Анатолий Храпчинский, директор по развитию оборонного предприятия и офицер Воздушных сил в резерве, смотрит на 2026 год без иллюзий. По его мнению, этот год станет этапом, когда российские ударные дроны и ракеты окончательно превратятся из "одиночных угроз" в элементы большой сетевой войны, а Европа и дальше будет опаздывать с общим ответом.

"Россия уже живет в войне как в норме. Вопрос к нам: успеем ли мы перейти в тот же режим, пока она не воспользуется запасом оружия – уже не только против Украины", – спрашивает Храпчинский.

В разговоре с 24 Каналом эксперт рассказал о том, как российское вооружение модернизируется и нацеливается не только на Украину, но и на Европу.

Читайте также Почему дроны теперь труднее сбивать и надо ли глушить мобильную связь во время атак: объясняет Храпчинский

Храпчинский напоминает, что "Шахед" начинался как относительно простой барражирующий боеприпас: летел по заданным координатам, ориентировался на спутниковую навигацию, защищался от РЭБ за счет специальных CRPA-антенн.

Анатолий Храпчинский

директор по развитию оборонного предприятия и офицер Воздушных сил в резерве

Постепенно россияне нарастили сложность. В антенных блоках появились дополнительные элементы, которые "чувствуют" работу средств радиоэлектронной борьбы. Затем – мобильные SIM-карты и дата-линки. Так враг понял, что ему нужен не просто "летающий снаряд", а платформа со связью, которую можно перенаводить и корректировать в полете.

Эксперт сравнивает этот подход с крылатой ракетой Tomahawk, которая способна держать на борту перечень целей и менять конечную точку удара уже в полете благодаря каналу связи: "Планировалось на одну точку – передумали, полетело на другую".

В случае "Шахедов" мобильная связь и mesh-сеть дали сразу несколько возможностей:

  • передача видео и координат;
  • сбор распределенной информации со всей группы;
  • сигнализация о потере связи с отдельным бортом – фактически маркер, где сработала ПВО.

Так "Шахед" из "дешевого барражирующего боеприпаса" превращается в умный сенсор, который работает по дороге к цели.

Отдельная тема – использование SIM-карт для геопозиционирования даже в зоне действия РЭБ: мобильная сеть "вытягивает" координаты там, где GPS уже "глушится". Эксперт вспоминает государственный проект "Покрова", который должен был создавать помехи не только в GPS, но и в других каналах связи по всей территории страны – в том числе как защита от диверсионных групп.


Анатолий Храпчинский / Фото предоставлено 24 Каналу собеседником

Анатолий Храпчинский

директор по развитию оборонного предприятия и офицер Воздушных сил в резерве

Если бы мы вовремя и правильно развернули “Покров”, сейчас имели бы защиту и от mesh-связи. Мы просто не дали бы врагу развиваться в этом направлении.

Но Украина вынуждена реагировать постфактум: увидели антенну, модель, диапазон – тогда начинается построение противодействия в конкретных частотах. Враг при этом может просто уйти в другой диапазон и дальше расширять возможности.

Отсюда прогноз Храпчинского на 2026 год: курс России – не отказаться от "Шахедов", а сделать их управляемыми, сетевыми и многофункциональными.

Когда связь с каждым бортом уже есть, логичный следующий шаг – дополнительные средства поражения. Собеседник напоминает эксперимент с подвешенной ракетой класса "воздух – воздух" на "Шахед": идея, по его мнению, еще "сырая", но важна как указание направления.

К теме Угроза не только для Украины: чем опасны "Шахеды" с ракетой и куда будут целиться

Смысл в том, что отдельные дроны могут превратиться в "охрану" основной группы:

  • нести дополнительную ракету;
  • прикрывать другие "Шахеды" от дронов-перехватчиков и вертолетов;
  • работать по мобильным огневым группам, которые сами охотятся на дроны.

Анатолий Храпчинский описывает эволюцию к настоящему рою так:

Рои дронов будут тогда, когда они сами будут решать, как переформатировать действия. Не просто: здесь сбили – туда больше не летим. А когда система понимает, чем сбили, и, скажем, запускает отдельный "Шахед", который ищет мобильную группу и бьет по ней.

По его словам, уже сейчас отдельные "Шахеды" получают камеры и бортовые компьютеры, которые позволяют по образу цели – самолет, вертолет или дрон-перехватчик – маневрировать так, чтобы обойти угрозу. Есть случаи, когда эти БпЛА создают проблемы уже и вертолетам.


Обломки вражеских "Шахедов" / Фото Льва Шевченко, 24 Канал

Отдельная, более футуристическая, но не абстрактная угроза – сочетание платформ. Сегодня запуск FPV-дронов по Киеву непосредственно с линии фронта он считает нереалистичным. Но делает важную оговорку.

