и солидарность перекочевали на фронт. Без них не случилось бы волонтерства и добробатов.

Евромайдан 2014
Евромайдан 2014

Но по мере затухания оборонительной повестки, кризис доверия вновь стал проявляться. И с этим нужно что-то делать, потому что солидарность и доверие нужны не только для защиты от внешнего агрессора. Они попросту выгодны для страны в целом. Социология беспристрастна: люди с большим объемом социального капитала чаще выбирают активную стратегию экономического поведения. Например, они чаще готовы заниматься бизнесом.

А вот в Украине уровень доверия – на уровне 25%. Это примерно столько же, сколько в Пакистане и Бангладеш. В итоге – разобщенная страна не готова объединяться для решения даже самых элементарных бытовых задач.

Покрасить подъезд? Отремонтировать детcкую площадку? Нанять консьержа? Каждая из этих задач превращается в неразрешимую проблему в случае, если между соседями нет доверия.

И это дает проекцию в политику. Кризис солидарности не создает новые политпроекты. И автоматически рождает скепсис к тем, кто пытается что-то делать, обеспечивает голосование по принципу "против", а не "за".

Читайте также: Почему украинцы перестали видеть здравые идеи в политике

Отчасти это можно объяснить историческим опытом Украины. Страна остается заложницей "колониальных ценностей" – тех самых, что укоренились тут за столетия. Отсутствие опыта собственной государственности привело к тому, что современные украинцы по инерции не доверяют институтам. Государство по привычке воспринимается как "оккупационное" явление.

В результате, современная украинская стратегия выживания довольно проста: не доверять государству, потому что оно "чужое", а потому придет и отнимет; не обустраивать общественное пространство, потому что ты его не контролируешь; инвестировать лишь в собственное благополучие, не отвлекаясь на коллективное.


Современные украинцы по инерции не доверяют институтам

Все эти схемы работают, когда ты живешь в покоренной колонии. Когда столица принимает решения в интересах метрополии. Когда институты – чужие, а приватизировать их изначально не представляется возможным. Но эта стратегия становится балластом, если тебе нужно обустраивать собственное государство.

Впрочем, доверие и солидарность способны быть ресурсом даже в условиях оккупации. Неслучайно, что в Крыму именно крымские татары оказались самой сплоченной группой, способной к коллективной фронде. В результате, последние четыре года Москва пытается эту солидарность растворить. Судя по всему, не особенно успешно.

Нет, украинская реальность не выглядит, как приговор. Иначе в 2014 году страна бы не выстояла. Но в любых стратегиях будущего нужно учитывать то, что наша способность доверять остается на уровне Пакистана. Что этот показатель будет меняться довольно медленно. Что все разговоры о том, что "украинцы не доверяют парламенту/президенту/Кабмину", должны дополняться уточнением: украинцы вообще мало кому доверяют. Правильное лечение начинается с постановки диагноза. Если вы не знаете, зачем вам дружить и любить, то помните: это выгодно.