Анатолий Храпчинский

директор по развитию оборонного предприятия и офицер Воздушных сил в резерве

Если FPV запускать с "Шахеда" как носителя – это уже реалистичный сценарий. До этого может дойти, и первые признаки такой логики уже есть.

2026 год в его видении – это время, когда россияне будут доводить до серии именно такие "комбинированные" решения.

На этом фоне Храпчинский довольно жестко оценивает и украинские, и европейские подходы к противодействию.

  • Во-первых, он говорит о связи. Для эффективного противодействия mesh-сетям врага нужна система, которая сразу работает по всем возможным диапазонам, а не латание отдельных частот задним числом.
  • Во-вторых, он упоминает мобильных операторов. По его мнению, вполне реально алгоритмически отсекать подозрительные SIM-карты – те, что внезапно "выезжают" из приграничных областей со скоростью более 100 километров в час по "полям и балкам".

Но в гражданском секторе это часто воспринимают как "куча работы", а не как элемент обороны.

Это отдельный вопрос к операторам: у них есть инструменты, но это сложно, дорого, и никто не хочет браться системно.

Третий блок критики – уже в адрес Европы. Он говорит, что европейские правительства угрозу понимают, украинские военные регулярно объясняют им сценарии развития ситуации. Однако континент движется "большой толпой", без единой военной стратегии:

  • появляется множество компаний-производителей дронов-перехватчиков;
  • зато вопрос удешевления ракет класса "воздух – воздух" остается без ответа;
  • нет системного подхода к созданию многоуровневой ПВО с дешевым нижним эшелоном перехвата.

Такие системы, как SAMP/T, относятся к дорогим комплексам средней дальности с дорогостоящими ракетами Aster, и не предназначены для массового перехвата дешевых целей. В то же время примером альтернативной логики является израильская система Iron Dome с ракетой-перехватчиком Tamir, созданной именно как относительно недорогое решение для массового применения против ракет и беспилотников.

Франция, по мнению Храпчинского, – скорее исключение. Пакет помощи Украине, который включает комплексы SAMP/T, радары Ground Fire 300 и Ground Master 200 и самолеты Rafale, выглядит как целостная линейка.

Анатолий Храпчинский

директор по развитию оборонного предприятия и офицер Воздушных сил в резерве

Франция последовательно выстраивает свою стратегию еще с конца 80-х, когда пробовала создать единый европейский самолет. Сейчас она хочет вытолкнуть американские продукты с европейского рынка и заместить их своими.

При этом общеевропейской политической воли перейти на военные рельсы он не видит. Правительства боятся открыто говорить со своим избирателем на языке войны и больших военных бюджетов:

Любой немец или француз спросит: почему я плачу за новые ракеты, а кто-то из Киева все равно получает ту же помощь?

На этом фоне он контрастирует Россию, которая, по его мнению, "давно сыграла шахматную партию" и четко понимает, что делает. Формула, которую он проговаривает, очень проста: "или мы объединим усилия и вытесним Россию, или просто так ласково проиграем".

Отдельная часть разговора – об угрозах для гражданской авиации и европейского тыла в целом.

Храпчинский вспоминает случаи, когда беспилотники залетали на территорию Польши, и вопрос, можно ли "навесить" на такие аппараты что-то дополнительно опасное.

К теме В Польше заявили, что угроза от дронов в сентябре была серьезнее, чем считалось

Ответ прост: боевая нагрузка уже есть. По его словам, такие дроны несут 7 – 9 килограммов взрывчатки, которая может сдетонировать при попытке неквалифицированной разборки. К этому добавляются варианты "Шахедов" с обломочными элементами и суббоеприпасами, срабатывающие с задержкой.

Гражданским не стоит касаться сбитых дронов. Последствия могут быть очень плохими,
– говорит эксперт.

Есть еще один уровень угрозы – чисто гибридный. Россия, по мнению собеседника, уже имеет достаточно инструментов, чтобы создавать впечатление постоянного присутствия воздушных объектов над Европой, даже без массированных ударов:

  • теневой флот, с кораблей которого можно запускать различные типы БпЛА;
  • не обязательно "Шахеды" – это могут быть и другие дроны с небольшим запасом хода;
  • аппараты с линзами Люнеберга, которые имитируют большую эффективную площадь рассеивания на радарах и "рисуют" образ крупной цели.

"Пока России достаточно создавать механизмы давления – сам факт воздушной угрозы. К прямому применению оружия по Европе она может перейти позже, когда сочтет это нужным", – отмечает Храпчинский.

Говоря о ракетах, Храпчинский описывает процесс, который длится с 2022 года: почти все основные типы были доработаны с учетом опыта применения.


Самолет Ту-95 с ракетами Х-101 / Фото Википедия

О крылатых ракетах Х-101 он говорит осторожно, не раскрывая технических деталей, но отмечает:

  • изменены отдельные характеристики;
  • улучшенная электроника;
  • повышенная устойчивость к перехвату.

При этом его раздражает одна деталь в открытых отчетах:

ГУР очень любит считать, сколько в российской ракете западных компонентов. А сколько там белорусских – никто не считает. Хотя их становится все больше – и это главная проблема: они научились их производить.

Баллистический "Искандер-М", по его словам, получил:

  • возможность отстрела ложных целей;
  • резкие маневры на заходе на цель с перегрузками до 30g;
  • режим, в котором ракета активно ищет "слепые" зоны комплексов Patriot и других систем ПВО.

Другие ракеты также активно пошли в серию и демонстрируют способность прорывать украинскую противовоздушную оборону, особенно если запускаются с наземных платформ вблизи границы и идут на малой высоте: время на детекцию и реакцию резко сокращается.

Проблемы у россиян тоже есть: он вспоминает неудачные пуски межконтинентальных ракет, аварии с самолетами, падающими на собственной территории, вынужденные катапультирования пилотов. Часть этого, по его мнению, – следствие интенсивной эксплуатации и нехватки регламентного обслуживания. Но системная тенденция другая:

Россия просто производит гораздо больше. Их цель – делать как можно больше дешевого оружия.

На уровне тактики это уже видно "по линии фронта": расширенные kill-зоны, новые модификации "Шахедов" с радиусом управления до 150 километров, дроны типа "Молния", FPV-аппараты под крылом и увеличенные дистанции применения.

Храпчинский подробно объясняет, почему, по его мнению, война не закончится в ближайшей перспективе и почему 2026-й выглядит опасным не только для Украины. Он отматывает назад до 2014 года. Россия начала активную фазу против Украины и увидела, что мир отвечает "легкими санкциями". Параллельно Россия разнесла производственную цепочку оружия по союзникам:

  • Беларусь нарастила производство микроэлектроники. Заводы вроде "Интеграла" и "Монолита" годами закупали немецкие, американские и японские станки – без серьезных санкционных ограничений до 2020-х.
  • Иран пошел в серийное производство ударных беспилотников.
  • КНДР, по его словам, "спасла российский ВПК" артснарядами и баллистическими ракетами, одновременно отрабатывая собственные образцы.
  • Китай заполнил нишу дешевой электроники для FPV, "молний", "ланцетов" и средств РЭБ.
  • Индия заявляет о желании производить "Ланцет-2".
  • Страны бывшего СССР и Турция помогают обходить санкции.

В результате Россия, по его словам, вышла на режим, когда ежемесячно может выпускать условные "120%" от потребностей фронта: 100% идет на войну против Украины, еще примерно 20% – откладывается на склад.

Это уже запас не на нас, а на будущую войну с Европой,
– говорит эксперт.

Параллельно страна-агрессор полностью перешла на военные рельсы. Высокие зарплаты в ОПК, повышенное денежное обеспечение военных, выплаты – все это финансируется за счет нефти, идущей по миру через теневой флот, золота и ресурсов из Африки, где в свое время работал "Вагнер".

Социальный эффект внутри России, по его оценке, минимальный:

Россияне и раньше нормально не жили – газ есть, а туалет на улице. Они не почувствовали, что вдруг стали меньше получать. Просто деньги пошли не к олигархам, а на оборонку и на войну.

Пока этот механизм работает, а союзники – Иран, Китай, Индия, Беларусь, часть постсоветских стран и Турция – помогают с ресурсами и санкционными обходами, Москва может позволить себе затяжную кампанию.

Если сложить эти линии в одну картину, 2026-й в видении Храпчинского выглядит так:

  • "Шахед" как платформа: еще более управляемый, с развитой mesh-связью, возможностью передавать данные по всей территории Украины и далее, с опцией дополнительных средств поражения и защиты от перехватчиков.
  • Комбинированные атаки: связка "носитель + FPV" или "носитель + ракета" перестает быть экзотикой и постепенно переходит в практику.
  • Модернизированные ракеты: Х-101, "Искандер-М" и другие системы становятся сложнее для перехвата, а их количество растет за счет новых производственных линий и союзных мощностей.
  • Расширенные kill-зоны на фронте: большие дистанции применения дронов и ракет, большее давление по глубине украинской территории.
  • Гибридное давление на Европу: сочетание теневого флота, беспилотников, фальшивых воздушных целей и политической игры на нежелании европейских обществ "жить в военной логике".

На этом фоне от Европы и Украины, по его мнению, требуется не еще один локальный проект, а переход к настоящей стратегии – от единой концепции ПВО и противодействия дронам до четких решений по промышленности, связи и мобильным операторам.